…Природа здесь поражает масштабами и ошеломляет контрастами. Между холодными заснеженными перевалами лежат долины с тропическим климатом. В этих местах нам пришлось двигаться верхом на слонах, другой возможности просто не было. Дороги здесь отсутствуют. А в труднопроходимых джунглях до сих пор водятся дикие животные, представляющие смертельную опасность для любого, кто сюда попадет: малайский медведь, леопард, но более всего опасен тигр. Поэтому наивно было рассчитывать, что кто-то из местных жителей согласиться сопровождать нас пешком. Как утверждал проводник, тигр – единственное животное, которое нападает на слона. Как правило, хищник предпочитает охотиться на молодых и неопытных. Его тактика очень проста: он прыгает на спину и наносит тяжелые раны.
Мы очень боялись встречи именно с тигром. Опытные погонщики рассказывали, что в такой ситуации даже хорошо дрессированные слоны становятся неуправляемыми, могут сбросить погонщика и убежать в джунгли.
Места, по которым мы продвигались, для Гитлера и его приближенных имели большое значение. Здесь, за хребтами Гималаев, находится особая зона, которую немецкие оккультисты считают центром мира. Отсюда начинались нашествия азиатских народов, которые шли в одном направлении – на запад. Именно поэтому установление контактов с жителями этой области было жизненно важным для Третьего рейха.
Глава СС Гиммлер считал, что, найдя этот центр, арийская раса сможет встретить завершение нынешнего исторического цикла и подготовить наступление нового порядка на планете. И это может сделать только германская элита. Высшие существа, которым подвластны судьбы простых смертных.
…Выйдя к реке, мы потратили целый день на то, чтобы найти переправу. Течение в этих местахе сильное.
Приветствие делегации СС
Слоны очень любят воду и считаются превосходными пловцами. За них мы не беспокоились. А вот сами испытывали страх. Погонщики тоже волновались. Это было заметно по их напряженным лицам. Не хотелось даже думать о том, что случится, если слон упадет в воду посередине реки.
Наконец добрались до столицы Бутана – Тхимпху, где рассчитывали отдохнуть несколько дней и поподробней узнать про тибетца Атишу.
Мы наняли проводников, которые хорошо знали эти места. В 1974 году, после строительства первой дороги, Бутан стал доступен иностранцам. Сегодня лишь около 5000 туристов в год посещают эту страну. Правящий король Джигми Сингай Ванч Гуг делает все для сохранения традиций и культуры этого гостеприимного народа.
Покинув столицу, мы не торопясь отправились в путь. Стояла хорошая погода. Мы медленно, почти без напряжения шагали позади носильщиков с яками. И я подумал: если и дальше так пойдет, то многомесячная экспедиция будет для нас легкой прогулкой. Однако как скоро рассеялись мои иллюзии – яки оказались упрямыми животными.
Когда мы поднялись выше 5000 метров, я по-настоящему ощутил влияние высоты. В этот день я шел очень легко и вдруг ощутил головокружение. В глазах двоилось, а руки и ноги не подчинялись командам.
Что произошло дальше, помню плохо. Казалось, склон подо мной зашевелился и… Мне повезло, что во время падения я за что-то зацепился. Видимо, только это и спасло. Теперь во время переходов я думал, что же заставило меня ввязаться в это безумное приключение? А еще тибетцы сказали мне, что верят: когда в горах погибает человек, это месть богов.
Вполне возможно, что немецкие экспедиции проходили по той же самой тропе, по которой шли и мы. Другого прохода через перевал здесь нет. Уже несколько недель мы бродили по горам в поисках каких-нибудь следов немецкой экспедиции. Я проклинал себя за то. Что вообще мы могли найти через 60 лет?
И тогда я объявил, что каждый, кто даст какую-либо информацию по этой теме, получит денежное вознаграждение. И однажды утром пришел местный житель и тихо прошептал мне: «У одного из ваших проводников есть необычный знак, который он носит с собой». Мы сразу стали расспрашивать тибетца. Попытки завязать разговор наталкивались на непроницаемую улыбку и молчание. Тогда мы объяснили, что хотим только посмотреть знак и готовы хорошо за это заплатить. Он согласился. Я не поверил своим глазам – это был знак горных стрелков.
