– Великолепно. – Ева сунула диск в карман и задумчиво пригладила волосы. – Не хватало мне только религиозных фанатиков. Кстати, а что с конем?

– Второй всадник апокалипсиса, – пояснил Саммерсет. – «И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри».

«И вышел другой конь, на этот раз рыжий, и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч».

– Боже милостивый!

– Саммерсет тут ни при чем, – вставил слово Рорк. – Это не он написал.

– Красный или рыжий конь символизирует войну, – добавил Саммерсет. – Неудивительно, что террористы сделали его своим символом, а этот отрывок из «Откровений Иоанна» стал своего рода манифестом, с тем чтобы оправдать массовые убийства ни в чем не повинных людей. – Саммерсет пристально посмотрел на развешанные распечатки. – Не знаю, это то же самое или нет.

– Малоприятная вещь – ждать повторения теракта, но я проработаю и эту версию. Огромное спасибо за информацию.

– Был рад помочь.

С этими словами Саммерсет вышел. Рорк посмотрел ему вслед.

– Похоже, воспоминания не дают ему спать до сих пор. Впрочем, ты это знаешь даже лучше, чем я.

– Это верно. Но меня больше волнует другое. Что, если наш таинственный друг решит повторить попытку? Кстати, этот рыжий конь, он, насколько я понимаю, из Библии?

– Да, из «Откровений Иоанна».

– Надо будет глянуть и на твои данные. Вдруг отыщется еще одна ниточка: личная обида, жадность, «заморочки» на почве религии. Похищенные дети, их у нас точно нет. Но, может, сам преступник из числа похищенных детей? Малыша крадут у родителей, усиленно промывают мозги, он вырастает, и у него возникает желание оседлать рыжего коня. – Ева покачала головой. – Надо будет проработать эту версию.

– Не буду тебе мешать. – Рорк взял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал. – Если будет время, зайду к тебе в управление.

Ева подошла к рабочему столу и вывела на экран полученные Рорком данные. Поскольку времени было в обрез, она выделила самое главное и скопировала результаты на домашний и рабочий компьютер.

Пока машина выполняла задание, Ева бегло ознакомилась с диском Саммерсета и сделала собственные пометки. Где-то, размышляла она, наверняка хранится файл с информацией об известных членах культа Красного Коня. Запечатанный, упрятанный глубоко в архив, но наверняка есть.

Как только материалы для брифинга были готовы, Ева загрузила аудиофайл с «Откровением» на компьютер в ее машине. Послушаем по дороге, ради экономии времени.

Захватив с собой все необходимое, она натянула на себя куртку и вышла из кабинета.

Первоначально она планировала, не заходя к себе в кабинет, прямиком пойти в конференц-зал, чтобы приготовить демонстрационную доску и загрузить в компьютер новые снимки. Но, как назло, заметила в коридоре Надин Фурст. Популярная репортерша 75-го канала, прославленная акула пера, автор многочисленных бестселлеров и самопровозглашенный детектив, явно поджидала ее, заняв позицию у входа в конференц-зал.

В принципе их можно было даже назвать подругами, но в данный момент встреча с Надин и ее зорким глазом и острым ухом лично ей совершенно ни к чему.

Дорогущие ярко-красные шпильки репортерши звонко процокали по полу. Розовая лакированная коробка из кондитерской, которую она захватила с собой, покачивалась в такт ее шагам. Ева задумалась о том, как так получилось, что ее «оглоеды» не вырвали у Надин эту коробку, а взамен не выписали пропуск к ней в кабинет.

Похоже, ей никак не прошмыгнуть незамеченной мимо Надин в конференц-зал, куда даже такая самонадеянная особа, как эта, не посмеет сунуть нос.

Что делать? И Ева шагнула вперед. Цоканье каблуков и раскачивание коробки с выпечкой однозначно говорили о том, что Надин взвинчена и не в силах устоять на одном месте.

– Смотрю, ты сегодня рано, – прокомментировала Ева, когда та зашагала назад.

Зеленые, как у кошки, глаза пылали яростью.

