Иосиф Ольшанский

Художник - Пётр Репкин

По-настоящему меня зовут Костя, и мне семь лет. Если вы не будете смеяться, то я назову и свою фамилию. Моя фамилия — Пробочкин.

А Невезучкой я сам себя прозвал.

Конечно, вы сами уже догадываетесь, почему я так себя прозвал: мне очень в жизни не везёт.

Только вы, пожалуйста, не подумайте, что мне не везёт потому, что у меня слабая воля. Воля у меня сильная, и когда я хочу чего-нибудь добиться, то я обязательно добьюсь!

Например, я захотел добиться, чтобы у меня был двухколёсный велосипед, и добился — мне купили велосипед. Это ещё что!.. Вот недавно я решил закаляться и вышел в пятнадцатиградусный мороз в одной рубашке, без пальто и без шапки...

И всё-таки мне не везёт. В этом я ни капельки не виноват, просто как-то так получается, что не везёт...

А в чём это выражается?

Это выражается в том, что я всегда хочу сделать что-нибудь хорошее, а получается совсем по-другому. И обязательно так получается, что виноват я. И на меня начинает сердиться и злиться.

Вот я вам сейчас расскажу подробно, и вы сами увидите, правильно я говорю или неправильно.

Моё невезение началось ещё с самого-самого раннего детства.

Человек не может сам себе выбирать день, когда ему родиться, и я, конечно, не виноват, что родился 29 февраля.

Вот вы сейчас скажете: «Ну и подумаешь!.. Что тут особенного — 29 февраля?»

А то особенное, что в месяце феврале 28 дней. И только один раз в четыре года в нём появляется ещё один, двадцать девятый день. И такой год называется «високосный», не слышали?

Значит, 29 февраля бывает не каждый год, а только раз в четыре года. Вот и получается, что день рождения у меня бывает только один раз в четыре года!..

Справедливо это, да?

Правда, обычно мне его переносят. На следующее воскресенье. Мама говорит: «Ничего, Костя, мы тебе в следующее воскресенье праздник устроим. Позовёшь ребят, бабушка пирог испечёт».

Но, во-первых, это всё-таки не настоящий день рождения. А во-вторых, почему-то как раз в это воскресенье что-нибудь случается. И тогда всё переносят ещё на следующее воскресенье...

А взять, например, Вовку Макарычева. Он живёт со мной в одном доме и учится вместе со мной в одном классе. Так он в своей жизни целых семь раз праздновал день рождения!

А я в своей жизни всего только один разочек отмечал день рождения и всё. Мне было тогда четыре года — на год меньше, чем сейчас моему младшему брату Мишке, — и я уже забыл, как это всё происходило. А второй день рождения будет у меня только тогда, когда мне исполнится восемь лет. А третий — когда двенадцать лет.

Мама смеётся и говорит, что я зато хорошо усвою, какие цифры делятся на четыре. Хорошо ей смеяться, а по-моему, лучше насчёт цифр усвоить позже, а чтобы день рождения был каждый год.

Я хотел сейчас перейти к моей фамилии, но раз я уже начал рассказывать про день рождения, то я ещё немножко расскажу об этом.

В один прекрасный день выхожу я во двор. Это было в прошлом году зимой, когда я ещё не учился в первом классе.

Выхожу и вижу — ребята делают снежную бабу.

Конечно, Вовка Макарычев тут как тут и пытается всеми командовать. А сам совсем даже не работает. Ходит себе с новой шпагой, то начнёт вынимать её из ножен, то снова вставляет и всем отдаёт разные приказания.

А шпага у него не какая-нибудь самодельная, а самая настоящая. Только кончик у неё почему-то не острый, а такой, кружочком.

Я начал помогать ребятам делать бабу, а на Вовку Макарычева и на его приказания нарочно не обращаю никакого внимания: подумаешь, если у тебя настоящая шпага, значит, ты можешь распоряжаться и всеми командовать?..

А он подходит ко мне и говорит:

— Делай, Пробка, скорей голову для снежной бабы, а я два раза проткну шпагой, и в этих местах сделаются круглые глаза!

Конечно, я не стал делать поскорей голову, а Макарычев опять вынимает шпагу и говорит:

— Это мне мой дядя из Новосибирска привёз. Ко дню рождения. Он папин брат. А в Москве у меня другой дядя — мамин брат. Он мне другую вещь подарил. Тоже ко дню рождения.

И как ни в чём не бывало вынимает из кармана автоматический карандаш. Не простой, с чёрным грифелем, а такой, что к нему полагаются разные цветные грифели.

Буду я завидовать Макарычеву: я не завистливый! Но мне просто стало так обидно! Не потому, что Макарычев получил подарки, а потому, что у меня в этом году не будет дня рождения, а у него в этом году был день рождения. И он стоит и хвалится, как будто это его достижение. И я ему сказал:

— Подумаешь, а у меня сегодня день рождения!..

Я даже не знаю, как у меня вырвались эти слова. Мне тут же стало ужасно стыдно, потому что я никогда не говорю неправды. И я сразу хотел сознаться, что пошутил, и я бы это обязательно сделал, если бы Макарычев не сказал одну фразу.

Он сказал:

— А ты не врёшь?

И когда он так спросил, я почему-то уже не мог сознаться, что я пошутил. Я только пробормотал:

— Вот ещё...

Макарычев вдруг спрашивает:

— А ты меня приглашаешь?

Ну как тут можно ответить, когда тебя так прямо спрашивают?

Я и говорю:

— Пожалуйста...

Макарычеву всего этого мало, и он опять спрашивает:

— А когда мне прийти?

— Ну, вечером...

— В котором часу? Подумайте только, какой привязчивый...

— В котором?.. В семь часов!

Мы стали снова играть, и я совсем про это забыл.

А когда мама пришла с работы, оказалось, что она купила два билета на советскую кинокомедию «Полосатый рейс».

Сначала мама думала, что я пойду в кинотеатр с Мишкой. Но бабушка сообщила, что её младший внук вёл себя отвратительно — не застелил свою постель, отказался чистить зубы и заявил, что будет питаться одной жареной картошкой — утром, днём и вечером.

— И после этого ты ещё собираешься доставлять ему удовольствие? _ спросила бабушка.

Конечно, было решено не доставлять Мишке удовольствия, и в кинотеатр я пошел с мамой. Но сначала мама повезла меня в магазин «Детский мио» Там она купила мне брюки — 32-ой размер, первый рост.

Я, конечно, хотел, чтобы она мне купила школьные брюки. Но мама сказала:

— До школы ты их ещё десять раз изорвёшь. А одна тётя, которая стояла рядом, сказала:

— И не говорите.

— А чего не говорить? Что, я их нарочно рву?

Потом мы смотрели кинокомедию. Все кругом смеялись и хохотали, особенно, когда тигры бегали по палубе. Один я не хохотал, не смеялся и даже не улыбался: я вспомнил, что Макарычев обещал прийти вечером на «день рождения». А что, если он действительно придёт?

Когда я об этом подумал, я так расстроился, что совсем перестал смотреть на экран.

— Мама, а когда кончится сеанс? В котором часу?..

Обернулся сосед, сидевший впереди, и мама шепнула: