Ни родители, ни сестра ничего не знали о ее любви к Иэну, или по крайней мере Сара полагала, что не знают. Теперь же она с ужасом подумала, а что, если они догадывались об этом и молчали, жалея ее.

Сара с горечью признала: она заслужила то презрение, которое Анна вылила на нее. В конечном счете она оказалась типичным нелепым созданием, скучной, непривлекательной женщиной, отчаянно влюбленной в своего обаятельного красавца шефа. Но теперь, наконец, она разорвала эти цепи, подав заявление об уходе.

– Если хочешь знать, то это даже к лучшему, – откровенно заявила Маргарет и прямолинейно добавила: – Хорошо, хорошо, я знаю, что ты не терпишь, когда критикуют Иэна, но хоть один раз я выскажу все, что думаю. Он использовал тебя, твой талант, твое умение, а теперь...

– А теперь влюбился в Анну, и в его жизни больше нет места для меня, – спокойно прервала ее Сара. – И, подумать только, все это время я была абсолютно уверена, что мне удается скрывать свои чувства! Когда я начала работать с ним, мне было всего девятнадцать и голова у меня была забита романтическими мечтами. – Сара говорила больше себе, чем Маргарет. – Я приехала в Лондон из Шропшира[1], чтобы пополнить свои знания и получить престижную работу. Родители хотя и беспокоились за меня, но не препятствовали моему отъезду. Сначала мне было очень тоскливо, я скучала по дому. Жила я вместе с тремя другими девушками, работая неполный день, и училась на вечернем отделении колледжа, занимаясь компьютером и иностранными языками. Там я и встретила Иэна – он тоже проходил курс компьютерного обучения. Ему было двадцать пять, и он как раз открывал собственное дело. Иэн сказал мне, что он коммерсант и что ему очень нужен управляющий. В конце концов он предложил эту работу мне, и я с радостью ухватилась за нее. Он всегда был щедр в оплате, а когда умерла бабушка и оставила мне деньги, я купила этот дом. И больше не скучала по родным местам, завела друзей, устроила свою жизнь здесь. Я никому об этом не говорила, но для себя знала точно, что моя любовь к Иэну, так же как и стремление не ударить в грязь лицом в своей работе, удерживала меня около него. Я была просто дурочкой, надеялась на...

Это он позволял тебе надеяться! – в сердцах подумала Маргарет, но промолчала, так как чувствовала, что Сара уже достаточно настрадалась и без ее слов.

– Что ты собираешься делать теперь? – мягко поинтересовалась она.

– Поеду домой. – Сара криво улыбнулась, видя выражение лица Маргарет. – Глупо, да? Я, взрослая двадцатидевятилетняя женщина, прожившая в Лондоне десять лет, до сих пор, непонятно почему, все еще считаю Шропшир своим домом. Я кое-что скопила. Сдам этот дом, если будет необходимо... Считаю, что могу позволить себе несколько месяцев отдохнуть, забыться.

Сара растерянно покачала головой, понимая, что одна из причин, почему она собирается уехать из Лондона, – это боязнь. Она боялась, что, когда пройдет шок и утихнет гнев, она даст слабинку, найдет оправдание и снова встретится с Иэном – это могут быть какие-то неразрешенные дела в конторе, что-то известное только ей. Она не хотела настолько упасть в собственных глазах, дойти до такого унижения. Все и так было ужасно, чтобы сознательно позволить себе хвататься за него, выглядеть жалкой и нежеланной, стать объектом насмешек.

Она закрыла глаза – слезы заслонили стоящую перед ее взором картину: Иэн и Анна вместе, они потешаются над ней, Иэн – с откинутой назад красивой светлой шевелюрой, смеющимися голубыми глазами, с лицом, полным черствого презрения. Сара вздрогнула, удивляясь тому, как легко она смогла представить его именно таким. До сих пор, если бы кто-нибудь только предположил, что Иэн может быть бессердечным, жестоким, сознательно злым, она немедленно опровергла бы подобную критику. Хотя... за эти годы были случаи, моменты, когда даже ее преданность давала трещину от некоторых его решений, замечаний, заявлений, которые она, сама мягкая по натуре, считала не слишком добрыми и великодушными. Она сознавала, что он эгоист, но заставляла себя верить, что это эгоизм избалованного маленького мальчика, который никогда не поступит умышленно жестоко по отношению к другим. Была ли она не права? Неужели все это время она запрещала себе увидеть правду? Сара снова вздрогнула, и Маргарет участливо посмотрела на нее.

