Известно, что любой оборотень может определять эмоции по запаху, манера говорить также различается по цвету и структуре. И даже слепому оборотню известно — и это одно из лучших знаний, — запахи, эмоции могут сослужить хорошую работу при наблюдении.

— Но я не могу забеременеть, — проговорила миссис Дэйн. — Нет никаких шансов.

— Есть, как минимум, один.

— Я же бесплодна! Так сказали в клинике!

— А еще иногда происходят несчастные случаи, — сказал он бодро.

Врач знал, что женщина ошеломлена, но ей это уже нравится. И как только удар смягчится, она придет в экстаз. Он, возможно, и сказал бы, что маточные трубы за столько лет удастся прочистить, но тогда возникли бы неудобные вопросы. В конце концов, он только врач общей практики. И не лечил ее от бесплодия.

— Я бы сказал, что у Вас… — «Тридцать девять с половиной дней»- … приблизительно шестая неделя беременности. Выпишу вам рецепт на получение некоторых витаминов, которые нужно пить до родов два раза в день. Ну и обычные предписания: никакого алкоголя, курения и так далее. Все это вы знаете.

Миссис Дэйн была сестрой-сиделкой.

— Да, но… я никогда не думала, что мне это понадобится.

Он увидел, как женщина сначала встала, а затем бросилась к нему через стол, хватая за полные руки.

— Спасибо! — прошептала она неистово. — Спасибо огромное!

— Миссис Дэйн, я здесь ни при чем. — Он мягко высвободился из ее рук. — Идите домой и поблагодарите за это супруга.

— О, я сожалею. — Теперь, на его взгляд, с щеками, пылающими от смущения, она казалась ярче. — Я где-то читала, такое сбивает людей с толку, так как им не нравится, что баланс нарушен.

— Не волнуйтесь об этом. Вы не могли нарушить мой баланс.

«Как будто кирпичом ударили».

— И не забудьте заполнить это перед уходом, — добавил он. Доктор, конечно, мог понятно написать, но непосредственная консультация все-таки лучше.

— Правильно! Правильно! — Она бегом обошла его, протиснулась в полуоткрытую дверь и ушла без одежды. Платье колыхалось, как и дверь, захлопнувшаяся за ней.

— Я не думаю, что вам в таком виде продадут что-либо в аптеке, — крикнул он вслед.

* * * * *

— Я только говорю, что ты должен подумать над этим, — доказывала Барб Робинсон, его медсестра. — Я ненавижу саму мысль о том, что ты каждую ночь идешь в пустой дом. И ты это знаешь. Будь полезней.

— Нацепить на собаку ошейник и ждать, что она проведет возле меня весь день? — Он попытался сделать свой голос не таким ошеломленным, как ощущал. — Это ужасно!

— Дрэйк, будь разумней. Ты прекрасно перемещаешься, но больше не ребёнок.

— А смысл, если я уже смотрю на большие четыре… о, пришло время просмотреть рекламные буклеты на частные санатории?

Аромат Барб изменился — теперь это был сильный запах лимона, — потому что, не смотря на смущение, она была настроена решительно. А сейчас, когда она раздражена, это усилилось, пока, черт возьми, не запахла, как жидкость для полоскания полости рта.

— Прекрасно, — огрызнулась она. — Одно дело — гордость. А безопасность — это уже другое. Бога ради, да ты большую часть времени не используешь даже трость.

— А ты отстанешь от меня, если начну таскать с собой палку?

— Да, — сказала она быстро.

«О, во имя всех святых!»

— Отлично. Можешь называть меня теперь доктор Трость.

— Дело в том, что я не хочу, чтобы тебе было больно, вот и все, — настаивала она. — Ты послушаешь меня и переедешь в более безопасный район.

— Опять?

— О, заткнись. И тебе лучше идти… сегодня нет твоей «большой ночи»?

Можно так сказать.

— Так и есть.

— Ну … наверно, ты должен успокоиться. Сегодня выглядишь немного потрепанным.

— Я опаздывал, — сказал он коротко. — Давай мне чертову трость.

Он услышал, как женщина зашарила под стойкой, а затем постучала по полу перед ним. Он выхватил это из её рук.

