— Но ты же говорил, что путь к беланда очень опасен.

— Отсюда — да, потому что они живут во вражде со здешними неграми. Но я вовсе не собираюсь сообщать им, что был у джуров. А что нужно тебе от беланда?

Шварц склонился к уху собеседника и шепотом, чтобы не услышали негры, ответил:

— Я хочу предупредить их о грозящей им опасности: сегодня утром Абдулмоут выступил в поход на большую деревню Омбула.

— А джуры знаю о твоем намерении? — так же тихо осведомился Охотник на слонов.

— Шейх может догадываться, но я ему об этом не говорил.

— И не говори, потому что джуры заодно с Абуль-моутом. Ты не должен им особенно доверять; мало того — будь готов к тому, что они начнут ставить на твоем пути тайные или даже явные препятствия. А сейчас лучше отойти в сторону и поговорить об этом, чтобы никто нас не услышал.

Белые отошли на такое расстояние, чтобы джуры не могли подслушать их разговор, а потом охотник спросил, опершись обеими руками на свое ружье и испытующе глядя на немцев:

— А почему вы готовы пойти на такой риск ради беланда? Не все ли вам равно, станут они рабами или нет? Может быть, они ваши друзья?

— Нет, — ответил Шварц, — мы ни разу не были в тех местах и не знаем никого из беланда. Но наша религия и наше сердце велят нам предостеречь их.

— Значит, вы не похожи на тех христиан, что порабощают народы других стран. Вы, как Эмин-паша, хотите делать людям добро. Но что привело вас в эти края?

— Мы изучаем растения и животных вашей страны, а также нравы здешних народов.

Араб задумчиво покачал головой и сказал:

— Но это же не может принести вам никакой пользы!

Шварц очень хорошо знал, что даже среди представителей цивилизованных народов найдется немного людей, способных понять истинную страсть к науке, такую, которая не останавливается ни перед какими опасностями. Все же он попытался объяснить:

— Но ты ведь слышал о разных науках, которыми занимаются ученые?

— Да, я знавал одного чудака, который все ночи напролет смотрел в трубу на небо. Зачем он это делал?

— Он наблюдал за движением звезд и вычитывал по нему годы, месяцы, дни и часы.

— Значит, у него была хорошая цель. Я видел, как Эмин-паша собирал растения и камни. Для чего это могло ему понадобиться?

— Растения он собирал для того, чтобы исследовать их целебные свойства и затем лечить с их помощью больных, а камни — для того, чтобы узнать, нет ли среди них драгоценных и нельзя ли добыть из них золото, серебро или медь.

— Теперь, когда ты объяснил, я понимаю, что ваши науки действительно очень полезны. Вы тоже ученые?

— Да. Мы хотим основать на землях ниам-ниам исследовательскую станцию, где мы будем изучать растительный и животный мир Судана, а также некоторые горные породы, продажа которых может принести пользу людям. Может быть, этим мы тоже внесем свой вклад в развитие нашей страны и поможем ее жителям освободиться от проклятой торговли рабами.

— Это ваше намерение мне очень нравится, и я одобряю его всей душой. Вы пришли к нашим народам как друзья.

— Конечно. Поэтому мы и хотим, если это нам удастся, спасти беланда от их врагов — арабов. Но может быть, мне совсем не обязательно идти к ним? Если ты все равно направляешься к беланда, не мог бы ты передать им все, что услышал сегодня от меня?

— Нет, этого я не могу сделать. Тогда они узнают, что я был у джуров, и убьют меня.

— Но если все так, как ты говоришь, то они убьют и меня.

— Нет, тебе ничего не грозит, так как ты чужестранец. На вас законы кровной мести не распространяются до тех пор, пока вы сами, собственной рукой, не прольете кровь представителя одного из здешних племен. Я тоже во время своих непрерывных скитаний ради собственной безопасности вынужден постоянно обманывать людей, убеждая их, что иду от дружественного народа. Поэтому тебе, к сожалению, придется самому проделать этот путь. Но откуда вы так точно знаете, что Абдулмоут собирается напасть на Омбулу?

