– Что там случилось? – спросил Билл.

– Чудовище врезалось в воду, – ответил Джо, усмехаясь. – Это азбучное правило аэродинамики, приятель. Если хочешь резко повернуть во время полета, тебя обязательно занесет. А если крылья такого размаха, то нижнее крыло обязательно заденет за поверхность. Пусть оно теперь покатается.

Билл откинулся в кресле и почувствовал приступ рвоты. Но сдержался, сглотнув слюну, и протянул руку Джо.

– Ты водишь самолет как дьявол.

Джо хлопнул по протянутой руке:

– С этим я спорить не стану.

– А когда наступит день? – спросил Билл.

Джо посмотрел на часы:

– Теперь уже скоро. Солнце взойдет в 7.21 по Гринвичу. Я думаю, на обратном пути мы захватим кусочек дневного времени. Но совсем мало.

Из передачи радио ФМ-диапазона:

"Фредди: Уже 5.15, ребята. Через двадцать минут зайдет солнце.

Джо: Да, всем пора по домам".

Хэнк не знал, сколько времени находился в полузабытьи, то приходя в себя, то снова теряя сознание. Наконец он нашел в себе силы двигаться. В голове стучало, и Хэнку казалось, что она распухла, став раза в три больше. Пульсация была невыносимой, но он заставил себя приподнять голову и огляделся. Это усилие отдалось волной невыносимой боли в левой стороне головы, перед глазами все поплыло. Он подавил подступивший к горлу приступ тошноты и остался лежать неподвижно, закрыв глаза. И, пребывая в этом неподвижном состоянии, постарался вспомнить все, что с ним произошло.

Он восстановил в памяти то, как загружал фургон, как ехал вниз по шоссе в направлении главной магистрали, как свернул с дороги, чтобы заправиться.

О Боже! Полицейский. Пистолет. Выстрел.

Хэнк осторожно потрогал голову с левой стороны. Глубокая кровоточащая рана чуть повыше уха и множество ссадин с запекшейся кровью по всей голове и на шее.

Но все-таки он жив. Пуля попала в голову по касательной, оставив глубокий след с наружной стороны черепа. Он чувствовал слабость, его подташнивало, голова кружилась, боль была такая, какой он раньше никогда не испытывал, но все-таки он был жив.

Хэнк снова открыл глаза. Сгусток спекшейся крови виднелся на мостовой в нескольких дюймах от его носа. Не отрывая взгляда от этого сгустка, он подался всем телом вперед, поджал колени и выпрямился. Голова снова закружилась, его шатало из стороны в сторону, но чуть погодя это прошло и он начал приходить в себя.

По обе стороны от него стояли зеленые металлические контейнеры для мусора. В стороне, примерно в ста футах от него, он рассмотрел бездействующие заправочные насосы. Теперь около них никого не было. «Липовые» заправщики больше не зазывали водителей. Слева от него тянулся оштукатуренный фасад здания. В нем были размещены рестораны «Здоровяк Боб», «Рой Роджер», «Тэ-Эс-Би-Ай».

Должно быть, его оттащили в сторону, туда, где его не было видно, и оставили умирать, поджидая других незадачливых путешественников.

Стиснув зубы, превозмогая боль и тошноту, он поднялся на ноги и побрел в сторону насосов. На станции царило запустение. Главная магистраль, открывающаяся за ними, была спокойна и пуста. Машины, стоявшие там раньше, уехали. В том числе и его фургон.

Хэнку хотелось кричать. Его ограбили. И не кто-нибудь, а полицейские – государственные служащие. Боже! Что случилось с этим миром! Люди-монстры, которые хозяйничают днем, ничуть не лучше, чем чудовища, выползающие ночью.

Ночь! Он посмотрел на небо. Боже праведный! Ведь уже темнеет. Еще немного, и все эти твари, летающие и ползучие, начнут выбираться из недр земли. Он не может оставаться под открытым небом.

Хэнк потрогал боковую дверь ресторана. Заперта. Тогда он направился к главному входу. Двойные стеклянные двери были закрыты на цепь изнутри. Он всмотрелся через стекло. Внутри был полный разгром. Видимо, здесь побывали мародеры и все перевернули вверх дном. Не важно. Сейчас еда меньше всего его волновала. Все, что ему нужно, – это укрытие.

Он осмотрелся, стараясь найти в сумерках что-нибудь, чем можно разбить стекло, – например, булыжник или мусорный бак. И тут заметил тяжеленный бак для мусора. Но поднять не смог.

Охваченный паникой, Хэнк обошел всю станцию, лихорадочно ища выход из положения. Он уже возвращался к тому месту, откуда начал поиски, когда рядом с его головой что-то застрекотало и послышалось щелканье челюстей. Потом еще раз. Он не видел их в темноте, но и так знал, что это осовидные жуки. Они уже здесь. Низко пригнувшись, Хэнк побежал к контейнерам с другой стороны здания. Может быть, он сможет спрятаться в одном из них – залезет внутрь и закроет за собой крышку. Может быть, среди отбросов он даже найдет какие-нибудь крохи еды. Но когда он подбежал к контейнерам, то увидел, что крышки у них сорваны с петель. Что же делать?

Опустившись на корточки, он почувствовал, как нога соскочила в какое-то углубление в мостовой. Это был колодец сточных вод. Он стоял одной ногой на его ржавой решетке.

«Надо попробовать!» – подумал он, наклонившись, чтобы потянуть решетку на себя. Это был металлический квадрат два на два фута. Если он сдвинет его, то вполне сможет залезть в колодец.

Еще один жук просвистел мимо – так близко, что взъерошил его волосы. Это был копьеносец.

Стараясь не обращать внимания на пульсацию в голове, которая стала просто невыносимой от физического перенапряжения, он собрал все свои скудные силы, пытаясь сдвинуть решетку. Раздался скрежет металла, и решетка сдвинулась на четверть дюйма, потом на полдюйма, потом выскочила из углубления. Хэнк сдвинул ее в сторону и через открывшийся лаз скользнул вниз, в темноту. Спустившись фута на четыре, он ощутил под ногами какое-то жидкое месиво. Ничего страшного. Лужа неглубокая – не больше дюйма. Хэнк дотянул до решетки и попробовал закрыть лаз. Когда же она окончательно встала на место, Хэнк с трудом распрямил спину и посмотрел на небо.

Там все-таки было посветлее, чем здесь. В тот момент, когда он разглядывал одиноко мерцающую сквозь дымку звезду решетку, прямо у Хэнка над головой опустился здоровенный шарообразный жук и попытался протиснуться внутрь. Мешочек с кислотой вдавился в решетку, выпирая через прутья с другой стороны, но он был слишком велик. И жук улетел прочь со злобным жужжанием.