– Нас ждут в зале, Кэт, – сказал он.

Она с испугом посмотрела на него:

– Почему ты так меня называешь?

Голос ее был тихим, и от этого ей стало стыдно.

– Это имя тебе больше подходит, – успокоил ее Эйлиг. – У тебя есть зубки и коготки. Однако мне кое-кто говорил, что ты бываешь ласкова и добра и хорошо умеешь себя защитить.

– Это не так.

– Нет, это так, дорогая. Ты просто сейчас сердишься на своего барда…

– Он не…

– Он твой, Кэт, что бы ты ни думала о нем, а ты – его. Разве ты не чувствуешь, как ты изменилась благодаря его заботе и огромному влиянию на тебя?

– Не стану отрицать, я стала другой, и в этом есть доля его участия, – согласилась она. Предательское тело помнило ласки его рук. Ее охватил панический страх. Однако она не в состоянии забыть его обман и то, что он использовал ее как заложницу, а не помог ей. Ложь, везде ложь! Ради великой цели?

– Нам надо идти. – Эйлиг посмотрел на дверь.

Кэтриона кивнула в знак согласия и встала. Она первой вышла из комнаты. В коридоре было холодно, но до зала было недалеко. Зал был полон людей, их стало еще больше, чем тогда, когда они с Тигом вошли в него, а прошло всего несколько часов. В очаге ярко горел огонь, все места за столом были заняты. На этот раз король сидел за большим столом, возвышаясь над всеми.

Эйлиг, заботливо обняв Кэтриону, повел ее в тот конец стола, где были их места.

– Как ты думаешь, почему король хочет меня видеть? – спросила она брата шепотом.

– Не знаю, сестричка. Не беспокойся. Я уверен, что это просто формальность, перед тем как отпустить нас в Ассинт, а возможно, он хочет оставить нас при себе… в залог того, что наш клан будет вести достойную жизнь. Держи себя в руках, что бы ни произошло.

Прищурив глаза, она искоса посмотрела на брата:

– Если ты собираешься раздразнить меня, чтобы я сорвалась, ты напрасно трудишься. Я научилась держать язык за зубами… временами… и усмирять свой взрывчатый характер.

Эйлиг улыбнулся:

– Ты очаровательная женщина, Кэт. А Тиг – удивительный мужчина.

Кэтриона опустила глаза и тихо промолвила:

– Да, он необыкновенный…

Спустя несколько секунд они уже стояли перед королем. Эйлиг поклонился, а Кэтриона почтительно присела в книксене. Она не осмелилась поднять глаза и посмотреть на стол, туда, где сидел король и Тиг тоже. Она не хотела встретиться с ним взглядом и дать ему какую-либо надежду. Она не изменила своего решения и не предоставит ему возможности показать, какой он герой. Победил Строптивую.

– Эйлиг из Ассинта! – Король глубоким низким голосом обратился к Эйлигу.

Кэтриона испуганно посмотрела на короля. Его голос был суров, лицо невозмутимо спокойно. Она вздрогнула, и Эйлиг крепко сжал ее руку. Это успокоило ее и придало смелости. Они вдвоем с братом были готовы подчиниться любому решению короля.

– Я принял к сведению вашу информацию и поговорил с вашими братьями и сестрой, – он кивнул на Кэтриону, – а также с Макдонеллами и верным мне Тигом из Колрейна.

У Кэтрионы остановилось дыхание. Она поняла, что ее судьба теперь связана с судьбой ее брата Эйлига.

– Вашей верностью я могу лишь гордиться. Я тоже считаю, что смерть Брока Маклауда из Ассинта вызовет некоторое смятение в клане Маклаудов. – Король на мгновение остановился, а потом посмотрел на Кэт и Эйлига. Кэт постаралась не дрогнуть и выдержать его взгляд. – Эйлиг, хотя вы самый младший из сыновей клана Маклаудов, я считаю вас человеком, которому могу доверять и который верен своей стране Шотландии. Вы готовы присягнуть своему королю, здесь и сейчас?

– Да, сир, – не колеблясь ответил Эйлиг. Он вынул свой клинок и, положив его на ладони, протянул королю. Затем, опустившись на колено, склонил голову. – Клянусь, сир, в верности Роберту I, королю Шотландии, даже если это потребует от меня покинуть Ассинт.

– Встаньте.

Эйлиг поднялся, и король вернул ему его клинок.