— Все, довольна?

— Пока.

— И вообще, ты уволена.

— Ха!

— Возможно, в следующий раз.

Дрейк покорно начал простукивать свой путь к входной двери, хотя прекрасно знал, что до нее восемь-девять дюймов.

— Пока, до понедельника.

— И подумай насчет собаки! — завопила она вслед.

— Ни за что, — пробормотал он себе под нос.

Маленькая компания — два парня и одна девушка, и ни один еще не вышел из подросткового возраста, — следовали за ним от подземки. Типичные головорезы; не нужно прилагать усилие, чтобы ограбить слепого человека. Дрейк повел их по Милк-стрит, позволяя находиться рядом.

— А вы знаете, — сказал он, поворачиваясь, — примерно через полчаса взойдет полная луна. Поэтому это очень, очень плохая идея. В целом… — Они бросились на него, но Дрейк первому же упер в горло трость. — …и эта мысль не лучше. Существует около тысячи… — Локоть проломил череп второго, — …более удачных способов заработать на жизнь.

Дрейк поколебался с девушкой, за что и получил по скуле, оставшейся открытой для нападения. Он наклонил голову, услышав, как возле лица скользнула сталь, затем схватил ее за запястье и толкнул. Она пролетела мимо и, врезавшись в кирпичную стену, шмякнулась на землю, как марионетка с обрезанными нитями.

— Серьезно, — сказал он ошеломленной, почти потерявшей сознание, молодежи. — Вам нужно над этим подумать.

— Что ты такое?

— Нечто, — сказал весело другой оборотень. — Я только спустился, чтобы посмотреть, не нуждаешься ли ты в помощи. Иисусе, когда вы, трое, в последний раз принимали ванну?

— Где-то недели две назад.

— Как дела, Дрейк?

— Дела как обычно, — сказал он осторожно. Он знал Уэйда с детства, но относился к стае с осторожностью.

Он протянул руку и почувствовал, как дотронулся до молодого человека, пахнущего горелым деревом и жареной форелью. Дрейк — крупный, но Уэйд больше на три дюйма и двадцать фунтов. Если бы он не был таким киской, то выглядел бы устрашающим.

— Все еще придерживаешься своего места в стране?

— Уверенно. Этот город уже затрахал, чувак. Я приехал только, чтобы запастись. День прошел зря.

— Попробуй из народа никого не съесть.

— Эй! Ты видел, чтоб я когда-нибудь кого-либо съел? Да я бы и на спор не стал есть обезьяну.

— Это неприятно, — сказал Дрейк мягко.

— Да-да, прости мое гребаное ПМС-поведение. Нет, реально! Ладно, люди и не вспоминают, от кого порождены.

— Тсс.

— Эй, я рад, что столкнулся с тобой. Иди с этими парнями к Мысу, передай привет боссу с Мойрой. Ты слышал, что Мойра вышла замуж?

— Да, слышал. За человека, правильно?

— Да, так что… — Уэйд потянулся; Дрей услышал, как захрустели суставы и сухожилия. Приближалось изменение. К счастью, они уже не юнцы и хорошо могут себя контролировать. — Новая альфа-самка, Дженни, она услышала о … м-м …, она заметила что некто из стаи … м-м… — Проклят ужасным дефектом? — спросил он прямо. Дрейк постучал тростью, делая акцент на своих словах.

Уэйд кашлянул.

— Так или иначе, представляешь, они с Майклом пришли к выводу, что настали новые времена, и родителям ни к чему теперь расставаться с детьми. Все согласились.

Дрейк затих. В самом деле, для стаи такая точка зрения была прогрессом. С незапамятных времен в стае существовал обычай, требующий от родителей убивать детеныша, родившегося слепым, глухим или с каким-то другим отклонением. Самка бывала еще слишком слаба после ощенения, но почти всегда соглашалась.

Отец, правда, умер еще до рождения Дрейка, но мать хотела его. Она увезла Дрейка и так хорошо спрятала, что вожак стаи, отец Майкла, действуя из лучших побуждений, так и не смог найти его, чтобы убить. Воспитала его дерзким и бесстрашным…и научила никому не давать пощады, а также не просить ее.