– Кондуктор Джонс!

Девочка и кондуктор застыли на месте, обернувшись на знакомый голос. Минуя толпу, в сопровождении нескольких бакдзя к ним шла сама (кто бы мог подумать!) Лектория!

Джонс потянулся к своей дубинке.

– Подожди! Да успокойся ты! – закричала Лектория, протянув к нему обе руки.

Она сделала еще шаг вперед и бросила внимательный взгляд на Книгу, которую теперь держал в руках Хеми.

Наступила пауза. Черепичные акробаты, библиотекари-экстремалы и все остальные настороженно смотрели, что бу-цгт дальше. Лектория явно чувствовала себя не в своей тарелке. Боевые мусорные баки внимательно наблюдали за происходящим из-под своих едва сдвинутых крышек.

– Здравствуй, уважаемая Книга,- робко приветствовала она говорящий фолиант.

– Ты с чем пришла? С миром или…- Книга не закончила, но Лектория поняла ее.

– Вообще-то я хочу попросить у вас прощения,- сказала Лектория.- И еще. Я перехожу на вашу сторону.

– Последнее время многие у нас на мосту стали подозревать, что в городе творится что-то неладное,- рассказывала Лектория.- Предложения Зонтоломайстера все больше похожи на приказы, и никто уже просто не понимает, в чем их смысл. Нетвердайбл к своим исследованиям никого и близко не подпускает! Не показывает даже своих записей. А ведь это входит в круг нашей компетенции! А пару дней назад,- продолжала Лектория,- Зонтоломайстер знаете, что заявил? Что, возможно, придется оставить башню Словохранилища! Мол, защита ее обходится слишком дорого и потому надо сдать ее Смогу! Потом еще говорит: а давайте, мол, сами устроим несколько пожаров! Или запустим какую-нибудь старую фабрику и заключим со Смогом мирный договор! Вы представляете? Говорит, мол, у него есть связи и это можно все устроить! В общем…- Она робко подняла глаза.

– В общем, вы тогда вспомнили, что я вас об этом предупреждала,- сказала Диба.- Что ж, лучше поздно, чем никогда.

Лектория грустно кивнула, опустив голову. Ей было стыдно смотреть Дибе в глаза.

– Из ваших только вы одна решили перейти к нам?

– Думаю, найдутся еще люди, которым очень не нравится то, что сейчас у нас там творится,- ответила Лектория.- Возможно, на подходе еще кто-нибудь. Но я не знала, кому можно доверять, с кем можно говорить о таких вещах. Ну и не стала рисковать. А когда до меня дошли слухи о том, что произошло возле аббатства, я просто… ушла с моста, вот и все. Ну а дальше… Язык, как говорится, до Лондона доведет. В общем, выяснить, где вы находитесь, было нетрудно.

– Ох уж эти слухи, что-то больно быстро они расходятся,- пробормотала Диба.- В общем, надо торопиться. А другие знают, что вы ушли?

– Теперь-то наверняка догадались! Но я хорошо запутала следы. Так что уверена: хвоста за мной нет.

– Неужели остальные все еще доверяют Зонтоломайсте-ру? – спросил Джонс.

– Не все. Большинство либо притворяются, либо сами себя обманывают.

– Абакдзя?

– О ни единственные, на кого можно твердо положиться.

– А что же Мортар?

– Что про него говорить,- тихо проговорила Лектория, и взгляд ее опечалился.- Они с Нетвердайблом старые друзья, он и слышать ничего не хочет. Попробуй только скажи про него хоть слово. И чем больше хитрит Нетвердайбл, тем больше Мортар его защищает, вот что самое странное! И смех и грех, честное слово! В последнее время он вообще словно с цепи сорвался, кидается на всех как дурак, прости господи. Только и твердит, что Нетвердайбл – это гений, и все идет прекрасно, и что скоро его лучший друг покончит со Смогом навсегда. Такое впечатление, будто он чувствует, что надвигается что-то ужасное, и сам же пытается себя убедить, что это вовсе не так. Просто он оказался слишком слаб в этой ситуации, слишком слаб,- добавила она.- Его даже немного жалко.

– Да-а, что и говорить.- Голос Дибы звучал сурово и мрачно.

Она вспомнила про Стёба, про Розу, про людей, погибших возле монастыря. А сколько народу погибло и пострадало по всему Нонлондону?

– Это верно, его жалко.