– Макдонелл, переданный моей охране, будет сопровождать меня в Дингуолл, где в застенках у графа Росса ему более не удастся причинять зла своему клану. Что касается трех братьев из клана Маклаудов – Гоэна, Джейми и Калума из Ассинта, я определил их служить в моей армии столько, сколько сочту нужным. А вы, Эйлиг Маклауд, должны вернуть ваш клан в страну Шотландию.

– Но, сир…

– Хорошему главе клана по плечу эта задача.

Поначалу эти слова показались Кэтрионе упреком, но потом она поняла их скрытый смысл. Она посмотрела на брата, на его ставшее серьезным лицо и тревогу в глазах. То, чего ей хотелось, сбылось, однако она понимала – не об этом мечтал Эйлиг.

– Я сделаю все, что должен, сир. Клан Маклаудов из Ассинта будет верен королю Шотландии.

Кэтриона знала, как легко обещать и как трудно исполнить, но была уверена, что Эйлиг справится.

– Так и должно быть, – заключил король. – А что касается вас, юная леди, – он повернулся к Кэтрионе, – то какого блага вы просите за свою верность?

– Я ничего не прошу, сир, – ответила Кэтриона, испуганная столь неожиданным вопросом, – лишь бы вернуться домой вместе с братом.

– Мне дали понять, что вы предприняли свое путешествие из Ассинта, для того чтобы увидеться с королем и изложить ему свою просьбу.

Кэтриона скрыла ту боль, которую причинили ей слова короля. Однако, взяв себя в руки и дерзко вскинув подбородок, она прямо посмотрела в глаза королю:

– Нет, сир. Это не так. Мое место в Ассинте. Я покидаю вас и добрых людей Колрейна, которым доведется увидеть будущее Шотландии.

Король покачал головой:

– Есть еще кто-то, думающий иначе.

– А я не могу, сир. Он заслуживает большего, чем дочь, изгнанная из опозоренного клана.

– Хм. Она изгнана, Эйлиг?

– Нет, сир, ничего подобного.

– А ваш клан опозорен?

Тут Эйлиг промолчал.

– Этого, как известно, не произошло, – пояснил король. – Я вполне удовлетворен тем, что все, кто замешан в заговоре, получили по заслугам. Следовательно, вы, Кэтриона, не в изгнании и не опозорены. Могу даже сказать, что самый заурядный бард не посмеет воспеть это.

Послышался звук барабана, неровный, но громкий. Кэтриона обернулась, ища глазами толпу, такую плотную, когда она вошла в зал, но теперь рассевшуюся за столами. Это позволило ей увидеть Тига с барабаном и широкой улыбкой на лице. Из-за соседнего стола встала беременная женщина и, взяв за локоть Кэт, заставила ее наконец не стоять на пороге, а войти в зал.

– Бард! – громким голосом окликнула женщина Тига.

– Да, Майри?

– Не споете ли нам песню в честь этой девушки? Краше ее я давно не видывала.

– Я не гожусь для этого, – ответил Тиг. Кэт не удалось скрыть улыбку, хотя ее страх еще не прошел.

– Я уверена, что вы посвятите ей прекрасные стихи. Об этой девушке можно многое рассказать, не так ли?

Тиг, поймав взгляд Кэтрионы, стал подбирать ритм. Майри наконец вытащила девушку из толпы, не позволив ей убежать.

Тиг уже насвистывал знакомую Кэт песню, которую он некогда посвятил Долаг. Однако Кэт покачала головой и попросила:

– Не надо…

– «Девушка по имени Кэт, верная и правдивая. – Голос Тига окреп и стал громче, что больно задело Кэтриону. – С голосом слаще звука флейты…»

Кэт, чтобы не закричать, закрыла рот руками. Она не могла предать своего барда.

– «Она мила и красива, – пел Тиг, – и никогда, никогда не была строптива».

Он внезапно умолк, и в зале воцарилась тишина. Кэтриона едва дышала.

Тиг, отставив барабан, медленно поднялся и подошел к ней.

– Посмотри на меня, Кэт, – промолвил он и, взяв ее руки, прижал их к губам. Она замерла от его ласкового прикосновения. – Я все тот же бард, каким был, когда мы встретились впервые… Нет, я даже лучше, чем был до нашей встречи, и все благодаря тебе. Я не могу жить без тебя. Если ты не останешься в Колрейне, то я последую за тобой в Ассинт, где буду ежедневно петь серенады под твоим окном, пока ты не сжалишься и не согласишься стать моей женой. Я не успокоюсь, пока ты не будешь моей, любовь моя. Ты выйдешь за меня замуж, храбрая Триона? Ты будешь моей женой в радости и в печали? Господь даст нам детей, таких красивых, как ты, но с моим покладистым характером.