— Дай-ка я угадаю, — перебил его Чэпмен. — Чем он ее зарезал? Кухонным ножом?

— Зубчатым столовым ножом.

— И там было больше двух ударов, да?

— Около двадцати двух проникающих ранений. Не говоря уже о нескольких порезах на лице.

— Типичная бытовуха, — пробормотала я. Именно по такой схеме происходят преступления на бытовой почве. Не только смертельные ранения, но и обезображивание жертвы, которую убийца знал достаточно хорошо, чтобы ненавидеть.

Многие дебоширы никогда не проявляли агрессии вне дома или против незнакомцев, они срывали ярость на близких, а миру являли себя с иной стороны. Но, открыв счет, убийца начинал расширять границы, и его злость могла обратиться на кого угодно.

— Тебе все еще жалко его, Куп?

Я пыталась переключиться, как эмоционально, так и умственно. Сейчас уже не надо было устанавливать, кто убил Джемму Доген. Теперь следовало обдумать ситуацию с юридической точки зрения, заложить крепкую логическую основу, чтобы выстроить обвинение, основанное на косвенных доказательствах, обвинение, которое с блеском преодолеет в суде препоны защиты.

— Сегодня он дал показания?

— Я еще никого к нему не пускал. Пока Мерсеру удалось лучше всех наладить контакт. Он и пойдет, как только появится.

— Майк, может, отнесешь ему завтрак? Вдруг тебе удастся с ним подружиться, пока мы ждем Мерсера.

Майк открыл пакеты с покупками и кофе, собираясь раздать их парням из убойного отдела, и тут у меня запищал пейджер. Я сняла его с пояса и посмотрела на номер на экране.

— Шеффер. — Чэпмен замер у двери, ожидая, пока я перезвоню Биллу Шефферу, специалисту из серологической лаборатории при офисе патологоанатома.

Он тут же снял трубку:

— Я не хотел беспокоить вас ночью, но подумал, что вы должны это узнать первым делом. На тех брюках, что вы прислали мне прошлой ночью, человеческая кровь. Уверен, вы и так это знали, но теперь получили официальное подтверждение.

Ну, кажется, все сошлось. Я поблагодарила доктора Шеффера и кивнула Чэпмену, прошептав «кровь» и показав ему большой палец.

— Что-нибудь еще?

— Предварительные результаты ДНК будут готовы завтра или чуть позже. Мы работаем над этим. Не могли бы вы прислать мне образец крови подозреваемого? Может, он все-таки поранился, и следы остались на одежде жертвы.

— Хорошо. Непременно. Сара сегодня же выпишет постановление, чтобы взять у подозреваемого кровь. Вы пришлете кого-нибудь взять анализ? И спасибо за звонок, Билл. Я перезвоню после выходных.

Сбор образцов и проверка ДНК — этих генетических отпечатков пальцев, благодаря которым можно со стопроцентной точностью определить происхождение крови на штанах Попса, — может занять два или три месяца. Новая технология тестирования ДНК-материалов может выдать Шефферу предварительный результат, который через сорок восемь часов подтвердят дополнительные тесты.

— Это не бог весть что, но я сделал для вас копии. — Петерсон раздал нам полицейские отчеты, которые просматривал. В каждом содержалось краткое изложение беседы с сотрудником больницы или официальная проверка их местонахождения и занятия на момент совершения преступления.

Я взглянула на отчеты, но все мои мысли были заняты Остином Бейли. Я думала о том, насколько сильного адвоката назначит ему судья. Я понимала, что каждый наш следующий шаг будет пристально изучаться строгим и неумолимый взором суда, как первой инстанции, так и апелляционного.

— Пощадите, пощадите, — простонал пришедший Уоллес, глядя на часы, Петерсон взмахом руки позвал его к нам. — Я и не знал, что сегодня мы служим заутреню, иначе я бы уже давно был здесь.

— Давай быстро сюда. Ты должен прямо сейчас пойти поговорить с Попсом. Нам придется отвезти его в Нижний Манхэттен, чтобы ему предъявили обвинение до конца дня, пока какой-нибудь шустряга не отменил арест, — сказал Петерсон. — Вот, посмотри, с кем тебе придется иметь дело.

