– Вот незадача! Заигрываешь с мужиком, заигрываешь, знаки внимания оказываешь, а он на всякую ерунду обращает внимание. То я, видишь ли, дырку в костюме сделала, то фирменным супчиком потравила. Не ценят люди заботы и внимания, нет в современных мужчинах романтизма, тяги к риску, к опасностям, к остроте и новизне ощущений!

– Не говори: скучные времена, серые люди, – пожал плечами Дарк, пытаясь ускорить ход ленивых мыслей, не торопящихся прийти ему на помощь. – Сигареткой не угостишь?

– Без вопросов. – Марта кинула на большой осколок стены, лежавший рядом с Дарком, измятую пачку сигарет и зажигалку.

Хоть воительница и вела себя внешне беспечно, но на самом деле она ни на секунду не теряла бдительности, даже сидела от моррона на расстоянии, с которого он не мог ее достать ни рукой, ни ногой.

– Кури, напоследок все что угодно делать можно. – Стерев с лица маску наскучившего ей лицедейства, Марта плавно перешла от отвлеченной темы беседы к насущному вопросу. – Минуты две-три подожду, а там уж извини… Вообще-то ты мне чем-то понравился, занятый паренек, но давать волю чувствам в нашем деле нельзя, сам знаешь. Не грусти, ты мне жизнь несколько раз попортил, а убить тебя можно только один, – тяжело вздохнула Марта и, поднявшись с корточек, добавила: – Уж такая она, нелегкая женская доля: сколько мужикам не мсти, а все равно в проигрыше остаешься!

– Хватит скулить, как девка вокзальная! – Моррон увидел на руке у женщины свои часы и понял, что у него есть шанс выпутаться из переделки. – Мы оба профессионалы, умеем держать марку и не боимся смотреть в глаза смерти, Хочешь меня пристрелить, валяй! Пускай моя жизнь закончится здесь и сейчас, на этом грязном, вонючем полу! Мне не в чем себя упрекнуть: жил красиво и достойно. А ты… ты мне в подметки не годишься, жалкая дешевка, у тебя даже смелости не хватило сойтись в честном бою!

– Браво! – Марта стояла, склонив голову набок, и, очаровательно улыбаясь, хлопала в ладоши. – Нет, парень, ты точно мой типаж, прирожденный артист, но знаешь, меня ведь на это фуфло не возьмешь. Честный поединок один на один и непременно на ножах… Я уже выиграла, у меня есть возможность поставить на твоей жизни жирный-прежирный крест, и я не хочу ее упускать из-за глупой случайности. Ты лучше владеешь холодным оружием, я умнее, у каждого свои преимущества. – Марта взвела курок, и на ее губах заиграла хищная улыбка. – Дама устала от разговоров, джентльменов прошу удалиться!

– Постой, – вскинул руку Дарк. – Часы, мои часы, это память о… не важно. Дай их мне на минутку! Дай проститься… пожалуйста, чего тебе стоит?! – жалобно умолял Аламез, удачно изобразив на лице горечь отчаяния и выжав и: глаз скупую мужскую слезу.

– На, держи… герой, – презрительно хмыкнула Марта расстегнула ремешок и кинула часы в руки Дарка, – только не… Сволочь!

Последний выкрик вырвался у Марты, когда она уж каталась по полу, зажав левой рукой разрываемую острой болью переносицу, и палила из пистолета наугад в сторону, где, по ее предположению, должен был находиться Дарк. Наемница не ожидала подвоха в невинной просьбе. Действительно, что могут сделать безобидные часы, это же не нож, не пистолет? Но моррон уже неоднократно пользовался этим хитрым приемом, казалось бы, в безнадежных ситуациях. Поймав часы на лету, Дарк использовал инерцию полета, крутанул ремешок по оси и метким броском отправил тяжелый корпус точно между глаз новой хозяйке.

Несмотря на то что Дарк успел отскочить и ни одна из пуль в него не попала, его положение по-прежнему оставалось незавидным. Убежать далеко на подстреленной ноге он не мог, а до оружия было не дотянуться. Пока Марта палила наугад, но как только он начал бы шевелиться, она бы выстрелила на звук и наверняка попала бы. Оставалось только одно – прыгать.

Опершись на больную ногу и закусив до крови губу, чтобы не закричать от боли, Аламез резко оттолкнулся обеими ногами от пола и прыгнул вперед и вверх. Две пули просвистели мимо, одна слегка оцарапала кожу на руке, а четвертая вонзилась точно в больное плечо. Дарк летел, воя от нового приступа боли, но достиг цели. Он приземлился точно на пышную грудь наемницы. Пистолет выпал из женских рук, противники клубком закатались по усеянному острыми осколками и фрагментами трупов полу. Она, на время ослепшая и с поломанными ребрами; он, хромой, с недвигающейся, отекшей рукой – бой двух инвалидов, выпавших из колясок, бой двух бойцов, привыкших стоять до конца и зубами вырывать победу иногда вместе с кадыком врага.

Дарк проиграл схватку, проиграл по собственной глупости, точнее, неосмотрительности. Моррону не часто доводилось драться с женщинами, к тому же доводить поединок до унизительной возни в партере. У борцов мужчин есть ряд табуированных приемов. Как бы ни ненавидели друг друга противники, а ни один мужчина не схватил бы врага за место, в которое вонзила острые ноготки Марта. Аламез взвыл от боли, сжался в комок и, позабыв обо всем на свете, закатался по полу. Наемница воспользовалась моментом, поднялась на ноги и схватила лежавшую в нескольких метрах от места схватки штурмовую винтовку Дарка.

– Ну все, малыш, отмучился! – прохрипела на прощание запыхавшаяся наемница и вскинула оружие.

Протрещала бойкая пулеметная очередь. Теряя сознание от обильного кровотечения, моррон видел, как пули, входящие со спины, прошивали Марту насквозь и дырявили божественно красивую грудь, усеивая окрестности в радиусе двух метров кровавыми ошметками. Невидимый стрелок убрал палец с курка только после того, как превращенное в кровавое месиво тело наемницы упало сверху на Дарка.