– Иди прими душ и будь готова через час. Я собираюсь привести себя в порядок и распаковаться. – Он ставит меня обратно на ноги и пропускает мои волосы сквозь пальцы, притягивая мой рот обратно к своему. Когда мы отрываемся друг от друга, мы оба задыхаемся. Шлепая меня по попе, он подталкивает меня делать то, что сказал. Не хочется уходить на весь день, но не могу отрицать свою потребность быть с ним. Я обязательно позвоню и поговорю с родителями, чтобы узнать, как бабушка.

      Летняя школа закончилась, поэтому следующие две недели я свободна лентяйничать с моим парнем до того, как отправлю его в Университет. Я и глазом не моргну из-за других девушек; я знаю, он будет верным. Никогда в этом не сомневалась. Я переживаю, что он увязнет с Брайаном и Сетом, но должна доверять ему. Они не оказывали на него влияние с тех пор, как он подписал контракт с Южной Джорджией. Дела шли гладко, или я была слишком сосредоточена на других вещах, чтобы что-то заметить, если это не так. Пробегаю щеткой по своим влажным волосам после самого быстрого душа, когда слышится крик.

      Я туго завязываю халат и бегу к его источнику. Моя бабушка сидит в глубоком кресле, швыряя в маму все, до чего может дотянуться.

        – Дай мне уйти. Вы не можете держать меня здесь в заключении.

      – Бабушка! – Я останавливаюсь прямо перед ней, и как только ее рука касается моей щеки, моя мама отталкивает меня назад.

      Я в шоке.

      Никогда она не поднимала на меня руку. Потираю место удара и чувствую под рукой жжение.

      – Вы не можете просто так обращать людей в свою секту. Одна из вас отвезет меня домой прямо сейчас. – Я встречаюсь взглядом с мамой и вижу страх и глубокую печаль.

      – Бабушка, - я снова пытаюсь.

      – Не знаю, кто ты, и хватит меня так называть. Надеюсь, полиция найдет вас, ребята. Это неприемлемо. Вы не можете похищать людей.

      – Ладно. Пойду соберу твои вещи, и мы отвезем тебя домой. – Мама задом двигается к передней двери и ни на секунду не отводит глаз от бабушки. Я смотрю вниз и замечаю, что бабушка обута в свои туфли. Знаю, если бы я могла их снять, она бы не стала пытаться уйти. У нас было несколько случаев с ее уходом, и, если мы прятали ее обувь, она не покидала дом. Я нагибаюсь посмотреть, могу ли я их как-нибудь снять, и она ногой отталкивается от меня.

      – Эмма! – кричит моя мама. Она жестами показывает подойти к ней, уже позвав подкрепление. – Бретт и Джеймс смотрят за дверями. Твой папа уже в дороге. – Ее шепот не имеет смысла. Мы окружаем бабушку как взбесившееся животное. Шагаю к ней, и мама тут же стискивает своей рукой мою. – Нет. – Она изучает мое лицо, и я уверена, там остался отпечаток ладони. Открывается передняя дверь, и заходит мой папа. Мама кратко рассказывает ему о случившемся, его глаза уставляются на мое лицо.

      Он указывает на меня. – Ты поедешь с Уильямом. Он хотел сделать тебе сюрприз, но вы все на несколько дней поедете в Тайби-Айленд. [Прим.: Тайби-Айленд - прибрежный курортный город в округе Чатем, штат Джорджия, в 25 км на юго-восток от Саванны, расположен на небольшом острове Тайби (Tybee), самой восточной точке штата] Бретт и Джемс встретят вас вечером прямо там в качестве сопровождающих.

Я хочу возразить, но знаю этот тон. Я не выиграю. Возвращаюсь в свою комнату, чтобы одеться, собрать вещи, и стараюсь прислушаться к шепоту родителей.

      – Я позвоню чуть позже. – Целую их обоих.

      – Нет, ты освобождена от своих обязанностей на три дня. Если будет экстренная ситуация, мы позвоним тебе. Я серьезно, Эмма. Отдохни. Проведи какое-то время с Уильямом до его отъезда в университет. – Ощущаю, как нарастает беспокойство. Мой папа любит Уильяма, но добровольно он не отправил бы меня на каникулы с ним, не важно, кто бы нас сопровождал.

      – Что происходит?

      – Ничего. – Его взгляд перескакивает на маму, и для меня очевидно, он что-то скрывает.

      – Папа… - умоляю я.

      – Эмма, ступай. Прямо сейчас, чем меньше здесь людей, тем быстрее я смогу ее успокоить. – Я смотрю на кресло, отмечая, что бабушка вообще не расслабилась. Она настороже, готовая к борьбе.

      Киваю. – Пока, бабушка. Люблю тебя. – Она кричит о какой-то газетной утке и лидерах секты, но я не обращаю внимания. Когда вернусь домой, она будет в своем нормальном состоянии.

      Уильям ждет у машины с пакетом льда, который прикладывает к моей щеке. – Прости. – Он знает, мне плевать, что она ударила меня, но не на причину этого. Это произошло. У нее, черт возьми, нет понятия, кто ее семья.

      – Поехали. – Впервые мне хочется немного времени и расстояния. Я думаю о пробежках по берегу и про себя даю себе «пять» за то, что не забыла упаковать свои кроссовки и экипировку.

      – Готова к солнцу и рыбалке?

      – И ко сну голышом?

      – Ты же знаешь, что мои родители тоже там будут. У нас будут отдельные номера.

      – Вызов принят.

Он смеется над моей беспардонностью и хватает меня за руку. Притворяйся, пока это не станет правдой – отныне это моя мантра. Мне так плохо из-за сцены, свидетелем которой я только что стала, поэтому собираюсь использовать все вокруг как способ забыть про нее.

      Ночами я теряюсь в его объятиях, прикосновениях, тепле. Днем мы резвимся на волнах, обсыхаем под солнцем и рыбачим с причала. Смех был безудержным, и он был настоящим. Я наблюдала, как Уилл проводит необходимое время со своими родителями, без возведения вокруг себя стен, без сооружений, за которыми можно спрятаться. Они наслаждались, бросая мяч, фрисби и переигрывая друг друга. Я звонила родителям несколько раз в день, но безуспешно. Бретт заверил меня, что они связываются с ними, но хотят, чтобы я наслаждалась жизнью. Я стараюсь, но кажется, что что-то не так.

      Я даю ему достаточно времени припарковать пикап, прежде чем несусь к дому. Толкаю открытую дверь, в нетерпении узнать, как обстоят сейчас дела, и замечаю моих маму и папу, обнявшихся в кресле. Новости не включены, нет никакого шума вообще. – Я дома. – Они оба смотрят на меня, и я вижу грусть, написанную на их лицах.

      – Нет, - кричу я. Папа подбегает и хватает меня.

      – Это не то, что ты думаешь, Эмма. Иди присядь. – Я позволяю ему отвести меня к дивану, когда слышу его вдох, и он протирает глаза. Заметно, как он устал. – После того дня нам пришлось перевезти бабушку в центр для людей с расстройством памяти. Мы дали ей четыре дозы успокоительного, Эмма, и не смогли ее утихомирить. Она могла сама себе причинить вред.

      – Ты обещал.

      – Проклятье, знаю. Ты думаешь, я хотел отправить свою мать к кому-то другому, чтобы они ухаживали за ней? Это были запланированные действия. Мы можем навещать ее в любое время, и у нее есть круглосуточный уход терапевтов, специально подготовленных к этому. Нам это было не по силам. Что, если бы она ушла и пропала? Или с ней что-нибудь случилось? Я не мог так жить, в страхе.