– Ты упорно игнорируешь мои звонки, а Дженкинсон – подумать только, Дженкинсон! – отказался взять у меня три домашних пирожка. Более того, заявил, что я должна ждать в фойе. А ваш представитель по связям с общественностью пытается вешать мне лапшу на уши. Уходит от ответов и отделывается жалкими отговорками. Скажу честно, Даллас, мне казалось, что я заслужила лучшее отношение к себе.

– Я потому не отвечала, что у нас введен режим секретности. Он будет действовать до тех пор, пока не состоится официальная пресс-конференция. – Ева вскинула руку прежде, чем Надин успела что-то возразить. – Моим людям, в том числе и Дженкинсону, сейчас не до пирожков. Что бы ты о себе ни думала, Надин, бывают моменты, когда ты хочешь не хочешь, а должна подождать.

– Если ты не доверяешь мне…

– Дело не в доверии. Дело в моменте и приоритетах. Я могу уделить тебе пять минут, но это самое большее. – С этими словами Ева повернулась к Надин и протянула руку за коробкой с пирожками. Надин с каменным лицом отдала ей коробку. – Иди ко мне в кабинет, я скоро туда приду.

Оставив Надин решать, что ей делать – остаться или уйти, – Ева подошла к рабочему столу Дженкинсона.

– Извини, лейтенант, я не сумел выставить ее из здания…

– Ничего страшного, – ответила Ева, ставя сумку на стол. – Как только появится Пибоди, передай это ей и скажи, чтобы она немедленно начинала готовить конференц-зал к брифингу. Она знает, что делать.

– Понял.

Ева поставила рядом с сумкой коробку с выпечкой:

– А пока ешь. Чует мое сердце, что это дело затянется.

Усталое лицо Дженкинсона просветлело:

– Слушаюсь, сэр.

Подходя к офису, она услышала за спиной топот ног – это голодный народ налетел на бесплатные пирожки.

Надин не стала садиться на неудобный стул для посетителей. Еву она встретила стоя у окна, сложив на груди руки.

– Какая группа несет ответственность за теракт в баре? К расследованию уже подключились государственные антитеррористические организации? Сколько террористов проникло в бар и скольких удалось взять под стражу? Правда ли, что во время теракта использовалось биологическое оружие? По сведениям некоторых источников, жертвы были вынуждены убивать друг друга. Ты можешь подтвердить эту информацию?

Вопросы слетали с губ Надин пулеметной очередью. Опершись бедром о край стола, Ева терпеливо ждала, когда они иссякнут. Увы…

– Ты сейчас профукала несколько минут своей жизни. Я бы на твоем месте закрыла рот и выслушала то, что я могу тебе на данный момент сказать. Или же ты можешь и дальше понапрасну тратить свое драгоценное время.

– Не пори чушь, Даллас.

– Это не чушь. Потому что мертвы более восьмидесяти человек. Их близкие, друзья, соседи находятся в состоянии шока, отказываясь поверить, что это правда. А те несколько, что чудом остались живы, из последних сил цепляются за жизнь и заодно пытаются не сойти с ума.

– Я вчера провела время с несколькими такими семьями и друзьями погибших и своими глазами видела, каково им. Вы же своим молчанием лишь усугубляете их страдания.

– Мне нечего им сказать. Пока. Кстати, с тобой я разговариваю вовсе не потому, что мы подруги. Просто у каждой из нас своя работа, и, черт возьми, мы профессионалы. Ты в этом кабинете лишь потому, что ты лучшая в своем деле и все, что я сейчас тебе скажу, останется между нами. В этом я не сомневаюсь и поэтому не стану брать с тебя никаких клятв. И наша дружба здесь ни при чем. Просто я знаю, что для тебя работа – это больше, чем просто работа, равно как и моя для меня. Так что закрой рот и послушай. Или же я пойду туда, где меня ждут дела.

Надин глубоко вздохнула, пожала плечами, покачала головой и отбросила за плечи длинные светлые волосы. После чего подошла к стулу для посетителей и села.

– Ну хорошо. Я тебя слушаю.

– Я не знаю, что Уитни собрался сказать во время официальной пресс-конференции. У меня не было времени связаться с нашим представителем по связям с общественностью. То, что не является частью заявления, сделанного управлением для широкой публики, должно остаться между нами.