— Ты даже не знаешь нашего короля, — твердил он, — а его родителей уже нет на свете. Забудь прошлое. Мы всегда рады тебе. Подумай, твое место с детьми и внуками.

Но Катриона упрямо качала головой. В юности она была ослепительно красива, и хотя время не щадило ее, как, впрочем, и всех, Катриона до сих пор могла по праву считаться неотразимой. Ее волосы медово-золотистого оттенка почти побелели, но зеленые глаза не выцвели и оставались такими же прекрасными.

— Джемми, — терпеливо объяснила она, — ты мой старший сын и я горячо тебя люблю, но никогда не покину Босуэлла. Кроме того, как я уже говорила, мне тяжело переносить холод шотландских зим. Там я сразу постарею на десять лет и умру и, хотя ужасно скучаю по Френсису, все же не спешу к нему присоединиться, поскольку наслаждаюсь каждой минутой общения с родными. — Катриона рассмеялась и потрепала сына по руке. — Все эти годы ты прекрасно обходился без меня.

— Но разве ты не скучаешь по остальным детям? Мои братья и сестры тоже нарожали тебе внуков.

— И все время от времени навещают меня в Неаполе. Я вовсе им не нужна. Женщина производит на свет одного отпрыска за другим, но рано или поздно они уходят, чтобы жить своей жизнью. Вырастают, заводят собственные семьи и уже не так нуждаются в родителях. В этом нет никакой трагедии, потому что каждая мать желает своим детям счастья и благополучия. Я любила всех своих малышей, но не только в них смысл моего существования. Скоро трое старших Линдли покинут гнездышко, любовно свитое тобой и Жасмин. И твоя обязанность, Джемми, — отпустить их без страданий и жалоб. Все это уже было с тобой, когда мне пришлось покинуть Англию, а ты остался главой семьи и благополучно пристроил всех младшеньких.

— До сих пор я не сознавал, как тоскую по тебе, мама, — признался Джеймс. — Неужели ты никогда не вернешься в Шотландию?

— Не могу его оставить, — вздохнула Кат.

— Ему, наверное, хотелось бы упокоиться в родной земле, — медленно вымолвил герцог, но тут же с усмешкой добавил:

— Бьюсь об заклад, он вместе с королевой Анной ждал кузена Якова у райских врат. Она всегда была неравнодушна к Босуэллу, верно, мама?

Кат кивнула.

— Женщины любили Френсиса, — улыбнулась она, — но если он и встретил Якова у входа в рай, тот наверняка посчитал, что его душа отправилась отнюдь не на небо. — Она рассмеялась, но тут же задумчиво свела брови. — Да, ты прав, он всегда мечтал быть похороненным в Шотландии.

— Как по-твоему, он не возражал бы лежать в поместье Лесли? — осведомился герцог.

— В старом аббатстве, — прошептала Кат. — Это возможно, Джемми?

— Разве мы с тобой не одурачили когда-то короля, матушка? Такая дружная пара, как ты и я, на все способны.

— И ты не посчитаешь это оскорблением памяти твоего отца?

— Отец похоронен не в Гленкирке, — пояснил герцог. Мать, разумеется, ничего не знала, но отец герцога, пятый граф Гленкирк, не утонул во время шторма, как тогда предполагали. Король объявил его мертвым, но на самом деле он попал в плен к испанцам, отправился вместе с ними в Новый Свет и нашел там свою судьбу. Герцогу стало известно об этом двадцать пять лет назад, когда отец неожиданно появился в Гленкирке и объяснил свое столь долгое отсутствие. Он был вне себя от радости, узнав, как обернулись дела в Шотландии, и немедленно вернулся к молодой женщине, ожидавшей его в городке Сен-Августин. С тех пор Джеймс Лесли никогда больше не видел отца, хотя каждые несколько лет получал послание, полное описаний самых невероятных приключений. Жена родила отцу много детей, и он никогда не пожалел о потере титула и шотландских владений.

— Мой отец был истинным шотландцем, мама, и, будь это возможно, велел бы похоронить себя в Гленкирке. Не верю, что он бы возражал против погребения Босуэлла. К тому же он слишком многим тебе обязан, — многозначительно заметил герцог. — И потом, кто будет знать об этом, кроме нас?

— В таком случае когда-нибудь мы приедем в Шотландию вместе, я и Френсис, — пробормотала леди Стюарт-Хепберн, и огромные зеленые глаза наполнились слезами, медленно заскользившими по щекам. Она и не пыталась их сдержать. — Ах, какие были чудесные времена… Мы часами мчались на бешеных конях под приграничной луной… луной разбойников и контрабандистов, — пробормотала она и, немного успокоившись, добавила:

— Мы прибудем в одном гробу, так что ненужных вопросов не возникнет. Кому интересна старая мать герцога Гленкирка, завещавшая похоронить ее на родине? И никто не узнает, где настоящая могила Босуэлла, потому что даже в Неаполе находятся такие, кто готов верить в нелепые слухи насчет магии и колдовства, которые распространял о Френсисе кузен Яков и его придворные-протестанты. Кое-кто даже берет землю с его могилы в полной уверенности, что она имеет волшебную силу. Я была вынуждена приставить стражу к могильному холмику, иначе эти негодяи похитили бы тело Френсиса для своих мерзких обрядов.

— Вряд ли мне удастся залучить тебя домой слишком скоро, мама, — пошутил герцог, чтобы развеселить мать.

— Надеюсь, — усмехнулась та и обняла сына. — Спасибо, Джемми, за великодушие и благородство.

— Мне так редко приходится делиться с тобой тайнами, — улыбнулся он. — Кроме нас двоих, об этом будет, знать только Жасмин.

— Согласна. Мне будет недоставать тебя.

— А мне — тебя, — вздохнул Джеймс и в последний раз повел мать на прогулку в сад.

— Какое расточительство! Просто неприлично! — неодобрительно воскликнула графиня Олсестер, морщась, как от боли, и обратилась к племяннице, укоризненно качая головой:

— Ты безбожно балуешь девчонку. Жасмин, позволяя ей одеваться подобным образом! Всякий охотник за чужим золотом станет гоняться за такой невестой, стоит лишь Индии появиться при дворе в таком виде!

— Неужели я такая безмозглая курица, бабушка, — защищалась Индия, — что не способна отличить правду от лжи?! В Шотландии я отказала едва ли не дюжине искателей моей руки, причем именно по этой причине. Поверьте, я прекрасно вижу, когда тому или иному джентльмену не дает покоя мое приданое! Роскошная одежда не вскружит мне голову, и наряды не помешают разбираться в мужчинах!