Роберт молчал.
— Мне пора на совещание батюшка. Не вините меня строго. Это моя вера в праведное. Но я думаю, что капитан вряд ли бы распорядился как то иначе. Вы не апостол Павел, извините батюшка, поэтому я буду поступать так, как посчитаю нужным! Знаете, что? Я знаю, что такое смерть и мои руки, — он поднял руки и потряс кулаками в воздухе. — Вот эти самые руки уже по локоть испачканы в крови. С меня хватит. Вы не знаете, кто я батюшка и понятия не имеете, почему я пришел в ваш приход, что подтолкнуло меня на это и что мне пришлось пережить!
Артем непонятно почему разъярился. Мужчина говорил странные, страшные вещи. Человек, который пришел в приход расположившийся в подвале на покаяние, после того как на мир обрушилась новая беда, теперь показывал совсем другое лицо. Роберт не понимал что происходит. Артем развернулся и зашагал в лагерь, оставив Роберта одного, переваривать сказанное.
2
«Они вне себе, они не понимают что творят…».
Рома смотрел на капитана и Гришу. Определенно, эти двое сошли с ума. Сами того не ведая, они держали руку на проводах, по которых шло высоковольтное напряжение. Девушка была заражена, инфицирована и помимо всего являлась прямым носителем этой чертовой гадости внутри себя, в своем плоду. Это никакие не игрушки, это не знающая границ опасность, но похоже ни этот бугай капитан, ни этот Гриша у которого от любви заволокло пеленой глаза, ничего не понимали. Ладно Гриша, безумие которого можно было объяснить, но капитан? Куда смотрел он… Рома поежился, видя, как на щеке Нади корочкой засохла пена.
«Это инфекция… те самые чертовы антитела», — пронеслось в голове.
Неужели они настолько наивны, что считают, будто введя в безопасную в своем внешнем проявлении фазу покоя, они нивелировали тем самым его бактериальные свойства. Следовало быть последними идиотами, чтобы считать так. Но, увы, Рома не мог позволить себе такой роскоши, чтобы как-то повлиять на ситуацию и вразумить этих двух. Просто не мог. Оставалось надеяться, что у него выработан иммунитет к заразе и вирус обойдет его стороной. Слабое утешение, но за неимением лучшего придется довольствоваться худшим.
— Я больше не буду повторять, — в голосе капитана сквозило раздражение. — Один из патрульных успел связаться с диспетчером, поэтому сегодня мы уже не сможем покинуть город, не рискуя собственными шкурами. Поэтому я и предлагаю переждать там ночь. Что не понятно? Тебе не понятно, что я не хочу подставлять свою шкуру?
Если Рома все правильно понял, то капитан говорил про какой-то церковный приход, располагавшийся в квартале отсюда. Возможно, стоило расспросить у капитана, что это за приход и почему ночь стоит переждать именно там, а не в одном из домов в округе. Но у Романа не было совершенно никакого желания вступать в диалог, как у капитана вряд ли бы нашлось желание отвечать на его вопросы.
«О чем можно разговаривать с чокнутым человеком? Он слеп», — подумал он.
— Ночка будет буйная, уж поверь мне! Гриша, ты можешь взять себе автомат. Тебе знакома эта игрушка? — капитан то и дело оглядываясь по сторонам, вытащил рожки из автоматов патрульных и спрятал за пазуху. — Может к тому времени твоя женушка придет в себя, и мы сможем двигаться быстрее, кто знает?
— Вы правда так думаете? — с надеждой спросил Гриша, пропустив слова капитана про автомат мимо ушей. — Сыворотка, о которой вы говорили, я думаю, что…
— Не сейчас, братец, — грубо перебил капитан. — А так, кто знает, — он пожал плечами. — Это безопасное место и знаешь, скажу тебе по секрету, это все, что нам сейчас требуется.
Капитан заглянул в кабину УАЗа, но не нашел там ничего интересного. Рома, слушавший этот разговор, подумал, что Надя теперь вряд ли когда то придет в себя, но решил оставить собственные мысли при себе.
— Что ж, если вы лелеете планы на день завтрашний, могу сказать, что нам надо убираться отсюда и побыстрее. Гриша, бери Надю. Рома помоги ему.
Рома стиснул зубы с такой силой, что почувствовал, как хрустнула челюсть.
Опять двадцать пять.
