- Нет-нет. Тебе нужна была помощь. Я видела, что с тобой происходит: не ночуешь дома, отдаляешься, становишься неуправляемым. Пьешь, куришь траву, нюхаешь кокаин в шестнадцать.

- Меня заперли в психушку, потому что ты подставила меня!

- Как ты смеешь! Я бы никогда не причинила тебе вред. Это была не психушка, а дорогая клиника с безупречной репутацией. У тебя был лучший уход, отдельная палата, тебя лечил лучший специалист.

Генри засмеялся. Эту часть он тоже слышал в интервью. Вернувшись домой, он просмотрел их все. Все интервью, в которых Шеннон рассказывала о своей беде. Если бы не они, возможно, он никогда и не понял бы, что вся его жизнь была игрой. Его жизнь - её ложь. А ведь он, и правда, раньше верил всему, что она говорила. Верил, что если упоминает в интервью о его вкусах, значит, гордится им, если говорит о его алергии, значит волнуется. Чтобы понять, что его всю жизнь обманывали, пришлось пересмотреть и прочитать двадцать три интервью, которые Шеннон дала, пока он сидел в клинике.

Как же хорошо она играла. Каким же отвратительно тупым был Генри, веря в ее игру.

Машина подпрыгнула и пошла боком. Завизжали шины, заскрипели тормоза. Их развернуло на сто восемьдесят градусов и потащило на обочину. Генри ударился головой о дверь. Шеннон вскрикнула. Водитель что-то быстро говорил. Когда вращение прекратилось, достал телефон. Грянули выстрелы. Стекло около лица Генри прогнулось и пошло трещинами. Вместе с Шеннон он забился между сиденьями и вжал голову в плечи.

Стекла треснули, осколки посыпались в салон, Шеннон закричала и вцепилась в руку Генри. Влажное и теплое брызнуло ему на висок. Подняв голову, он увидел, как водитель с пробитой пулей шеей заваливается на пассажирское сиденье.

Ошарашенный и испуганный, Генри пропустил момент, когда автоматные очереди прекратились. В салоне висел дым. На улице раздавались голоса. Дверь за спиной Генри открылась - затылок обдало горячим воздухом.

- Нет! - закричала Шеннон, цепляясь за руку Генри.

Мужчина с автоматом на плече пытался вытащить ее из машины. Другой зашел со стороны Генри, ударил его прикладом в затылок и бросил на асфальт. Даже через звон в ушах, Генри слышал визг Шеннон. Он хотел подняться, увидеть ее, показать, что с ним все в порядке, но ему не позволили. Ударили в живот ногой. А когда Генри скорчился, кто-то оседлал его, связал за спиной руки, просунул ремень между зубов и накинул мешок на голову.

- Вставай, - слово сопровождалось ударом.

Шеннон больше не кричала. Наверное, ей тоже завязали рот. Возможно, надели мешок на лицо.

Она боится темноты, никогда не гасит лампу в коридоре, спит с детским ночником над кроватью. Бабочка со светящимися крыльями, пока Генри не исполнилось девять, она висела над его кроватью, потом перекочевала в комнату матери.

Генри дернулся и получил по ребрам. Дыхание перехватило. То ли от удара, то ли от мешка на голове - он задыхался. Кто-то подхватил его за локти и потащил вперед. Сколько их? Похитителей? Стрелявших? Кто дотащил его до машины и кинул в кузов?

Генри ударился плечом, попробовал сесть, отодвинуться, найти опору, но повсюду натыкался на сапоги и колени, пинки и удары. По шуму топоту ног и вибрации пола, он догадался, что похитители загрузились в кузов грузовика или фургона. Теперь его зажимали коленями с двух сторон. В плечо уперлось холодное и жесткое дуло автомата. Генри показалось, что он слышит мычание. Возможно, это Шеннон с таким же как у него кляпом во рту пытается кричать, просить пощады и звать на помощь.

Машина поехала, кто-то наступил Генри на связанные руки. Тряпка закрывавшая лицо быстро намокла от дыхания. Сначала грузовик разогнался, потом резко затормозил, Генри ударился зубами о чьи-то колени и почувствовал вкус крови во рту.

Судя по тряске, они свернули на проселочную дорогу. Сколько времени прошло? Куда их везут? Генри даже не мог определить была эта поездка длиннее или короче путешествия от Гото до президентского дворца.

Когда машина остановилась, сразу несколько рук вцепились в Генри. Ему казалось, они тянут в разные стороны, будто хотят разорвать на части - но его всего лишь выкинули из машины. Подхватили за связанные руки и потащили, не позволяя выпрямиться.

Не понимая, что и зачем делает, он упирался и выкручивался. Споткнулся о порог или ступени. Когда отпустили, забился в угол комнаты. Комнаты? Дрожащими руками Генри ощупал деревянный пол. Услышал скрип половиц, вжал голову в плечи и замер. Не способность видеть нагнетала страх: Генри представлял себе собравшихся вокруг людей, слышал тяжелое дыхание готовящихся к нападению хищников и ожидал удара.

Сквозь закрывавшую лицо ткань пробивался свет. Лампа? Генри повернул голову, силясь по теням угадать, что происходит в комнате.

Дверь хлопнула. Кто-то вошел в комнату, но никто не вышел. Что-то щелкнуло. Генри подумал о затворе автомата, взведенном курке пистолета и зажмурился. Услышал звук похожий на глоток - рядом всего лишь открыли бутылку, а он уже приготовился к смерти.

Генри испытал облегчение, когда охранники заговорили. Их было двое: один голос высокий, почти мальчишеский, второй - сиплый, как у астматика. Они говорили о футболе. Судья не засчитал крокодилам гол, стоит выпустить ему кишки. Охранники закурили, завоняло дешевым табаком. Похоже, в комнате не было окон, удушливый дым пропитал мешок на голове Генри, и он закашлял. Кашлял и не мог остановиться. Сначала охранники терпели его кашель, потом приказали заткнуться. А когда он не смог, пнули в бедро. Тонкий высокий голос предположил, что он утихомирится, если его вырубить. От удара в висок Генри отключился.

Придя в себя, он резко сел. Качнулся вправо, влево, ища стену - хоть какая-то защита в его беспомощном положении.

Кто-то вздохнул, что-то заскрежетало. В воображении Генри похититель чистил пистолет, автомат, точил нож, чинил электропилу. С чем бы он не возился, скрежет не прекращался. От неподвижности у Генри затекли спина и подтянутые в защитном жесте к груди колени.

Он сжал и разжал зубы. Ремень во рту причинял все больше неудобств. При каждом вдохе и выдохе рвал губы, узел давил на затылок, порождая непреходящую головную боль. Язык лип к небу от жажды.

Что случится, если он попросит пить? Как он попросит с кляпом во рту? Через некоторое время к жажде и головной боли добавились покалывание в боку и тяжесть в мочевом пузыре.

Металлический скрежет пропал. Охранник закончил свое дело или сделал паузу? Послышались шаги, шорохи. Будто кто-то мял газеты или заворачивал подарки. Почему-то этот звук подбодрил Генри. Он попробует попросить воды и разрешения помочиться.

С ремнем во рту получалось только мычать. Как животное перед забоем. Он слышал себя словно со стороны. Пытался сказать "пить", "помочиться" и "пожалуйста", но выходили нечленораздельные звуки, от которых волосы на затылке вставали дыбом.

- Заткнись, - низкий голос лениво растягивал слова. - Иначе мне придется тебе врезать.