Она всегда подозревала, что, несмотря на внешнюю самоуверенность и сдержанность, ее подруга на самом деле ранима и хрупка, ей свойственна мягкая женственность. И оттого, что Иэн Сондерс этого не видел, Маргарет презирала его еще больше.

– Да, поезжай домой, – твердо сказала она. – Хотя я и буду очень скучать по тебе, особенно когда мне будет нужен кто-нибудь, чтобы присматривать за моими двумя безобразниками.

Сара, слегка улыбнувшись, возразила:

– Ты же их обожаешь.

– Да-а... но я стараюсь им этого не показывать. Иногда очень трудно быть единственной женщиной среди троих мужчин. – Маргарет помолчала, а потом продолжила: – Я знаю, что, возможно, сейчас и не стоит об этом говорить, но я собиралась давно кое-что сказать тебе. Я старше тебя, Сара, и больше повидала в жизни. Я знаю, что ты чувствуешь к Иэну Сондерсу – или по крайней мере считаешь, что ты это чувствуешь. Но скажи честно, неужели ты никогда не задумывалась о том, сможешь ли ты полюбить или заинтересоваться другим мужчиной?

– Не задумывалась... – начала было Сара, но Маргарет не дала ей договорить:

– Влюбиться легко, но любить кого-либо – намного труднее, а продолжать любить, несмотря на всевозможные повседневные неурядицы, еще труднее, но в этом смысл жизни. Я ведь знаю, как ты хочешь иметь детей, ты сама мне говорила, и я наблюдала, как ты возишься с моими. Знаешь, что тебе следует сделать? Выкинуть Иэна Сондерса из головы и найти хорошего человека, выйти за него замуж и завести собственных детей.

Сара покраснела и, словно бы защищаясь, сказала:

– Я не могу отключить таким образом свои чувства и выйти замуж за человека, которого не люблю, как бы я ни мечтала завести семью.

Конечно, Маргарет права. Сара хотела иметь детей. Иногда это желание было таким острым и таким сильным, что у нее все болело внутри и она просыпалась по ночам от этой боли. Но то, что предлагала Маргарет, просто невозможно.

– Я не была влюблена в Бена, когда выходила за него, – тихо произнесла Маргарет.

Эти слова поразили Сару. Она не встречала никого, кроме своих родителей, кто были бы так преданы друг другу, так явно довольны и счастливы вместе, как ее соседи! Она всегда считала, что они были очень влюблены, когда поженились.

– Да и он не был влюблен в меня. Мы оба разочаровались в наших прежних связях и какое-то время общение было чисто дружеским. Однажды вечером мы разговорились и обнаружили, сколь много у нас общих интересов, включая желание обзавестись семьей. Наши предыдущие партнеры, в которых мы были так влюблены, не разделяли этого желания. Мы поговорили про это, потом стали встречаться, чтобы проверить себя, а потом, когда поняли, что нам хорошо вдвоем, поженились. Не потому, повторяю, что влюбились друг в друга, а потому, что оба искренне считали, что наша совместная жизнь сложится. После я ни на одну минуту не пожалела об этом, и, думаю, Бен тоже. И знаешь, – сияющая улыбка осветила лицо Маргарет, – я не понимаю, как это произошло, но так или иначе – свершилось чудо: теперь мы очень любим друг друга!

– Я завидую тебе, Маргарет, но не думаю...

– Послушай, мы с тобой во многом похожи. Прекрати тратить свою жизнь на мужчину, который никогда не станет твоим. Он только ранит тебя, если ты не откажешься от него. Нечего лить горькие слезы. Реши для себя, чего ты хочешь. Дома, у родителей, подумай хорошенько, что для тебя действительно важно. Все может быть, может, ты решишь, что я была не права и что муж, дом, семья не стоят того, чтобы оставить мечты о любви. Но с другой стороны, возможно, к своему удивлению, ты по-иному взглянешь на себя и на свои желания.