Он подозревал, что «Энон» мог бы снабдить его точным вектором, в пределах миллисекунд. Но будь оно все проклято, у него же есть гордость.

Звездные радиолокаторы «Леди Макбет» автоматически следили за новыми созвездиями, которые они отмечали на карте. Джошуа привел в порядок свои навигационные программы и начал обсчитывать новые данные.

Джошуа и Сиринкс решили сохранить интервал в несколько часов перед конечным прыжком к Мастрит-ПД отчасти из-за недостатка знаний о ее действительном положении и о точном размере. Когда это было решено, они намеревались погрузиться на эклиптический летательный аппарат и отправиться на безопасное расстояние над вершиной фотосферы, так, чтобы их скорость в точности соответствовала звезде. Это означало, что единственная сила, действующая на них, будет сила гравитации звезды, небольшое притяжение внутрь. С этой выгодной точки обзора они смогут разглядывать космос с определенной дистанции. Логически рассуждая, развалины редута цивилизации тиратка должны находиться на орбите экватора звезды. Возможно, на планете типа Плутона, которая уцелела после взрыва, или на крупном астероиде. Хотя сектор пространства был невообразимо громаден, при помощи прыжка в стабильное окружение Мастрит-ПД вблизи экватора они надеялись разыскать крепость.

Звезда постоянно является местом сражения примитивных сил, главные из которых — теплота и гравитация. В сердцевине любой звезды происходит гигантской мощи реакция сплавления водорода, что нагревает остальную ее массу достаточно для того чтобы противостоять гравитационному сжатию. Однако сжатие настолько же конечно, как и ее запасы горючего, тогда как гравитация бесконечна.

За биллионы лет постоянного свечения Мастрит-ПД исчерпала атомы водорода своей сердцевины, пережгла их в инертный гелий. Продукт энергии горения содержался внутри небольшой водородной оболочки, окружающей центр, производящий еще гелий, который медленно проникал внутрь. Температура, давление, плотность — все это начало изменяться по мере того, как на оболочку влияла сердцевина как главный источник нагревания. Все звезды в конечном счете приходят к этой поворотной точке, а что случается с ними дальше — зависит от их размера. Мастрит-ПД была в полтора раза больше земного солнца, слишком крупная, чтобы подвергаться электронному разрушению, слишком мелкая, чтобы сделаться сверхновой.

Поскольку трансформация внутренней структуры прогрессировала, Мастрит-ПД оставляла позади себя устойчивый светящийся след, который постоянно усиливал свою яркость. Внешние слои начали расширяться, нагреваемые конвективными потоками, выходящими наружу из растущей оболочки горючего, в то время как сердцевина продолжала свое гравитационное противодействие по мере того, как поток атомов гелия устремлялся вниз, увеличивая массу звезды. Сердцевина съеживалась, а теплота и плотность тем временем увеличивались, пока температура не превысила магические сто двадцать миллионов по Кельвину и на этой точке не началось возгорание гелия.

Мастрит-ПД четко разделилась на два совершенно разных организма: центральную часть, которая с новой силой возобновила горение, продолжая противодействие, и внешние слои, раздувающиеся и охлаждающиеся по спектру — от белого и, через желтое, к красному. Теперь звезда излучала феноменальный жар, идущий от центра, посредством конвективных потоков, обтекающих планетарные орбиты, в результате достигая высокой степени свечения, уникальной для красных гигантов, хотя в то же время, как она производила этот световой поток, температура поверхностных слоев упала до уровня охлаждающих двенадцати тысяч градусов по Кельвину, они ведь находились так далеко от центра.

Это была эпоха звездной эволюции, от которой сбежали тиратка. Расширяющаяся звезда переросла более чем в четыреста раз свой первоначальный радиус, в конечном счете остановившись на диаметре в тысяча шестьсот семьдесят миллионов километров. Она поглотила три внутренние планеты, в том числе родину тиратка, и быстро сожрала двух внешних газовых гигантов. За несколько славных тысячелетий замороженные кометы в астероидном поясе пробудились к жизни, как извергнутые организмы, окружающие нового сверкающего титана хрупким светящимся алым ожерельем, как если бы биллионы примитивных ракет летели внутрь нее. Но вскоре истощились, их хрупкий химический дренаж выкипел и высох, оставив только твердые куски застывшей лавы лениво кружиться по орбите.

