Когда до четырех часов оставалось несколько минут, Моника встала, подошла к окну и распахнула занавески. Солнце давно миновало зенит и опускалось к вершинам холмов. На противоположном склоне долины сержант Дэнни получше настроил бинокль и пробормотал:

– Ну и сукин ты сын, Том!

Их роман продолжался три дня. Из Сирии все никак не прибывали жеребцы Моники, а Раус не получал никаких известий от Хакима аль-Мансура. Моника регулярно звонила в порт своему агенту, но ответ всегда был одним и тем же: «Завтра». Поэтому Раус и Моника гуляли по горам, в вишневых садах устраивали пикники и занимались любовью на сосновой хвое.

Они завтракали и обедали на террасе. Дэнни и Билл смотрели на них с противоположного склона долины, а Маони и его дружки бросали злые взгляды из бара.

Маккриди и Маркс жили в сельской гостинице в Педуласе. За эти дни Маккриди вызвал несколько новых агентов из никосийского бюро и с Мальты. Раз Хаким аль-Мансур никак не давал о себе знать, чтобы можно было понять, поверил он в легенду Рауса или нет, то роль ключевых фигур переходила к Маони и его дружкам, осуществлявшим операцию Ирландской республиканской армии; пока они оставались на Кипре, оружие не могло быть отправлено. Два сержанта полка специального назначения по-прежнему будут опекать Рауса, другие станут круглосуточно смотреть за людьми из ИРА.

На второй день после избиения Рауса вся бригада Маккриди была на месте. Агенты рассыпались по холмам, устроили там наблюдательные пункты и смотрели за каждой дорогой и тропинкой, ведущей к отелю. Все телефонные разговоры с отелем перехватывались и записывались. Мастера по подслушиванию расположились в другом отеле неподалеку. Из вновь прибывших агентов немногие говорили по-гречески, но, к счастью, в это время года Кипр всегда кишит иностранными туристами, и десяток агентов, не владевших греческим, не вызывали подозрений.

Маони и его люди не выходили из отеля. Очевидно, они тоже чего-то ждали – телефонного звонка, курьера с сообщением или личного визита.

На третий день Раус, как обычно, встал вскоре после рассвета. Моника еще спала, и Раус сам взял у официанта поднос с утренним кофе. Он поднял кофейник, чтобы налить себе первую чашку, – под кофейником оказался сложенный лист бумаги. Раус положил бумагу между чашкой и молочником, налил кофе и с подносом ушел в ванную.

Сообщение было очень коротким:

«Теперь возникнет проблема, – размышлял Раус. – Чтобы доехать до Пафоса и вернуться, потребуется несколько часов, а освободиться от Моники на несколько часов среди ночи будет не так просто». Он выбросил в унитаз разорванную записку.

Проблема решилась сама собой. Судьба распорядилась так, что около полудня позвонил агент Моники и сказал, что вечером в порт Лимасола из Латакии прибудут три жеребца. Агент добавил, что было бы очень желательно, чтобы миссис Браун лично проследила за выгрузкой и размещением жеребцов в конюшне за пределами порта.

Когда Моника уехала, Раус облегчил жизнь своим опекунам. В четыре часа он решил прогуляться до Педуласа и из деревни позвонил администратору «Аполлонии». Раус сказал, что вечером он приглашен на обед в Пафосе и попросил порекомендовать самый удобный маршрут. Разговор был перехвачен и передан Маккриди.

Клуб «Розалина» оказался казино, расположенным в центре старого города. Раус вошел в казино за несколько минут до назначенного времени и почти сразу за одним из столов для рулетки увидел элегантного Хакима аль-Мансура. Соседнее кресло было свободным, и Раус опустился в него.

– Добрый вечер, мистер Азиз, какой приятный сюрприз.

Аль-Мансур не улыбнулся, лишь молча наклонил голову.

– Делайте ставки, – по-французски сказал крупье.

Ливиец поставил несколько фишек большого достоинства на комбинацию больших чисел. Завертелось колесо, белый шарик потанцевал и скатился в щель с цифрой четыре. Ливиец хладнокровно проследил, как крупье смахнул его фишки. Одной его ставки хватило бы, чтобы обеспечить ливийского фермера вместе с семьей на месяц.