Некоторые суда возле пирса оказались столь старые, что самое место им было бы в музее. Опутанные многочисленными канатами и веревочными лестницами, со множеством вымпелов на реях, издали они были похожи на ярких и лохматых водоплавающих животных. Диба даже залюбовалась одним кораблем, у которого кроме женской головки, украшающей нос, по обоим бортам стояли деревянные женские и мужские скульптуры, скелеты, изображения зверей и еще какие-то абстрактные фигуры.

Но для их операции, которую надо было провести как можно более скрытно, ни одно судно здесь не годилось.

Но на воде покачивались еще какие-то непонятные лодки не лодки, в общем, неизвестно что. Вид у них был довольно несуразный: спереди и сзади под углом в воду уходили застекленные окна, по бокам такие стеклянные прямоугольнички, тоже вроде окна. Господи, да как она сразу не догадалась! Эти загадочные плавсредства из стекла и металла – не что иное, как перевернутые кузова легковых автомобилей!

– Что это такое? – спросила она, указав на ближайший кузов.

– Это у нас называется анишам,- ответил Джонс.

– Ну и как оно на воде?

– Да ничего, плавать можно.

В проемы для колес у этой посудины были вмонтированы уключины и вставлены весла. Суденышко, конечно, утлое, зато низенькое и незаметное.

– Поплывем на них. Который бы выбрать?

– Самый стильный, конечно, – ответил Джонс и указал на кузов, который когда-то, должно быть, придавал гордые очертания какому-нибудь «роллс-ройсу» или «ягуару», а может, даже и «бентли».

– Как, говорите, это называется? – Диба постаралась припомнить, как Джонс назвал эту штуковину.- Шанима? Нет, как-то по-другому…

– Анишам,- подсказал Джонс.

– Анишам,- повторила Диба.

– Очень просто. «Машина», только наоборот,- объяснил Джонс.

– Держитесь на воде как можно ниже,- инструктировал Джонс собравшееся войско.- Двигайтесь не торопясь. Нужно, чтобы все думали, будто это мусор плывет. Главное – фактор незаметности, иначе зачем эти хитрости, перешли бы через мосты. Направление удара вам известно. Вы пойдете на штурм прямо в лоб, и, если все пойдет хорошо, встретимся уже внутри. Боюсь, что они успели подготовить оборонительные сооружения. Так что, похоже, будет жарко.

Люди внимательно выслушали Джонса, но не расходились, словно ждали чего-то еще. Наступила неловкая пауза. Джонс слегка подтолкнул Дибу локтем.

– Я и не думала, что когда-нибудь окажусь здесь,- заговорила Диба, собравшись с духом.- Сначала я просто хотела как можно скорей попасть домой. Но у меня не получилось, потому что за мной началась охота, и вы знаете, кто начал ее. У себя дома, в Лондоне, я не смогла бы победить его. Ну вот, мне ничего не оставалось, я осталась здесь и стала бороться, хотя сначала эта затея казалась мне совершенно безумной. Ни для кого уже не секрет, что эта тварь хочет захватить Нонлон-дон, а может, и еще кое-что: кто его знает, что у него на уме? Ведь это наделенная разумом зараза, а кто захочет, чтобы зараза хозяйничала в родном городе? Разве можно жить в городе, которым правит разумная зараза? Увы, мы знаем, что многие из нас стали жертвами обмана.

Но только не вы! Не мы! И помните, вы сражаетесь за Нон-лондон! И знаете что? Я тоже сражаюсь за Нонлондон! Я хочу вернуться домой, а для этого мне нужно остановить эту тварь, которая охотится за мной, но теперь я сама стану охотиться за ней! Но не только поэтому я сейчас стою здесь, с вами. Я нахожусь здесь ради Нонлондона! – Диба остро ощущала в этот момент, что говорит искренне.- Нас здесь не так-то мало, и мы с вами – последняя надежда Нонлондона!

Многого мы не требуем,- закет iчила она свою речь.- Всего лишь спокойно жить в своем городе! Да здравствует Нонлондон!

Казалось бы, ничего особенного в ее словах не было. Но в эту ночь, на берегу тихо несущей свои воды реки, под небом, усеянным блуждающими звездами, которое то и дело прорезали прожектора летающих машин и озаряли далекие всполохи пожаров, питающих ненасытного Смога, в эту ночь, когда решалась судьба столь многих людей, слова Дибы не могли не вдохновить людей на битву.