Этот человек заставлял его трогать инфицированную, зараженную женщину и его, похоже, нисколько не заботили последствия! Что если вирус заразит Романа, проникнет вглубь? Никого не заботили последствия, нет? Но отказать человеку, который держал в руках автомат, казалось угрозой более страшной, чем возможность соприкоснуться с вирусом. Рома помог Грише поднять девушку с асфальта и поспешно вытер руки, поймав на себе взгляд капитана.
— Спасибо я справлюсь сам, — Гриша, которому совсем не нравилось, когда кто-то посторонний трогает его жену отошел в сторону.
— Как знаешь, — Рома облегченно вздохнул. — Я за обеими руками.
Наверное, в любой другой ситуации, он добавил бы, что Гриша может рассчитывать на его помощь, но в этот раз решил промолчать. Не хотелось выглядеть совсем бессердечным и плюющим на чужое горе человеком хотя бы потому, что на самом деле Роман не считал себя таковым.
Вслед за капитаном они свернули с проезжей части во дворы и начали петлять в переулках между домов. Наблюдательный Рома видел царившую в городе разруху. Разбитые окна, измазанные в крови стены. Автомобили с выбитыми стеклами, спущенными шинами и вырванными зеркалами заднего обзора. Перевернутые жбаны с мусором, который ветром разнесло по округе. Выломанные скамьи… Всего хаоса что творился в городе было не перечесть. И от одной мысли, что на улице начинало смеркаться становилось не по себе. Стоило понимать, что правительство, тот самый кабинет министров, который сейчас находился у власти, мог контролировать «красных» только тогда, когда вирус в их теле спокойно спал. Эти люди могли слушать и слышать приказы, воспринимать и даже выполнять их, но как только смеркалось и инфекция в крови вступала в активную фазу, бактерии мутировали… Поперек горла встал липкий неприятный ком. Встретиться с теми, кто был виновником происходящих в городе беспорядков, у мужчины не было никакого желания и сил.
Не смотря на то, что в городе после произошедшего в здании реабилитационного центра было введено чрезвычайное положение, капитан двигался медленно и осторожно, понимая, что их небольшой отряд может в любой момент встретиться с патрульными. Даже отделавшись легким испугом, после подобной встречи, им придется искать новое место для своего ночлега, потому что федералы попросту упадут им на след. А оказываться в положении мышки загнанной хитрой кошкой в норку не хотел никто из троих. Да и времени на то чтобы найти другое место для ночевки не останется. А с заходом солнца они столкнуться с чем-то похуже федералов и пуль.
Рома попытался отбросить навязчиво лезшие мысли в сторону.
«Тебе надо успокоиться, если ты сменишь тему, то сам скоро сойдешь с ума и присоединишься к этим двоим», — подумал он.
Мужчина перевел взгляд на капитана.
— Долго еще? — спросил он.
Боковым зрением Рома видел, как тяжело дышит Гриша. Несмотря на то, что Надя казалось хрупкой девушкой, парень нес ее из последних сил. Роме на какой-то миг стало его жаль и он подумал, что возможно парню стоило соорудить что-то сродни переноски, в которой носят грудничков. Однако, он промолчал.
«Будь у меня под рукой какие-нибудь средства, из которых можно было соорудить переноску, я обязательно озвучил бы эту идею… А так…», — он не договорил и отвел от молодого парня взгляд. — «Не льсти себе».
Рома поймал себя на том, что он лжет. Лжет сам себе и почувствовал, как краснеет его лицо. Неприятно… Особенно, когда раньше ты старался этого избегать.
— Мы почти на месте. Терпи, — не оборачиваясь, ответил капитан.
Гриша облизал пересохшие губы, сглотнул и зажмурился, собираясь из последних сил. Рома видел, как руки парня трясло от напряжения. Интересно надолго его хватит? И когда он, наконец, поймет, что затея таскать за собой больную супругу безнадежна? Факт?
«Боюсь, что да».
Не надо было капитану вселять в парня надежду там, под землей. Не надо было говорить, что у него есть сыворотка. Конечно, от таких слов у любого могла пойти кругом голова. Но что за бред? Откуда противовирусная сыворотка могла взяться у людей капитана, если образец с последней дозой сыворотки Гриша собственноручно разбил в канализации? Если учесть, что капитан собственным глазами видел это, то как воспринимать его слова? Капитан врал?
