После этого на лорда началась настоящая охота, и ему бы не выбраться из этой переделки, не повстречай он небольшой цыганский табор. Джервазу доводилось прежде работать с цыганами, поэтому он немного говорил на их языке. Бродяги ненавидели Наполеона из-за того, что тот лишил их возможности свободно передвигаться по Европе, поэтому, за некоторое вознаграждение, разумеется, они с радостью взяли англичанина к себе и отправились с ним в Данию. Что и говорить, Джерваз путешествовал гораздо медленнее, чем предполагал, зато его шансы добраться до генерала Романа возросли. Д по пути он мог хорошенько подумать о том, кто из тех людей, которым было известно о его поездке на континент, мог предать его.

Чем больше проходило времени, тем дольше оно тянулось. Джерваз мог бы уже и вернуться, и чувство постоянной тревоги снедало Диану. Теперь она чаще, чем прежде, уходила в комнату для метания ножей и подолгу предавалась там этому занятию — не из-за того, что нуждалась в постоянной практике, а потому, что могла хоть там немного забыться.

Одним скучным июльским утром Диана в который уже раз занималась метанием кинжалов. Тигр, умудрившийся проникнуть в комнату вместе с нею, с любопытством наблюдал за девушкой Вдруг в комнату вошла Мадлен. Понаблюдав некоторое время за Дианой, женщина спросила:

— От этого тебе становится легче?

— Метание ножей помогает расслабиться, — усмехнулась Диана.

Пройдя по узкой комнате к мишеням, она собрала оружие.

— Послушай, ведь не в Сент-Обене дело, не так ли? Точнее, не в его отсутствии, — задумчиво произнесла Мадлен. — Ты не в себе с тех пор, как мы гостили в Обенвуде. Вы поссорились? Или… мне лучше не спрашивать?

Диана вырвала из доски застрявший там нож. Обычно, когда дело касалось ее чувств, Диана предпочитала помалкивать и не рассказывать ничего даже лучшей подруге, но в этом случае она решила объяснить Мэдди, в чем дело.

— В Обенвуде все было хорошо — до самого конца, — тихо заговорила она. — А потом он захотел, чтобы я пообещала ему, что буду встречаться только с ним, а я отказалась и, сказала ему о любви. Джерваз разозлился… — Диана подошла к Мадлен. — Как тебе известно, он вернулся, но с февраля он смотрел на меня в точности так же, как Тигр смотрит на птиц в саду. Несколько месяцев я ждала и думала: что-то случится. Но… А потом он уехал, — договорила она.

Держа в руках веером несколько ножей, Диана покачала головой.

— Не знаю, Мэдди, что и думать. Знаю, что он хочет меня, знаю, что это не просто страсть, но я не понимаю его, не понимаю, что между нами происходит.

— Временами мне кажется, — усмехнувшись, промолвила Мадлен, — что мужчины и женщины существуют лишь для того, чтобы спариваться и плодить себе подобных.

Диана невесело улыбнулась.

— Кто знает, — тихо промолвила она, — может, ты и права. — Диана метнула нож и промахнулась.

Мадлен вздохнула. Диана страдала, и даже она, ее лучшая подруга, ничем не могла помочь ей. Ну разве развлечь немного…

— А ты когда-нибудь слышала о куртизанском бале?

— О чем? — изумленно переспросила Диана.

— Видно, я никогда не говорила о нем. Но и из названия ясно, что это бал, который куртизанки дают своим любимым клиентам Скоро завершится сессия парламента, и все общество направится в Брайтон или за город, так что бал — отличный способ напомнить господам, чего они на время лишатся.

Заинтригованная, Диана спросила — Стало быть, это будет сборище известных мужчин и неизвестных женщин?

— Совершенно верно, — с улыбкой согласилась Мадлен. — Бал будет завтра вечером, и я очень хочу пойти туда. Я ведь так долго не показывалась на людях. Пойдешь со мной?

— Чего будут ждать от меня мужчины? — задумчиво спросила Диана.

— О! Тебе не придется делать ничего против воли, — уверяла ее Мадлен. — Впрочем, надо бы уйти оттуда пораньше, пока мужчины не перепились. — Она с надеждой смотрела на Диану. — Так ты пойдешь? Мне очень хочется там побывать, но идти одной нет желания, а Эдит, боюсь, не уговорить.