– Хорошо, что вы пришли, – серьезным тоном сказал аль-Мансур. – У меня для вас новость. Хорошая новость, – вас она обрадует. Приятно сообщать хорошие вести.

Раус почувствовал облегчение. Вселял надежду уже тот факт, что ливиец послал ему записку, а не приказал Маони навечно «потерять» Рауса в горах. Теперь перспективы казались еще более радужными.

Ливиец проиграл еще одну стопку фишек. Британцу был чужд азарт игры, а рулетку он считал самым скучным и глупым изобретением человека. Но арабы по пристрастию к азартным играм уступают разве только китайцам. Даже хладнокровный аль-Мансур был околдован вертящимся колесом рулетки.

– Я рад сообщить вам, – продолжал аль-Мансур, поставив очередную стопку фишек, – что наш великий вождь любезно согласился удовлетворить вашу просьбу. То, что вы искали, будет поставлено – в полном объеме. Вот так. Как вы к этому отнесетесь?

– Я в восторге, – сказал Раус. – Уверен, что мои заказчики используют все… по назначению.

– Все мы на это очень надеемся. Как говорят британские солдаты, это и является целью учений.

– Как вам лучше заплатить?

Ливиец пренебрежительно махнул рукой.

– Примите это как дар Народной Джамахирии, мистер Раус.

– Я чрезвычайно признателен. Уверен, мои заказчики также будут очень благодарны.

– Сомневаюсь, потому что нужно быть дураком, чтобы сказать им об этом. А вы не дурак. Возможно, наемник, но не дурак. А теперь, поскольку ваши комиссионные составят не сто тысяч долларов, а полмиллиона, возможно, вы поделитесь со мной? Скажем, пятьдесят на пятьдесят?

– Для боевых фондов, конечно.

– Конечно.

«Скорее, для пенсионного фонда», – подумал Раус.

– Решено, мистер Азиз. Как только я получу деньги от клиентов, половина тотчас будет передана вам.

– Надеюсь, очень надеюсь, – пробормотал аль-Мансур. На этот раз он выиграл, и стопка фишек перекочевала к нему. Даже обычное хладнокровие не могло скрыть удовлетворения ливийца. – У меня очень длинные руки.

– Вы можете мне доверять, – сказал Раус.

– Дорогой мой, в нашем мире… это было бы оскорбительно.

– Мне нужно знать об отправке. Где забирать товар. Когда.

– Узнаете. Скоро узнаете. Вы говорили о европейских портах. Возвращайтесь в «Аполлонию», и очень скоро я с вами свяжусь.

Он встал и подвинул к Раусу стопку оставшихся фишек.

– Побудьте в казино еще пятнадцать минут, – сказал аль-Мансур. – Берите и развлекайтесь.

Раус выждал пятнадцать минут, потом обменял фишки на наличные. Лучше он купит Никки хороший подарок.

Раус вышел из казино и направился к своей машине. В старом городе улицы очень узки и найти место для стоянки было непросто даже ночью, поэтому он оставил машину в двух кварталах от казино. Раус не заметил Дэнни и Билла, укрывшихся в подъездах домов справа и слева от входа в казино. Возле автомобиля Рауса какой-то старик в синем комбинезоне и фуражке сметал мусор.

– Добрый вечер, – проскрипел старый дворник.

– Добрый вечер, – ответил Раус и остановился.

Такие битые жизнью старики выполняют черную работу в любом уголке мира. Раус вспомнил о пачке денег, доставшихся ему от аль-Мансура, вытащил крупную банкноту и сунул ее в нагрудный карман комбинезона старика.

– Дорогой мой Том, – на хорошем английском сказал дворник, – я всегда знал, что у вас доброе сердце.

– Какого черта вы здесь делаете, Маккриди?

– Продолжайте возиться с ключами и замком, а тем временем расскажите мне обо всех новостях, – пробормотал Маккриди и отставил метлу.

Раус рассказал.

– Хорошо, – ответил Маккриди. – Похоже, это будет корабль. Значит, скорее всего они отправят ваш небольшой груз вместе с большим для ИРА. Будем надеяться. Если бы ваш товар отослали другим путем в отдельном контейнере, то нам пришлось бы начинать все сначала. Точнее, с Маони. Но поскольку ваш груз поместится в небольшом фургоне, то, наверное, они упаковали все вместе. В какой порт, имеете представление?