Я слыхал, что когда Дедал работал по заказу прежних правителей на материке, то всегда нанимал огромный штат помощников. Но с тех пор, как Минос предложил ему открыть тайну древних одилических аппаратов, он работал только в одиночку.

Когда мы обменялись первыми, ничего не значащими фразами, я спросил его:

– Что ты знаешь о юноше… о человеке по имени Тезей?

– О ком? – Судя по совершенно пустому взгляду, Дедал ничего о нем не знал. – А кто это?

Теперь он оставил свои технические загадки и полностью переключил внимание на меня. Даже прибытие Дани оказалось для мастера неожиданностью. Он знал еще меньше, чем я. Хотя я вообще носа не казал из Лабиринта.

Я покачал головой, показывая, что это неважно.

– Ничего, я спрошу у кого-нибудь еще. Как работа, успешно?

– Успешно? – нахмурил брови Дедал. Он метнул в небо яростный взгляд и обругал парочку богов. Потом досадливо отшвырнул скрученный кусок металла, который разглядывал совсем недавно. Железка ударилась о стену и куда-то отскочила. – Я сижу на этом Корике уже четыре месяца и до сих пор понятия не имею, чем я тут занимаюсь. Я проклинаю день, когда я сунул нос в ту ерунду, что называют одилическими силами. Потому у меня больше нет помощников. Я не сумел бы скрыть свое невежество от любого интеллигентного человека, который проведет со мной хотя бы день.

– Надеюсь, ты не признался царю, что до сих пор не знаешь, чем ты занимаешься?

Дедал хмыкнул.

– Ты хотел бы оказаться где-то в другом месте? – спросил я.

Он пристально глянул на меня.

– Тебе, Астерион, признаюсь. Я проклинаю день, когда ступил на Корик. Но мои желания ничего не меняют. Царь Перс никогда не отпустит меня.

– Ты его уже спрашивал?

– Зачем? И так все ясно.

Я придал своему голосу как можно больше убедительности – за лицом можно было не следить, моя морда никогда не отражала эмоций.

– Ну, я бы помог тебе. А что мне нужно сделать?

– Боюсь, что ничего. Хотя не исключено, что твоя помощь может мне пригодиться, так что спасибо за предложение.

Мастер набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.

– Ты дольше всех, включая и меня, сидишь в этой проклятой ловушке. У меня только один вопрос, зато основной: что это такое?

И он обвел исцарапанной рукой сложенные в кучки обломки, странные детали, приборы непонятного назначения и прочую древнюю рухлядь.

– Не знаю, – просто ответил я. – Ты сидишь здесь четыре месяца, а я почти всю жизнь, но все равно мне это неизвестно.

Этот вопрос оказался из тех загадок, которые посредством снов не решить.

– Смотри! Стол за столом, комната за комнатой. Длинные стеклянные трубки, которые постоянно сплетаются. Они тянутся из одного помещения в другое на уровне пола или опускаются примерно на два этажа вниз. Но что они могли переносить, вот вопрос?

Мастер умолк, уставившись мне в глаза пылающим взглядом.

– Астерион, ты знаешь, как делается стекло? Нет, откуда?! Так вот, воспроизвести одну такую трубку – почти невероятное испытание для самого искусного стеклодува. Но это все цветочки. Медные нити, причудливо сплетенные, соединяют другие предметы. Стекло, металл, неизвестные материалы, природу которых я не в силах определить – минералы это, или растения, или же рог, или кость. Нет ни одной одинаковой комнаты. Даже содержимое столов и то разное, хотя на первый взгляд и кажется похожим. Если это инструменты, то назначение их совершенно неясно. Никакую обычную работу они не могут исполнять.

Он помолчал.

– Я даже не уверен, что отыскал все комнаты этой части Лабиринта. Я не смог подробно их осмотреть. Даже не определил их точное число. Правда, это я, пожалуй, могу сделать. По крайней мере, это будет уже что-то определенное, что можно рассматривать как прогресс.

Дедал оглянулся через плечо на темный дверной проем небольшой комнаты, где поселились он и его маленький сын. Пока там было тихо.

Напоследок Дедал добавил:

– Предполагается, что где-то здесь спрятан Лик бога.

– Что?

Мастер кивнул.

– Правитель, новый царь, почему-то уверен в этом.

