Она кивнула.

— Другими словами, ты бы не признался бы в этом, если бы даже скучал, — она доела последний кусок говядины и отложила вилку. — Определенно ты сохраняешь его кабинет, надеясь, что он вернется. Вопрос в том, что ты будешь делать, когда он вернется? Ты выслушаешь его идеи и попытаешься включить их в планы компании?

— Ты не думаешь, что превышаешь свои полномочия? — спросил он суровым голосом.

Она поджала губы и выглядела совершенно обиженной.

— Я сожалею, сэр. Вы правы. Это не мое дело.

Мгновенно в его глазах появилась теплота. Похоже, что связь между ними выходит за рамки отношений «начальник-подчиненный». Вполне возможно, они не могут воздействовать на сексуальное влечение, возникшее между ними, но он не хотел лишиться ее близости, которая появилась за ужином.

Она всего лишь пыталась помочь, но он тоже не привык, чтобы кто-то совал свой нос в его семейные дела. С другой стороны он не сумел сохранить хорошие отношения со своим братом, и он, в самом деле, хотел вернуть его назад.

— Прости. Я не привык открыто говорить о моих семейных отношениях. Мне не следовало накидываться на тебя.

Дэйн не стал ей рассказывать, что именно сделка с «Бренхарт и Саундерс» была тем, что Рейф хотел бы для них заполучить.

Ее глаза выражали понимание, и она положила свою руку на его. Тотчас он ощутил разряд, опаливший это место. Она почувствовала то же самое, он понял по ее глазам, когда она убрала руку прочь, взявшись за ножку бокала и поднеся его к губам. Он не мог ничего сделать, ему оставалось только наблюдать, как она пригубила искрящуюся рубиновую жидкость. Ее губы заблестели, когда она провела языком по ним, и ему захотелось наклониться вперед и попробовать их на вкус. Просунуть свой язык внутрь ее шелковистого теплого рта и целовать, пока она не растает в его объятиях.

Пришел официант и собрал тарелки, заменив их бокалами для мартини, наполненными шоколадным муссом.

— Иногда помогает поговорить о проблемах, — сказала Джессика. — Почему бы тебе не рассказать мне историю о тебе и твоем брате, как вы росли? Как случилось, что ты остался один?

Он улыбнулся.

— Ну, когда мне исполнилось восемь лет, Рейфу было шесть, и он решил, что хочет сам сделать мне подарок на день рождения. В таких случаях, наши родители всегда приветствовали, чтобы мы дарили друг другу подарки, но Рейф твердо хотел организовать свой собственный подарок. Такой, который он бы захотел получить сам. Так что на мой день рождения он вручил мне небольшую коробочку, которую сам завернул в бумагу. Она была вся в лентах и не все края были завернуты, но он очень гордился своим достижением. Когда я открыл ее, внутри были золотые часы. Такие же, как и у отца, он знал, что они всегда приводили меня в восхищение.

— Откуда он взял золотые часы?

— В том-то все и дело. Это были часы отца. В том возрасте, Рейф не очень понимал, что такое собственность. Он просто знал, что я любил на них смотреть, а папа носил их нечасто, поскольку у него были еще и другие, так что на утро моего дня рождения Рейф поднялся в гардеробную отца, завернул их в коробочку и подарил мне.

Она улыбнулась, ее зеленые глаза блестели в мягком свете свечей.

— Классно!

Она была права. Даже в восемь лет Дэйна тронула щедрость брата и желание сделать его счастливым. Он ненавидел тот факт, что его отец видел только ребенка, которому необходимо было преподать урок о праве собственности, и поэтому ударил Рейфа ремнем. Их мать не встала на его защиту, потому что она никогда не могла пойти наперекор отцу.

— Но хватит обо мне. Давай покопаемся в твоем прошлом, приступим?

— Что ты хочешь знать?

— Почему бы тебе не рассказать мне о твоем бывшем. Ты сказала, что он невероятно красив? — сказал он с усмешкой.

Она рассмеялась.

— Да, он самоуверен и привлекателен, как ты. Но во всех других отношениях, он — полная противоположность.

— Как это?