Эти части германской армии были специально созданы для ведения боев в горах. Их отличительным знаком был эдельвейс, который носили на шапках. Но как он мог оказаться здесь, в Гималаях?
Мы потратили несколько часов, чтобы выяснить, откуда он у нашего проводника. И самое главное, знает ли он что-либо о том, кто носил такие значки. Это была первая весточка, что мы на правильном пути. За него, конечно, сразу были предложены деньги. Но мужчина наотрез отказался. Да и, к сожалению, наш тибетец не хотел говорить, каким образом к нему попала эта вещь.
Тогда мы рассказали о событиях в Европе. О большой войне. На него наш рассказ произвел неизгладимое впечатление. И только после этого он заговорил и рассказал, что его зовут Атиша. Мы остолбенели. Это означало только одно: он и был тем самым человеком, которого мы так долго искали.
Но то, что он рассказал нам дальше, привело нас в тупик. Оказалось, ни ремень, ни знак с эдельвейсом не принадлежат ему. Эти вещи он обменял на продукты у одного кочевника в горах Тибета, которого зовут Гомпа. Значок оставил себе, потому что красивый. А ремень продал скупщику старых вещей, когда был в Непале.
Прошло уже два месяца с начала экспедиции. Наши силы были на исходе. Мы рассчитывали, что скоро сможем вернуться домой. Но теперь предстояло дальнейшее путешествие. Атиша и другие проводники отказались идти дальше, объяснив, что из-за политической ситуации не могут вернуться на родину. И мы вынуждены были нанять других.
Путь лежал через перевал, высота которого была почти пять с половиной тысяч метров. Мы поднимались вверх, и перед нами вставали громады новых горных вершин, многие из которых находились на территории Тибета. Но нам до них было еще очень далеко.
Путешествуя по Северному Бутану, на больших высотах мы очень редко встречали местных жителей. Селения там находятся на большом расстоянии друг от друга, а от жилищ веет средневековьем.
В одной из таких крепостей, видимо, и останавливалась экспедиция нацистов. Конечно, если мы шли правильным путем. Но местные жители, совершенно не привыкшие к европейцам, не отвечали ни на какие вопросы. Мы двигались, руководствуясь только интуицией. Ведь поиски тибетских тайн неизбежно ведут в одно место – в столицу Тибета Лхасу.
Город, который буддисты всего мира почитают, как мусульмане Мекку, а католики Рим, для большинства исследователей Центральной Азии долго оставался недостижимой целью. Можно перечислить по пальцам всех иностранцев, кому удалось побывать до середины XX века в этом центре ламаизма.
…Очень тяжело дышать. Мы в Лхасе, на высоте 3600 метров над уровнем моря. За нами Патала – дворец тибетских далай-лам. Легендарный Агван-Лобсан Доржиев был одним из первых россиян, который смог добраться до этого города мечты. Именно сюда он отправился выполнять секретное задание российского императора. Доржиев должен был ослабить влияние Британии в Тибете. Свою миссию он выполнил настолько успешно, что британские спецслужбы объявили за его голову большое вознаграждение.
В этом городе мы решили применить хорошо зарекомендовавшую себя в Непале и Бутане тактику: ходить по монастырям и лавкам, прицениваться к вещам, а заодно разговаривать, спрашивать у людей, не знают ли они семью Гомпа. Неизвестно, сколько времени мы бы потратили на поиски, если бы нас не пригласили в один из монастырей посмотреть религиозный диспут молодых монахов. Здесь старый настоятель дал нам примерные координаты места, где может находиться интересующая нас семья.
Получив еще одну ниточку, мы отправились в горы, к кочевникам. Казалось, никогда не кончатся ни день, ни дорога, ни ее бесконечные повороты. Мы очень устали, а солнце палило немилосердно, мучила жажда. Дорога была настолько тяжелая, что даже животные, выросшие в этом климате, отказывались идти. Наконец, на высоте 5700 метров над уровнем моря, недалеко от священной ступы, мы встретили семью Гомпа. Уже имея опыт общения с тибетцами, говорить сразу о цели своих поисков не стали. Прожив несколько дней с семьей кочевников-скотоводов, мы ближе познакомились с их обычаями и бытом, а они привыкли к нам.