Дедал приложился к круглой фляге, глотнул воды и поставил ее обратно на стол с глухим стуком, словно ненужный инструмент. Я прикинул, точно ли в этой фляжке вода, хотя вино никогда не изменяло его повадок.

– Это правда? – переспросил я. – А Лик какого бога?

– Я вообще-то не спрашивал, поскольку не думал, что это важно. Чей бы это Лик ни был, я понятия не имею, как его искать. Астерион, ты видел когда-нибудь Лик бога? Мне сдается, что большинство людей в глаза его не видало.

– Я – нет.

Как всегда, я отметил, что Дедал принимает меня как личность, невзирая на мое уродство. И эта мысль согрела мне сердце.

– Разве что во снах, но там я могу увидеть все, что угодно. Где бы я видел бога? Шива мне не встречался, он не ходит в Лабиринт – что, впрочем, меня устраивает. А ты видел?

Мастер медленно кивнул.

– Возможно, много лет назад. Но не отдельный Лик, а существо похожее на человека, хотя я считал его одним из богов.

– А что значит «отдельный Лик»?

Дедал терпеливо объяснил мне то, что более-менее известно о Ликах. И сказал, что царь кровно заинтересован в одном из них, еще не занятом.

– Он недавно приходил ко мне и без обиняков заявил: «Где Лик Диониса?» Я сказал: «Повелитель, хотя я и Дедал, но простой смертный. И есть вещи, которых я не знаю, и это – одна из них. Пропавшие Лики богов могут храниться здесь, а могут и на краю земли. Все, что мне остается, продолжать поиски».

– И что новый Минос на это ответил?

– Фыркнул и приказал искать. Вот и все. Но знаешь, Астерион, – понизил голос мастер и оглянулся вокруг, – я жалею, что ступил на этот остров. Лучше бы мы с сыном оказались где-нибудь подальше отсюда.

– Думаю, что такой гений, как ты, обязательно отыщет способ уехать. Если что придумаешь, скажи. У меня есть на примете другие желающие убраться отсюда подальше.

– Ага, – медленно кивнул Мастер, удивившись и явно обрадовавшись. Он окинул меня долгим загадочным взглядом. – Эти другие… они предпринимают какие-нибудь шаги к решению этой проблемы?

– Думаю, что нет. Даже уверен. Не будет ли невежливо с моей стороны спросить – а ты?

– При разговоре на такие темы невежливость – последнее, о чем стоит беспокоиться. Нет, я пока ничего путного не сделал. Но, кажется, настало время для решительных действий.

И мы принялись обсуждать другие вопросы. То, что рассказал мне Дедал о Ликах, соответствовало историям, которые я слышал прежде. Эта версия была настолько распространенной, что, вероятно, и являлась истинной: обычные смертные, если выпадала возможность, надевали Лики и обретали божественные свойства.

Потом Дедал сказал:

– Раз уж мы заговорили о богах, Астерион, позволь задать тебе один личный вопрос, если ты не против.

– Вовсе нет, Дедал. Я даже догадываюсь, о чем ты хочешь спросить.

– Болтают, что твоим отцом был сам великий Зевс.

Я кивнул и сказал:

– Ну, по вполне понятным причинам. Но я знаю об этом не больше, чем ты.

В эту минуту к нам подбежал Икар – мальчик семи-восьми лет, одетый, как и его отец, в небольшой кожаный фартучек. Дедал никогда не упоминал его мать – кто она, где находится сейчас, – а я не спрашивал. Вероятно, ребенок увидел, что отец не занят работой, так что можно без опаски отвлечь его. Сперва Икар очень боялся меня, а потом перенял спокойное отношение отца.

Сын мастера с радостью помогал родителю в работе, если тот просил. Но мне казалось, что Икар не перенял отцовского таланта и увлечения.

Дедал рассеянно погладил встрепанную головку сына.

– Если бы это было обычное дело, сын помогал бы мне. Но здесь… – покачал он головой. – Я должен найти хоть какой-то ответ. Иначе царь рассердится.

Придирчиво оглядев Икара, я обратился к нему:

– Ты как будто подрос с нашей последней встречи. Пожалуй, ты достаточно взрослый, чтобы уметь плавать. Я научу тебя. И не придется выходить из Лабиринта. Я знаю место, где есть глубокий и широкий бассейн, совсем неподалеку. Там никого нет, только птицы и одна большая рыбина.