Сильная рука Джулиана сжала ее пальцы.

— Черт побери, я не хочу обсуждать Элизабет. И один Бог знает, что это я не сумел ее спасти. И ни один мужчина не сумел бы защитить ее от того, что привело ее к сумасшествию. Не сомневайся, Софи, я сумею защитить тебя.

— Но я не Элизабет, — отрезала Софи. — И пока не собираюсь в сумасшедший дом.

— Мне это известно, — спокойно ответил Джулиан. — И благодарю Бога за это. Но тебе нужна защита, Софи, ты слишком уязвима.

— Я в состоянии постоять за себя, милорд.

— Если ты такая умная, почему же тогда купилась на трагическую сцену, разыгранную Уэйкотом? — нетерпеливо спросил Джулиан.

— Он не лгал. Я уверена, у него были глубокие чувства к Элизабет. Он, конечно, не должен был влюбляться в чужую жену, но его чувства к ней были искренними.

— Я не оспариваю: он обожал ее. Поверь, он был не одинок в своем горе. Но вне всякого сомнения, сегодня он пытался вызвать у тебя сочувствие.

— А что в этом плохого? Мы все иногда нуждаемся в сочувствии.

— Уэйкот не впервые отправился за добычей в открытое море. При малейшей возможности он сбросит тебя на дно. Для него главное — соблазнить тебя и швырнуть свой успех мне в лицо. Ты хочешь, чтобы я выразился еще яснее?

Софи была в ярости:

— Нет, милорд! Вы очень ясно все изложили. Но вы ошибаетесь относительно чувств виконта! В любом случае я вам торжественно обещаю: никто не сумеет соблазнить меня! Ни он, ни кто другой. Я уже клялась вам в своей преданности. Почему вы не верите мне?

Джулиан помолчал, потом тихо сказал:

— Софи, ты можешь попасться на его уловку.

— Милорд, — продолжала Софи, не обращая внимания на его попытки загладить свою резкость. — Самое меньшее, что вы можете сейчас сделать, — это принять мою клятву.

— Софи, я не имел в виду…

— Хватит! — Софи резко остановилась посреди дорожки. Он тоже вынужден был остановиться. Она посмотрела на него с горячей решимостью. — Поклянитесь честью, что вы уверены в том, что я не позволю соблазнить себя Уэйкоту или кому-то другому. Я должна получить от вас слово чести, милорд, прежде чем сделаю еще один шаг.

— Неужели? — Джулиан долго всматривался в ее лицо в свете луны. Его лицо, как всегда, было непроницаемо.

— Вы меня очень обяжете, милорд. Неужели так трудно произнести эти слова? Когда вы дарили мне браслет и книгу Калпепера, вы сказали, что я должна их хранить как знак вашего уважения. Я хочу иметь доказательства вашего уважения и имею в виду не бриллианты или изумруды.

Что-то блеснуло в глазах Джулиана, когда он поднял руки и взял в ладони ее лицо.

— Ты приходишь в бешенство, когда затрагивается твоя честь.

— Так же как и вы, если подвергается сомнению ваша честь.

Его брови поднялись.

— А ты собираешься подвергнуть сомнению мою честь, если я оставлю твою просьбу без ответа?

— Конечно, нет. Я не сомневаюсь, что ваша честь не запятнана. Я просто хочу быть уверенной, что вы в равной степени уважаете и мою честь. И если уважение — это все, что вы чувствуете ко мне, милорд, дайте мне хоть какое-то значительное свидетельство своего уважения.

Он еще некоторое время постоял молча, глядя ей прямо в глаза.

— Ты слишком много просишь, Софи.

— Не больше, чем вы от меня, милорд.

Он медленно наклонил голову и нехотя сказал:

— Да, ты права. Я не знаю другой женщины, которая отстаивала бы свою честь таким образом. И я не знаю других женщин, которые вообще беспокоились бы об этом.

— Может быть, потому, что мужчины не обращают внимания на чувства женщины. Кроме тех случаев, когда появляется угроза их собственной чести.

— Больше не надо. Прошу тебя. Сдаюсь. — Он поднял руки, желая прекратить спор. — Отлично, мадам, я торжественно клянусь, что целиком и полностью доверяю вашей женской чести.

Софи почувствовала глубокое облегчение. Она трепетно улыбнулась, зная, как трудно далось ему это признание.

— Благодарю, Джулиан. — Она вдруг встала на цыпочки и коснулась его щеки губами. — Я никогда не предам тебя, — прошептала она горячо.

— Ну тогда вместе мы справимся со всеми неурядицами. Ты и я.

Он обнял ее, привлек к себе, его губы прижались к ее губам с требовательной жаркой страстью. А когда Джулиан поднял голову, то прочел в ее глазах ожидание.

— Джулиан?

— Пожалуй, моя самая верная жена, нам пора ехать домой. У меня есть кое-какие планы на вечер.

— Правда, милорд?

— Совершенно точно. — Он снова взял ее под руку и повел в зал так быстро, что Софи едва поспевала за ним. — Мы поедем сейчас же.

Но когда они вошли в парадное своего дома, встречавший их Гаппи выглядел озабоченным, что случалось с ним крайне редко.

— А вот и вы, милорд. Я только что собирался послать за вами в клуб. Ваша тетушка, леди Синклер, заболела, и мисс Раттенбери уже дважды посылала к нашей мадам за помощью.