— Но для этого у тебя есть я! — возразил фельдфебель. — Я ведь тоже собираюсь участвовать в твоем предприятии!

— Ах, да! Об этом я как-то не подумал!

— Впрочем, таким делаем не нужно долго учиться, они обычно получаются как-то сами собой.

— Правда? — удивился белюк.

— Можешь не сомневаться! К тому же, на тебе и сейчас довольно высокая ответственность: под твоим началом состоит целое селение.

Эти слова возымели неожиданно сильное действие: белюк ударил себя кулаком в грудь и вскричал:

— Да, я комендант поселка! Клянусь Аллахом, это я! И я велю выпороть всякого, кто осмелится это отрицать!

— Я думаю, если Абдулмоут сделал тебя комендантом, значит, он уверен, что ты самый подходящий для этой должности человек. Может быть, он знает тебя даже лучше, чем ты сам!

— Да, да, он знает меня очень-очень хорошо, он знает, на что я способен! Он знает, что я подходящий человек для того, чтобы быть комендантом. Так ты думаешь, что…

— Да, я убежден, что мы оба в самое короткое время станем самыми богатыми и знаменитыми во всей стране ловцами рабов.

— Знаменитым я бы хотел стать, — кивнул белюк, с видимым удовольствием прислушиваясь к словам старика.

— Тогда слушайся меня! Я показал тебе путь к богатству и славе. И если ты еще не до конца понял, какие выгоды тебе сулит мое предложение, то я готов объяснить тебе это. Идем со мной!

— Куда ты? — ошарашенно спросил белюк, увидев, что фельдфебель с достоинством поднимается со своего места.

— Туда, где лежат все припасы и разные товары. Я хочу показать их тебе и вместе с тобой подсчитать их стоимость.

— Хорошо, пойдем! — с готовностью согласился унтер-офицер. — Мне не терпится узнать, насколько богатыми мы станем. Вот здесь, в сумке, у меня есть ключ.

Он схватил фельдфебеля за руку и потянул его за собой. Часовой, естественно, и не подумал стрелять в беглеца, видя, что комендант сам уводит своего пленника.

По дороге навстречу обоим попались несколько солдат из числа тех, кто был занят работой внутри селения. Они с немалым изумлением провожали взглядом фельдфебеля, который, как они знали, должен был находиться в тюрьме, но ни один из них ничего не сказал. В сущности, им было только на руку, что временный начальник оказался не таким суровым, как те, кого он замещал. Однако сам белюк, уже отперев дверь первого токула с запасами, внезапно вспомнил о своих обязанностях и рассердился.

— О, Аллах! — гневно воскликнул он. — Я прикажу выпороть этого пса!

— Кого это? — поинтересовался фельдфебель.

— Тюремного стражника.

— За что?

— За то, что он ослушался моего приказа и не застрелил тебя, когда ты отошел от ямы.

— Но ты же сам увел меня прочь, и он видел это. Конечно же, он подумал, что ты разрешил мне покинуть тюрьму и что, если он теперь выстрелит, это как раз и будет означать неповиновение и даже бунт против коменданта.

— Ты прав. Как комендант, я никому не советую бунтовать против меня! Клянусь шайтаном, я запорол бы мерзавца до смерти, если бы он посмел выстрелить в тебя! Ну, а теперь давай войдем внутрь склада, и ты покажешь мне все эти вещи, чьи цены ты знаешь лучше меня.

Они довольно долго пробыли в первом токуле, наполненном товарами, затем обошли также и другие. Выходя из каждого следующего магазина, белюк улыбался все шире, а глаза его светились все большим блаженством. Заперев последнюю дверь, он положил Руку фельдфебелю на плечо и сказал:

— Поклянись мне твоей бородой, что ты совершенно уверен в успехе своего плана!

Фельдфебель понял, что вид богатых товаров окончательно разрешил колебания белюка.

— Клянусь! — торжественно ответил он, подняв руку.

— И ты действительно советуешь мне забрать все эти сокровища?

— Да, я советую тебе это, и скоро, когда ты станешь владельцем миллиона талеров, ты не будешь знать, как отблагодарить меня за мой совет.

— Но ведь мы одни не сумеем все это сделать?

— Мы вдвоем? Конечно, нет. Для этого у нас есть наши солдаты.

— Ты думаешь, они согласятся?

— Об этом можешь не беспокоиться. Я сам с ними поговорю.

