— И как же нам быть?

— Я уеду этой ночью, а вернусь к рассвету. Ты останешься здесь. Если зазвонит телефон, подключишь его к магнитофону. Там короткая запись моего пьяного голоса: «Прости, дорогуша, я в отрубе». И не отсоединяйся. Пусть удостоверится, что я напился на вилле. Повторно соединиться она тоже не сможет. Пьяный выронил трубку, не нажав кнопку «отбой». Утром я перед ней извинюсь.

— Секунду, Геночка, но ночью банки не работают. И как ты доберешься до Мальты и обратно?

Некрасов рассмеялся.

— Адреса банков тебе дала Ольга? Это и есть ее наследство? Ты думаешь, я из-за адресов взял тебя с собой? Глупости. Мне адреса не нужны. Ольга тоже полагала, что без них я не обойдусь. Так думает и моя жена. Даже очень умные женщины бывают по-детски наивными. В мозгах в какой-то момент срабатывает стопор, и мысль останавливается на определенном этапе. Мне не нужны адреса банков. Достаточно перевести все счета в свой собственный банк под надежную крышу.

— Как же ты это делаешь?

— Существует система электронного управления счетами. Сидя в Москве, Василиса может их заблокировать, перекинуть деньги с места на место. Деньги работают, они в движении. Каждый день приходят начисления и идут отчисления. И для этого не нужен адрес банка, нужны пароли доступа к электронному управлению счетами. А они у меня есть. Сейчас вопросом капиталов занимается доверенное лицо. Мой адвокат. Я ему доверяю. С ним я должен встретиться ночью. От него получу наличные. Примерно десять процентов. Этого нам хватит лет на десять. Остальные деньги должны работать. А послезавтра мы уедем на моей яхте в тихое, уютное местечко. На год или на два. Там, где меня не сможет достать моя жена. Больше года Алиса на плаву не продержится. Кто-то из них дотянется до ее глотки.

— Из них?

— Либо заказчики, либо ФСБ. Без денег она не сможет сопротивляться разбушевавшейся стихии.

— Яхта! Какая сказка! Куда мы поплывем?

— Сюрприз. Сама увидишь. Я ничего не скажу, пока мы не прибудем на место.

— Ты сумасшедший, и мне это очень нравится.

Рита бросилась ему на шею, стала целовать в губы. Бокалы с остатками коктейлей, полетев на кафельный пол, разбились вдребезги. Говорят, на счастье! Вот только приносят ли фотографии счастье?

Удобно устроившись на возвышенности с профессиональной техникой в руках, Раиса Райская вела съемку. Она приехала в Испанию раньше других, у нее имелось деликатное задание.

В Москве погода испортилась, пришел циклон, и начались дожди. Встреча на Цветном бульваре стала невозможна, и свидание состоялось в небольшом кафе поблизости.

Костя тут же узнал покупателя своего фотоархива, но не помнил его имени. Возможно, он и не представлялся.

— Хотите еще что-нибудь купить?

Парень подсел к клиенту за столик.

— Нет, Костя. Ты мне дал столько материала, — на целый век хватит. Хочу проконсультироваться по имеющимся материалам.

— Консультация тоже денег стоит.

— Тогда устроим вместо консультации допрос и проведем его на Петровке с протоколом, как положено.

Марецкий предъявил удостоверение.

— Так! Влип! И что? За неуплату налогов и незаконное предпринимательство посадите? Так меня Ханов выгнал, я больше не работаю.

— Он многих выгнал. Твое предпринимательство меня не интересует. Я убийцами занимаюсь.

— Обращаетесь не по адресу. Учась в пятом классе, давил мух на стекле. Вот и все мои грехи.

Марецкий достал фотографии и показал одну из них автору

— Кто стоит за стойкой?

— Галька. Бывшая официантка из Интуриста. Лешка ее натаскивал. Они когда-то работали вместе. Теперь, когда Лешке надо отвалить часа на два, он ей звонит, и она его подменяет за стойкой. Галька живет где-то рядом с «Приютом».

— А фамилия у нее есть?

— Не помню. Кажется, Малышкина или Малашкина.

— И она всегда свободна?

— Не работает. Ребенку три года. Но ночью время выбрать может.

