Давным-давно, когда по небу летали волшебные драконы, в чистых реках, от которых еще не пахло мазутом, жили русалки и водяные, и над полями кружили свои хороводы прекрасные феи, не в тридевятом царстве, не в тридесятом государстве, а в самом центре земли русской, в чаще леса, стояла избушка, да не простая, а на курьих ножках.

И жила в той избушке седая как лунь старушка. Была она горбатенькая, слегка прихрамывала, а потому все время ходила с клюкой. Вероятно, из-за этой, побелевшей от времени, палки и прозвали ее в старые еще времена Бабой-Ягой костяною ногой. Несмотря на то, что была она страшненькой только с виду, а внутри доброй, прозвище к ней пристало. Впрочем, те, кто знал ее получше, называли ее просто бабушкой Ежкой.

Старушка видела на своем веку много плохого и хорошего и была такая древняя, что сама уже не помнила, когда родилась и сколько ей лет. Родственники бабушки Ежки или поумирали, или разъехались по теплым краям и тридевятым царствам – искать счастья и богатства. Осталась она одна-одинешенька в глухом лесу.

Тяжело ей было жить – некому дров наколоть, огород вспахать, воды принести. От кота же с вороном, что жили при ней, пользы никакой не было – один был ленив и время проводил, греясь на солнышке или на печи, а второй был таким же древним, как сама хозяйка, и уже лет двести как ослеп.

Одна радость была старушке – если заглянет к ней на огонек леший Василий, по хозяйству помочь, баньку принять, да посидеть за самоваром и повздыхать о тех временах, когда в лесах было полным-полно дичи, вода в реках и озерах была голубой-голубой и прозрачной, а по небу еще не летали огромные железные машины, распугавшие всех драконов и порхавших над цветущими лугами прекрасных фей.

Раз в сто лет залетал к бабушке Ежке и Змей Горыныч, жаловался как всегда, что стал стар и редко уже вылезает из своей пещеры, косточки поразмять. Да и страшно нынче надолго улетать, так и рыщут по горам какие-то люди с веревками и кирками, не иначе как за сокровищами охотятся. После этих слов он обычно тяжело вздыхал всеми тремя головами и раскланявшись улетал к себе, сторожить несметные богатства Кощея Бессмертного.

Еще наведывались к старушке звери, что лечились у нее от разных хворей. То белочка орешков принесет, то мишка косолапый колоду меда притащит, то зайчишки-шалунишки заскочат, лукошко земляники оставят. Осенью обычно ее навещал Еж со всем своим семейством и на иголках приносил грибов и яблок. Всем рада была Бабка-Ежка, всех угостит, приветит, свои новости расскажет, других послушает.

Так бы век вековала старушка среди густых лесов и болот, ягоды, травы, собирала, отвары делала, больных зверушек выхаживала бы, да только подобрался почти к самому краю чащи, где она жила, Большой Город…

В незапамятные времена на окраине дремучих лесов, рядом с полноводной рекой поселилось несколько семей. Поставили они на холме у реки дома, обнесли их крепостной стеной и стали жить-поживать, да горя не знать.

Еще бы! Место было знатное, – река, поля, луга, много леса, – хоть избы строй, хоть корабли. Да и расположено как раз на перепутье торговых дорог.

То один купец, проплывая на судне, заглянет, то другой с обозом зерна или меха остановится. Ни в хлебе, ни в одежде новые поселенцы нужды не знали.

Потянулись туда и мастеровые люди. Кузнец – мечи кует, скорняк – шкуры выделывает, плотник – торговые ряды и хоромы для купцов строит, каменщик – церкви с куполами и новые крепостные стены возводит. Постепенно маленькое поселение стало превращаться в Город.

Все больше вокруг него вырубалось лесов и рощ, выкорчевывалось деревьев и засыпалось болот. Все чаще в дремучих дебрях начали появляться люди, они ломали ветки и жгли костры. Бабушке Ежке и лешему Василию приходилось убирать за ними кучи мусора и тушить костры, ведь нет для леса и его обитателей злейшего врага, чем пожар.

Город рос как на дрожжах, и с каждым годом все больше и больше ему требовалось места для строительства новых домов. На смену топору и лопате пришли мощные машины, и люди на них все дальше и дальше углублялись в непроходимые чащи.

И вот, в один прекрасный день, бродя по лесу в поисках лекарственных трав, для заболевшего олененка которого принес леший Василий, увидела одну такую машину неподалеку от своей избушки и бабушка Ежка.

Старушка никогда не училась в школе и поэтому ничего странного не было, что она приняла огромный, рычащий и выбрасывающий клубы черного дыма бульдозер за какого-то злого заморского дракона и спряталась за ближайшим деревом. Бабушка Ежка с облегчением вздохнула, когда громадная машина, лязгая гусеницами и валя деревья, проехала мимо и скрылась в чаще.

После этой встречи прошло несколько дней. И вот однажды, возвратясь вечером домой, старушка не нашла своей избушки на куриных ножках. Огромный бульдозер, прокладывая новую трассу электропередач, разрушил ее и укатил дальше. Не спасла домик даже мраморная доска "Памятник архитектуры. Охраняется государством", подобранная бабушкой Ежкой у развалившейся церквушки и прибитая на стену возле дверей.

Посидела бабушка на пенечке, погоревала, но делать нечего, слезами горю не поможешь. Собрала она свои оставшиеся пожитки, сложила в ступу, сунула туда же и кота Василия, надела новые лапти, чиркнула на берестяной коре записку лешему Василию, посадила на плечо слепого ворона и направилась в Город, искать себе новый угол, где можно было бы от непогоды укрыться и зиму пережить.

Долго ли, коротко ли летала в ступе над Городом бабушка Ежка – в окнах домов уже стал появляться свет, а на улицах зажглись фонари, – но никак не могла найти себе пристанища. Она сильно устала – старенькая была, да и давно уже не летала столько над незнакомыми местами.