— Например, я никогда не могла представить его в деловом костюме. Он ездит по Бейкерсфилд, маленькому городу, в котором я выросла, на большом «харлее», носит рваные джинсы и кожаную куртку. Высокий, широкоплечий, с рельефной мускулатурой, — она улыбнулась. — Согласна, в этом он похож на тебя, но его бицепсы покрыты татуировками, и еще руки, плечи и спина. И он играет на гитаре в рок-группе.

— И что, такой парень тебе нравится? Музыкант, находящийся в свободном плаванье?

— Не совсем. Он просто... — она пожала плечами. — Я не знаю...

— Ты увлечена им?

— Да, думаю, именно так.

— Так почему ты решила, что он тебя любит?

— Я этого не говорила.

— Ты нет, но твои глаза сказали мне это.

Она глубоко втянула в себя воздух.

— Он всегда смотрел на меня так, будто я была для него особенной, и хотя другие девушки в городе подкатывали к нему, он, казалось, интересовался только мной.

— Это я могу понять.

Она неуверенно посмотрела на него.

— Спасибо. Знаешь, в этом вы тоже похожи. Он тоже очень обаятелен.

Дэйн удивился, как этот байкер-гитарист смог просто бросить ее, как вчерашний мусор. Похоже, некоторые парни просто не понимали ценность, которую имели.

— Но я считаю, что он действительно убедил меня, что влюблен... — ее взгляд метнулся к нему. — Несомненно, ты прав, я думаю, это было… когда он сделал эту татуировку.

— Только не говори мне, что он сделал тату твоего имени на груди?

— Нет, это было на плече, и не мое имя. На самом деле, было очень мило. Видишь ли, в моей комнате была фотография в рамке древесницы¹, которую он всегда считал странным выбором. Но с тех пор как я была еще ребенком, я всегда была перфекционистом. Как-то учитель дал нам список из десяти бабочек и мотыльков, которых мы должны были нарисовать для научного проекта. Я хотела их взять из специальной книги в школьной библиотеке, но там было только пять экземпляров, и каждый находился на руках. К тому времени, когда я получила копию книги, до сдачи работы оставалось всего лишь несколько дней, и картинка древесницы была вырвана. Я нарисовала все оставшиеся и была вся в слезах, потому что не знала, где мне взять десятую фотографию.

Следующим вечером моя мама появилась с картинкой, которая мне была необходима. Она ушла после обеда с работы и поехала в большую библиотеку в Гарнесвилле, нашла нужную книгу, сделала копию страницы и принесла ее домой. Я получила «отлично» за проект, а картинка стала символом того, сколько мама сделала, чтобы поддержать меня, и она всегда будет в этом отношении со мной. Когда Шторм сделал татуировку древесницы, я сдуру подумала, что он этим говорил мне, что он тоже всегда будет со мной.

Девушка смотрела на свой бокал вина, и грусть в ее глазах разрывала сердце Дэйна. Как может парень быть таким черствым?

Она пожала плечами.

— Теперь я понимаю, что, возможно, для него это был просто своего рода знаком отличия. Как метка на его кровати, показывающая очередное завоевание.

— Знаешь, похоже, тебе лучше без него.

Ее губы слегка скривились.

— Люди постоянно твердят мне это.

Подошел официант и убрал десертные тарелки и кофейные чашки. Зазвучала музыка, и несколько пар закружились на танцполе.

— Пойдем, потанцуем, — предложил он.

Она взглянула на него.

— В самом деле? Но я думала, мы здесь по делу.

— Это не означает, что мы не можем расслабиться и прекрасно провести время.

Она поднялась с немного скептическим взглядом, и он привел ее на танцпол. Он понял свою ошибку, как только заключил ее в свои объятия. Он слишком хорошо изучил ее мягкое, теплое тело, находящееся рядом с ним. Ему не терпелось прижать ее ближе, почувствовать ее грудь, вжатую в него, завладеть ее полными губами, похитить ее нежный рот.

Ему пришлось сконцентрировать свое внимание, не допуская, чтобы его тело заметно отвердело. Он имел достаточно самообладания, но почему он сам все себе усложняет? Насколько он хотел эту женщину, настолько она дала понять, что не хочет иметь с ним интимных отношений.