В истории нет примеров жизнеспособной альтернативы свободному обмену капиталом, товарами и услугами между производителем и потребителем. Однако капитализм как идеология нуждается в дальнейшем развитии и реформах. Капитализм должен стать чем-то большим, чем просто выживание наиболее приспособленных.

По моему глубокому убеждению, капиталисты должны уделять больше внимания людям и ресурсам нашей планеты. Я называю это «капитализмом Геи» в честь работы профессора Джеймса Лавлока, всю жизнь занимавшемуся изучением взаимосвязи живой и неживой природы. Поведение человека, а также его капитал, должны приносить благо планете.

В общем, предприниматели и создатели капитала всего мира должны быть той позитивной силой, которая изменит жизнь к лучшему. Желание поделиться благами вашей индустрии со счастливыми, реализовавшимися людьми и планетой, которая должна сохранить свою красоту для наших детей и внуков, не наносит ущерб интересам бизнеса.

В 1997 году, предлагая схему проведения лотереи в Йоханнесбурге, я обратился к мировому бизнес-сообществу с просьбой вести бизнес более этично – и начать с политики нетерпимости к взяточничеству. Возможно, самое неэтичное и опасное преступление финансовых отделов компаний всего мира – это взяточничество с целью приобретения полезных связей. Если руководство компании раздаёт взятки политикам, то полицейские, таможенные служащие, налоговые инспектора и работники суда могут подумать: если наше руководство берёт взятки, что же мешает и нам это делать? Да, рыба гниёт с головы.

В своём выступлении я дал очень простое определение этике. Меня интересует этика бизнеса, и я не считаю этические вопросы такими уж сложными, какими они преподносятся преподавателями на курсах по бизнесу. Я говорил о том, что лучше пообещать себе не делать ничего, о чём бы вы сожалели, если это будет напечатано в прессе. Обидно, когда ваши слова выворачивают наизнанку и неправильно истолковывают; плохой журналист может нанести вашей компании непоправимый ущерб, но, по сравнению с вашими собственными ошибками, это покажется вам просто маленьким недоразумением. Свободная пресса – это совесть общества. К примеру, вы пытаетесь поставить своему конкуренту подножку. План уже готов и непременно будет реализован. Но это может оказаться для вас игрой с огнём. Ситуация может выйти из-под контроля, и вы уже не сможете быть абсолютно уверенными в том, что всё пойдёт именно так, как было задумано. Если общественность и средства массовой информации всё-таки узнают о вашем замысле, какова будет их реакция? Они удивятся, посмеются над вами, а может случиться и так, что вы и ваша компания навсегда приобретёте дурную славу.

По мере совершенствования и реформирования капитализма, я думаю, связь между свободной коммерцией и свободой слова станет ещё более очевидной. Но даже сегодня свободная пресса представляет собой замечательную лакмусовую бумажку; в идеале, как только мы поставим благополучие людей и окружающей среды на первое место в нашем бизнесе, роль СМИ как рупора общественного сознания начнёт постепенно уменьшаться.

В июне 1999 года Нельсон Мандела пригласил меня на свой прощальный ужин и на инаугурацию своего последователя Табо Мбеки. На банкете моя соседка по столу, врач по профессии, рассказала мне о своём госпитале, который принимает наибольшее в мире количество пациентов, – и мне захотелось его посетить.

На следующее утро я отправился в Соуэто. После роскоши и изобилия вчерашнего вечера я вновь опустился на землю, а скорее – грохнулся оземь. Картина, которую я увидел в госпитале, оказалась ещё более ужасной, чем мне описывала соседка. Отделения скорой помощи здесь выглядели так, словно я попал на съёмки фильма о Вьетнамской войне. Очередь за медицинскими препаратами растянулась на целых полмили. Но я испытывал глубокое уважение к Южной Африке и хотел ей помочь. У этой страны потрясающий потенциал, её жители отличаются гостеприимством и дружелюбием. Тем не менее, как рассказала мне моя новая знакомая, более 20 % женщин, приходящих в женские консультации, уже инфицированы ВИЧ, а медицинские препараты не доходят до тех, кто наиболее остро в них нуждается. У нас уже был опыт помощи ВИЧ-инфицированным в Великобритании, и сейчас я намеревался сделать всё, что было в моих силах, чтобы остановить человеческие страдания в Южной Африке.

На протяжении многих лет Virgin делала инвестиции в южноафриканские компании, чтобы способствовать подъёму экономики этой страны. Virgin Unite тоже открывала новые возможности для молодёжи ЮАР. Один из лучших тому примеров – это создание школы предпринимательства Брэнсона при CIDA City Campus. Это произошло, когда харизматичный лидер CIDA, Тэди Блечер, просто не давал нам с Джин прохода, призывая к сотрудничеству в оказании помощи молодым людям, не имеющим начального капитала, в организации собственного бизнеса. Я пишу эти строки после празднования моего дня рождения со студентами этой школы. Их энергия и позитивный настрой всегда вдохновляют и успокаивают меня. Они по очереди вставали и рассказывали о своих малых предприятиях, которые стартовали при поддержке школы Брэнсона, а теперь обеспечивает финансовую независимость не только им самим, но и их семьям и общинам. Это был самый лучший подарок на день рождения, о котором только можно было мечтать! Я записал слова одного из этих молодых людей в своём ежедневнике.

Хотя новое поколение жителей Южной Африки уже начинает строить своё будущее, я понимаю, что СПИД медленно, но верно уничтожает здоровье страны. Жизнеспособной и динамичной экономике нужны здоровые граждане, чтобы обеспечить больных, немощных и инвалидов всеми благами общества. Но когда болезнь подтачивает здоровье нации, уже не может быть и речи ни о каком бизнесе. Боюсь, что скоро вся Африка может оказаться в такой ситуации. А я до сих пор не сделал всё возможное, чтобы предотвратить это. После того как я услышал историю Дональда Макхубеле, официанта из частного сафари-отеля Virgin в Улусабе, трагедия больных СПИДом перестала быть для меня чем-то абстрактным – я увидел её в лицо. Дональд был самобытным поэтом и музыкантом: он красноречиво писал о своей земле, её людях и о своей болезни. Его отношение к болезни было глубоко смиренным. Он говорил: «Я сочиняю песни о ВИЧ и СПИДе… Давайте же все вместе бороться с этой проблемой, чтобы можно было гордиться самими собой, только сплотившись вокруг общей цели, можно одолеть врага. Ведь это не болезнь, а настоящая война, разразившаяся в Африке, которая может уничтожить весь наш континент». Дональд умер от туберкулёза, спровоцированного ВИЧ. Когда это случилось, я поклялся, что ни одного сотрудника Virgin больше не постигнет такая участь. Я размышлял о том, что сотни иностранных компаний, работающих в Африке, позволяют своим сотрудникам умирать от СПИДа (то же самое происходит и в местных компаниях). Так не должно быть.

Мы первыми продемонстрировали в Улусабе, что у нас нет предубеждений против ВИЧ-инфицированных людей. Нельсон Мандела рассказывал мне о том времени, когда он посещал ВИЧ-инфицированных сирот, которые жили в убогой хижине. Вместо того чтобы бросить им еду через забор, он вошёл внутрь и провёл некоторое время с девочками. Когда он шёл назад к своей машине, его водитель был вне себя от страха, что может заразиться, он выпрыгнул из машины и убежал. Мандела сказал, что принцесса Диана сделала больше, чем кто-либо, обнимая маленького ребёнка, заражённого ВИЧ, – это простое действие сыграло огромную позитивную роль во всей Африке.