— Но даже если они пойдут за нами, они наверняка захотят разделить с нами поровну добычу.

— Это им не удастся. Если мы поделим весь товар, у нас не хватит средств, чтобы основать поселок. Я пообещаю каждому солдату вдвое большее жалованье, чем они получали здесь, и, кроме того, отдам им всю добычу, которую принесет Абдулмоут. В этом случае нам двоим достанутся все запасы, что находятся в Умм-эт-Тимсе.

— Ты сказал, что отдашь всю добычу, которую принесет Абдулмоут? Но как ты можешь обещать то, чего у тебя нет?

— Она будет у меня, как только я отниму ее у Абдулмоута.

— Боже милостивый! Не допусти, чтобы этот человек помешался!

— Я и не думая сходить с ума. Ты еще не знаешь до конца моих намерений. Я собираюсь выступить навстречу Абдулмоуту и напасть на него, когда он будет возвращаться.

— Напасть на собственного начальника?

— Помолчи! Он отнял у меня мой чин и велел посадить меня в тюрьму, и он поплатится за это!

— Но с ним пятьсот солдат!

— Им я тоже пообещаю двойное жалованье и разрешу поделить с нашими людьми захваченную в Омбуле богатую добычу. Они наверняка останутся довольны и перейдут ко мне. А те, кто этого не сделает, пусть отправляются на все четыре стороны, если им дорога жизнь!

— Ты и вправду повредился в уме! А вдруг они не захотят предать Абдулмоута? Тогда мы пропали: ведь они в десять раз превосходят наш отряд числом.

— Это им не поможет. Я знаю способ, как заполучить их без всякой опасности для нас. Сейчас главное — не мешкать. Абуль-моут собирался завербовать и привести с собой много нуэров. Если мы не успеем убраться отсюда до их прихода, с нашим планом ничего не выйдет!

— А с ним и так ничего не выйдет! — неожиданно заявил белюк.

— Почему? — опешил фельдфебель.

— Потому что он слишком опасен. Ты хочешь зайти дальше, чем я думал.

— Так значит, ты идешь на попятный?

— Да. Я очень хотел бы стать богатым, но жить мне еще не надоело. Я не буду участвовать.

— И все же мой замысел будет исполнен!

— Кем же?

— Мной!

— Тобой? Но это совершенно невозможно, потому что ты мой пленник!

— Да, это так. Но я поговорю с твоими людьми, и они сразу поверят мне. И тогда уже ты будешь моим пленником, если захочешь помешать нам.

— Аллах, Аллах! — испуганно воскликнул белюк. — Ты же обещал мне не убегать!

— И я сдержу свое слово. У меня нет ни малейшего желания бежать. Я хочу выйти отсюда победителем, владельцем всего имущества, всех стад и всех рабов, которые здесь находятся. Все это мы возьмем с собой.

— Ты очень решительный человек!

— Да, я решительный, и тебе бы тоже не помешало стать таким. У тебя еще есть немного времени на раздумья. Скажи «да», и ты мой компаньон. Если же ты скажешь «нет», то самое большее, на что ты можешь рассчитывать, это пойти с нами в качестве рядового солдата, да и то лишь в знак моего особого расположения. Я не хотел бы поступать с тобой сурово, так что лучше тебе не вынуждать меня к этому. Итак, решайся скорее! Хочешь ли ты стать рядовым или вообще быть изгнанным от нас или ты согласен смело последовать за мной, сделаться моим помощником и разбогатеть?

В течение нескольких минут белюк молча смотрел в землю, а потом ответил:

— Ну хорошо, будь по-твоему. Я вижу, что с тобой я могу много достичь, а у Абуль-моута я навсегда останусь тем, что я есть сейчас: жалким белюком. Мы будем брать рабов, тысячи рабов, и когда мы достаточно разбогатеем, то отправился в Каир, накупим там ковров и станем жить, как правоверные в раю!

— Вот и прекрасно, а теперь дай мне ключи!

— Это обязательно?

— Да, потому что теперь я — хозяин Умм-эт-Тимсы.

От волнения сердце готово было выскочить у белюка из груди. Он передал фельдфебелю ключи от магазинов и поспешил вслед за ним к центру поселка, туда, где висел на столбе огромный барабан. Барабанный бой, который служит для всех жителей сигналом к сбору, слышен даже тем, кто пасет стада далеко за пределами селения.