Шварцу пришлось рассказать ему о своем сегодняшнем приключении. Охотник на слонов слушал очень внимательно, а потом сказал:

— Клянусь Аллахом, вы оба честные, добрые и очень мужественные люди! Если ты не против, я охотно отправлюсь вместе с тобой в Омбулу; может быть, там я наконец получу какое-нибудь известие о моем сыне или его похитителе. Только ты должен молчать о том, что встретил меня здесь, так как, если беланда проведают, что я был гостем джуров, они примут меня как врага. Если же они ничего не узнают, дружба со мной защитит тебя от их возможного недоверия и вражды. Все народы отсюда до самых низовьев Нила с большим почтением относятся к человеку, известному им под именем «Охотник на слонов».

— Тогда я благодарю случай, который свел меня с тобой.

— Да уж, я думаю, тебе есть за что его благодарить, Без меня ты вряд ли вернулся бы из страны беланда: ты ведь совсем не знаешь здешних дорог и на обратном пути тебя наверняка сцапали бы ловцы рабов.

Эти слова звучали так самодовольно, что Шварц не удержался и возразил:

— Ну, не думаю, чтобы со мной все было так безнадежно. Мне приходилось иметь дело с людьми куда более опасными, чем эти ловцы рабов, и я не один раз незамеченным пробирался мимо врагов по малознакомой местности.

— Да-да, я знаю, — кивнул араб, и снисходительная, хотя и доброжелательная улыбка заиграла на его губах. — Вы, ученые, всегда во всем разбираетесь и все умеете лучше всех. Я верю, что Аллах помог бы тебе и на этот раз благополучно избежать всех опасностей, но все же думаю, что и я смогу оказаться тебе чем-нибудь полезным. Я предлагаю тебе свою дружбу и надеюсь, что ты не откажешься ее принять.

— Отказаться? Не понимаю, как такое могло прийти тебе в голову! Наоборот, твоя дружба — большая честь для меня. Вот тебе моя рука, и поверь, что я искренне рад нашей встрече.

Охотник на слонов пожал протянутую руку и сказал:

— Итак, я иду с тобой и буду защищать тебя от всех врагов. Ты кажешься смелым человеком, но ученые ничего не смыслят в том, как следует обращаться со львами и пантерами, слонами, носорогами и гиппопотамами. Я же живу за счет охоты на этих зверей и могу оградить тебя по крайней мере от них. Из твоего маленького, тонкого ружьишка тебе не уложить ни одного из них. А посмотри-ка на мое!

С этими словами он потряс перед носом немца своей допотопной двустволкой. Теперь наступила очередь Шварца иронически улыбнуться.

— Да, твое ружье раза в два толще моего, но Аллах иногда дает силы и слабому на вид, — сказал он. — Как бы ни было, я вижу, что могу на тебя положиться, и, повторяю, очень рад, что мы будем путешествовать вместе. Теперь скажи, когда ты будешь готов к отъезду?

— Как только обзаведусь у джуров новым верховым животным. По дороге сюда я загнал своего быка и теперь хочу купить лошадь или верблюда.

— И я пришел к джурам как раз за этим. У тебя есть деньги?

— Нет. Денег у меня никогда не бывает. Я расплачиваюсь слоновьими бивнями и носорожьей костью. Сюда я приехал на двух быках: один вез меня, а другой был нагружен разными вещами, которых с избытком хватит, чтобы выменять их на двух лошадей или верблюдов и еще провиант. Если хочешь, я сам улажу с джурами это дело, а ты потом вернешь мне свою долю деньгами: тогда и я хоть раз в жизни подержу в руках серебряную монету!

— Прекрасно! Но животное я буду выбирать для себя сам?

— Нет, этого я никак допустить не могу. Мы не должны вызвать у джуров подозрений. Им нельзя доверять: ведь они держат сторону Абуль-моута, который может вернуться с минуты на минуту. Если они скажут ему, что ты собираешься в Омбулу, он, конечно, убьет тебя. Ты совершил промах, когда назвал им эту деревню. Чтобы его исправить, тебе нужно сделать вид, что ты передумал. Теперь посмотри туда: видишь, джуры взвалили себе на плечи вещи, которые им удалось вытащить из огня. Сейчас они вернутся в свою деревню, и я пойду с ними, а как только сделка будет заключена, я вернусь за тобой.