— Бармен собирался уходить с работы?

— Наверняка. Он и меня, и Ваньку предупреждал: «Ищите место. Я свалю, Митька вас на улицу вышвырнет».

— Кто такой Ванька и кто Митька?

— Ваня Соченков. Руководитель квартета. А Митька теперь хозяин ресторана. Алексей ему свою долю продал.

— Зачем? Хотел из страны уехать?

— Вряд ли. Хотя вообще-то мог. Три или четыре языка знает не хуже родного. Новые русские приглашали его на приемы с иностранными дельцами обслуживать гостей. Но и другие услуги оказывал.

— Девочек поставлял. Не стесняйся, говори. Чистяков смылся за кордон. С концами.

— Такой парень нигде не пропадет. Девочек у него море. Он старых связей не рушит. Со шлюхами-пенсионерками связь не рвет. Все пригодятся. Контингент с советских времен копил. Интердевочки из Интуриста ему отчеты писали. Он же из бывших гебистов. Деловой до мозга костей. А Митька у него в вышибалах ходил в первое время. Теперь свои гайки закручивает. Лешке надоела вся эта канитель. Денег куры не клюют, а он стаканы протирает. Сколько можно?

— Что думаешь о гибели Олега Вербицкого?

— Вот вы чем занимаетесь? Понятно. Глупая смерть. Только в передозировку я не верю. Олежка не был конченым наркоманом. Подстава. Наверное, из-за той девчонки. Темная история.

— Настолько темная, что просвета не видно. Иван устроился куда-нибудь?

— Да. Обещал и меня пристроить. Удачно все сложилось. Играют в казино и имеют большие бабки. Там фотографировать нельзя, зато пункт наблюдения имеется. Могут взять меня оператором.

— Значит, они нашли саксофониста?

— Даже искать не пришлось. Свой имелся. И не хуже Олега. Быстро сыгрались.

— А как они попали в казино? Туда с улицы не берут.

— Этого я не знаю. Но, похоже, у Ивана там свои люди есть. Не сошки, конечно, а кто-то из руководства.

— Мне нужны фотографии Ханова. Можешь сделать?

— Есть несколько штук в архиве. На банкете делал, где только свои собирались.

— Глянуть бы.

— Понятное дело, бесплатно. Ладно. Только не требуйте с меня те триста долларов. Я на мели, и деньги в кармане не скоро заведутся.

— Денег я не требую, а комментарии мне твои пригодятся. У тебя отличная зрительная память, меня сразу узнал.

— Отсутствием памяти не страдаю, это вы точно подметили.

— Отлично.

Марецкий похлопал парня по плечу.

Вид у Мельникова был такой, будто он вышел из парилки и вместо бассейна нырнул в кабинет Марецкого.

— Что случилось, Володя?

— Вы были правы, Степан Яковлевич. Проверять надо каждую мелочь. Упустишь из виду одну деталь, другие не будут стыковаться.

— Садись и говори толком.

Мельников бросил на стол спортивную сумку сомнительной чистоты и начал в ней копаться.

— Вот.

Он достал синюю папку и положил ее перед Марецким.

— Она лежала на столе в квартире Панарина. Теперь понятно, почему Рита куталась в платок, изображая уборщицу. Раньше я этого не понимал. Ведь сыщик не знал Риту, и какой смысл закутываться?

— Очень простой, Володя. Рита и помойное ведро не совместимы. Таких уборщиц не бывает. Увидев топ-модель со шваброй, любой заподозрит неладное.

— Гляньте в папку. Это досье на Риту, составленное Панариным. Открываем, и перед нами ее фотография. В досье указан номер женской колонии строгого режима, расположенной в Уссурийске. Нет только статей и сроков. Вот откуда взялась заточка.

Марецкий пролистал папку, в которой лежало несколько фотографий. В том числе снимок Риты и бармена, сделанный не в ресторане, а в парке на скамейке.

— Снимал не Костя, а сам Панарин. Я думаю так: Некрасов решил проверить свою новую подружку. Чего зря платить сыщику, пусть отрабатывает бабки. Вот он и натравил его на Риту. Красотка быстро его раскусила, и они с сообщником решили его убрать.

— Очень похоже на правду.