Отсутствовала четкая граница, которая обозначала бы, где кончается звезда и начинается космос, вместо нее слои воспламененного водорода затягивались в солнечный вихрь, который неустанно дул извне внутрь галактики. Однако же для целей каталогизирования и навигации «Энон» определил контуры Мастрит-ПД в семьсот восемьдесят миллионов километров, если считать от ее невидимого центра.

«Леди Макбет» должна была первой погрузиться туда, в добрые пятьдесят миллионов километров над дымчатым сверкающим морем разлагающихся частиц. Обычный космос перестал существовать, предоставив звездному кораблю плавать между двумя параллельными световыми вселенными. По одну сторону спектральный водоворот туманности, украшенный юными звездами; по другую — плоская безликая пустыня раскаленных до золотого свечения фотонов.

«Энон» вошел туда на расстоянии двадцати километров от темного силуэта корабля адамистов.

— Есть контакт, — подтвердил Джошуа Сиринкс, когда их сигнал достиг радиомаяка ближнего радиуса на «Эноне».

Полный набор поверхностных датчиков «Леди Макбет» поднялся из фюзеляжных углублений, соответствуя тем новым схемам, которые предлагал Кемпстер. Он мог теперь на деле видеть такой же ряд, поднимающийся из нижней части фюзеляжа грузового отсека космоястреба.

— Я тебя вижу, — ответили оттуда. — Это подтверждает, что в непосредственной близости от нас нет ни скал, ни пылевых облаков. Мы начинаем обследование датчиками.

— Мы тоже.

— Как ваши температурные данные?

— Держатся отлично, — ответила Сара, когда Джошуа проконсультировался с ней. — Снаружи жарко, но не так скверно, как во время приближения к станции антиматерии. Наши разгрузочные панели могут излучать эту температуру наружу быстрее, чем мы ее поглощаем. Но все же не желательно, чтобы вы подлетали к нам слишком близко. И я буду счастлива, если вы сможете дать нам разгон. Это поможет нам избежать образования горячих точек на фюзеляже.

— Сделаю все возможное, — сказал ей Джошуа. — Сиринкс, мы можем справиться. Как ты?

— О'кей.

Он привел в действие экваториальный вспомогательный двигатель корабля, чтобы начать тот медленный поворот, который нужен был Саре.

Вся команда находилась на своих местах на мостике, готовая вмешаться при любом непредвиденном сюрпризе, который мог бы учинить им красный гигант. Самуэль и Моника были внизу, в главном салоне, вместе с Алкад, Питером и Оски, которые снимали поступающие с датчиков данные. Сведения с «Энона» непосредственно передавались Паркеру, Кемпстеру и Ренато. Корабли обменивались результатами поиска в реальное время, позволяя специалистам рассмотреть их одновременно. Изображение местного космоса составлялось быстро, сильный поток частиц, пролетающих мимо корпуса, фиксировался на карте. Внешнее пространство определялось не совсем как вакуум.

— Здесь спокойнее, чем в окрестностях Юпитера, — откомментировала Сиринкс. — Но почти так же опасно.

— И не так много жесткой радиации, как мы предсказывали, — добавила Алкад.

— Должно быть, основная масса водорода поглощает ее, прежде чем она достигает поверхности.

Их оптические и инфракрасные датчики выполняли медленную съемку космоса вне поверхности красного гиганта. Аналитические программы разыскивали передвигающиеся световые пятна, которые могли обозначать астероиды или тела величиной со спутник, даже какую-нибудь планету. Искривленное поле «Энона» могло найти небольшую локальную массу, отклоняющуюся от обычных норм пространства-времени. Казалось, сильный солнечный ветер сдул отсюда все. Они, разумеется, искали в пределах менее одного процента экваториальной орбиты.