Суды Нью-Йорка очень строго следят за соблюдением правил задержания, особенно за тем, сколько времени подозреваемый проводит в камере до того, как предстать перед судом, который решит, можно ли выпустить его под залог. В последнее время наметилась тенденция снимать все обвинения в том случае, если полиция и прокурор тянут время и не привозят подозреваемого в суд.

Петерсон быстро ввел Уоллеса в курс дела относительно прошлого Бейли.

— Похоже, отсюда ему прямая дорога обратно в психушку. Давайте-ка я попробую разговорить его.

Уоллес взял два кофе и положил на каждый стаканчик по рогалику. Затем подошел к открытой двери «обезьянника» и поздоровался с Остином Бейли, который лежал, растянувшись на деревянной скамье. Задержанный — мы все, не сговариваясь, решили, что за ночь его статус «гостя» был понижен, — сел и улыбнулся, отвечая Мерсеру.

Отдав Попсу завтрак, детектив отвел его в комнату для допросов.

Вскоре Уоллес вернулся в офис Петерсона, взял блокнот и посоветовал нам понаблюдать за допросом через стекло.

— Не упусти свой шанс, крошка, — сказал Мерсер, ни к кому конкретно не обращаясь. А затем кивнул мне. — Кажется, так пел Эдди Флойд, Куп, — пояснил он, улыбаясь и насвистывая мелодию единственного хита этого певца. — Постучи по дереву, — добавил он перед тем, как отправиться к Бейли.

— Кто-нибудь успел зачитать ему права? — поинтересовалась я. Эти права, впервые сформулированные Верховным судом в деле «Миранда против штата Аризона», обязаны зачитывать задержанному при аресте.

— Не волнуйся, с этого я и начну. Зачитаю их ему, только не уверен, что от этого будет хоть какая-то польза. Мне кажется, мы с ним говорим на разных языках.

И Мерсер ушел допрашивать Попса. А я пошла в смежную комнату и стала смотреть через зеркало. Мужчины сидели за пластмассовым столом в пустой комнате. Мерсер был чисто выбрит и хорошо одет, он держался прямо и что-то говорил Бейли, который жевал рогалик и пил кофе. Он почти лежал на столе, его редкие передние зубы отхватывали кусочки выпечки, он отхлебывал из стаканчика, не беря его в руки.

Мерсер разогревал собеседника, рассказывал ему о себе и своем отце, пытаясь найти тему, на которой ему удастся втянуть бомжа в осмысленный разговор.

Я вышла в коридор, коря себя за внезапную жалость, которую испытала, глядя на Попса, и за ту ненависть, которую чувствовала к нему из-за убийства Джеммы Доген.

Подошел Чэпмен, и мы вместе вернулись в комнату со стеклом. Мерсер успел выбросить бумажные стаканчики и теперь пристально смотрел на Остина Бейли через стол. Он втолковывал ему, что такое право хранить молчание, причем объяснял так, что понял бы и второклассник.

Интересно, Майк, как и я, думает о полной бесполезности этого допроса? Убийцу с таким прошлым — сплошные психушки — придется подвергнуть медицинскому освидетельствованию на вменяемость, и я уже придумывала вопросы для перекрестного допроса врачей, которые будут свидетелями защиты в деле Остина Бейли.

Пока Уоллес пытался пробиться к сознанию допрашиваемого, Бейли протянул руку к черному дисковому телефону, стоявшему на краю стола, снял трубку и набрал номер.

— Привет, мам. Да, Чарли вернулся...

Мерсер аккуратно забрал у него трубку и положил ее на место.

— Пусть бы он просто позволил ему говорить, — тихо сказала я Чэпмену. — Теперь он заявит, что его лишили права на телефонный звонок.

— Куп, ты знаешь, куда можно позвонить с этого телефона? Это же чертов интерком. С него нельзя выйти в город, это для звонков внутри участка. И, ради бога, он разговаривал не с матерью, а с кроликом Харви[16]. Я вообще не могу понять, зачем мы тратим время на этот бред. Давайте просто отвезем его в суд, и дело с концом, — выпалил Майк, выходя из душной комнаты.

Следом за ним я вернулась в кабинет Петерсона. Мы прикидывали, что делать дальше, и тут вернулся Мерсер.

— Он говорит, что готов пообщаться с тобой, Купер. Может, сходишь, попробуешь? И можешь не звать своих операторов. Либо он кривляется не хуже братьев Ринглинг[17], либо действительно полный псих. Думаю, этот разговор ты не захочешь показывать присяжным.