— Конечно, если ты хочешь, я пойду, — произнесла в ответ Диана.

Занятая мыслями о Джервазе, она и не подумала, как грустно и одиноко ее приятельнице. Бал развлечет ее, и она сможет отвлечься от грустных мыслей… до следующего вечера.

"Арджил-Румз», где намечался бал, был роскошным и весьма приличным заведением. Однако этим вечером порядочные дамы предпочитали держаться от него подальше не только потому, что опасались появляться в компании особ сомнительной репутации, но и потому, что ужасно боялись увидеть в гостях у «модных распутниц» своих отцов, мужей и сыновей.

Мадлен была в роскошном платье бронзового цвета. Платье было скромного покроя — женщина решила, что в ее годы не пристало одеваться легкомысленно. Диане хотелось, чтобы ею восхищались, поэтому она надела голубое шелковое платье, которое, впрочем, отличалось от одеяний куртизанок тем, что прикрывало грудь.

На бал явилось много молодых холостяков, бывших «лучшими клиентами» куртизанок. Все женщины были привлекательными и куда более веселыми, чем светские дамы. Танцы на балу были весьма вольными, а в некоторых уголках происходило такое, что Диана стыдливо отворачивалась.

Однако Мэдди была права: Диане стало легче среди людей. Беспокойство за Джерваза камнем висело на ее сердце, но веселая музыка, шутки и танцы немного отвлекли ее от грустных мыслей. Вокруг них с Мэдди быстро собралась группа поклонников, многих из которых Диана видела прежде. Разумеется, на балу не обошлось без Гарриет Уилсон, и оттуда, где она сидела, окруженная кавалерами, то и дело раздавались взрывы смеха.

Диана отдыхала, разговаривая и веселясь; она даже танцевала с каким-то застенчивым молодым человеком, который не рискнул бы приставать к ней. Убедившись, что с ее протеже все в порядке, Мадлен в середине вечера отправилась поболтать со старыми друзьями.

Бал был в полном разгаре, когда Диана отошла в уголок, чтобы отдышаться и поглазеть на танцующих. Вскоре недалеко от нее остановилась группа молодых повес. Даже издалека было видно, что они перебрали вина, и девушка поспешила отойти подальше, чтобы не привлекать их внимания. Тут в нескольких футах от себя она заметила элегантного молодого человека со светло-русыми волосами. Он показался ей знакомым и, вглядевшись внимательнее, Диана признала в нем Франсиса Брэнделина, кузена Джерваза, которого видела мельком на вечере в салоне Гарриет. Как и Диана, Франсис наблюдал за танцующими и не обращал ни на кого внимания.

Тут один из подвыпивших повес произнес, перекрикивая музыку:

— Смотрите-ка! Кто бы мог подумать, что сюда заявится Брэнделин? Насколько я помню, в Итоне он избегал общества женщин.

Ответом на это замечание был громкий хохот. Диана заметила, как сжались губы Франсиса, лицо его побелело. Внезапно другой пьяный голос заявил:

— Ну и что? Он такой хорошенький, может, вздумал потягаться с самой Гарриет!

У Дианы от гнева перехватило дыхание. Порок, на который намекала пьяная компания, карался смертью. У объекта их издевок был нерешительный вид, словно он не знал, что делать — наброситься на своих обидчиков, не обращать на них внимания или попросту уйти.

Тут Франсис сконфуженно посмотрел на Диану. Девушка шагнула к нему, взяла его за руку и сказала:

— Франсис, дорогой, как я рада, что ты здесь. Я везде ищу тебя.

Молодой человек недоуменно воззрился на нее. Когда смешки подвыпивших молодых людей стихли, девушка обвила шею Франсиса руками и громко прошептала:

— Дорогой, ты целых три дня не приходишь ко мне! — Вздохнув, она торопливо добавила:

— Ох! Последний раз у нас была такая ночь!

Встав на цыпочки, Диана поцеловала Франсиса в губы и быстро проговорила:

— Смените свое удивленное выражение наконец. Улыбнитесь мне, и мы уйдем отсюда.

Блеснув глазами, Франсис улыбнулся и взял Диану под руку.

— Это было та-ак давно, моя птичка! Надеюсь, эту ночь ты проведешь со мной?