— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Эй. — Рейт задернул шторку, отделявшую операционную.

Судя по количеству зевак, их кто-то вызвал по пейджеру. «Приходите посмотреть на Баффи, это чудовище случайно попало к нам».

— Ну что, сейчас тебя не так все боятся, маленькая убийца? — пробормотал Эйдолон, натягивая перчатки.

Ее верхняя губа изогнулась, словно она слышала его, и он понял, что не потеряет эту пациентку. Смерть страшилась силы и упрямства, а эти качества сочились из всех пор девушки. Гадая, к добру ли приведет ее выздоровление, Эйдолон срезал бретельки бюстгальтера девушки и осмотрел рану на груди. Шейд, который торчал здесь в ожидании своей смены, поддерживал жизненные показатели пациентки в норме, пользуясь своим врожденным даром.

— Пейдж, выясни, какая у нее группа крови, и подготовь кислородную маску, пока мы ждем результатов теста.

Сестра приступила к работе, а Эйдолон вскрыл самую серьезную рану девушки-убийцы скальпелем. Кровь и воздух рванули из поврежденных легких. Он срезал рваные края и стянул ткани.

Рейт сложил мощные руки на груди, поигрывая массивными бицепсами, словно порываясь придушить ненавистного убийцу-эгиса.

— Она вцепится зубами в наши задницы, когда придет в себя, но вы двое этого, похоже, не понимаете в силу своей тупости и самонадеянности.

— Забавно, что именно ты говоришь нам о тупости и самонадеянности.

Рейт показал брату неприличный жест, в ответ Шейд рассмеялся.

— Я погляжу, кто-то встал сегодня из гроба не с той ноги. Сдается мне, ты проголодался. По дороге сюда я заметил у стен госпиталя съедобного на вид наркошу. Сходи перекуси.

— Да пошел ты.

— Заткнитесь, вы оба, — рявкнул Эйдолон. — Что-то тут не то. Шейд, глянь-ка. — Он добавил света. — Я лет тридцать назад закончил медицинский колледж, но за свою жизнь вылечил достаточно людей и понял, что это ненормально.

Шейд всмотрелся во внутренние органы человека, в переплетения вен и артерий, в хаотичный на первый взгляд клубок нервов, нитками тянувшийся к мышцам и похожим на губку легким.

— Как будто бомба внутри взорвалась. Что это?

— Понятия не имею. — Эйдолон ни разу не видел ничего подобного. — Ты глянь сюда. — Он указал на чернеющий ком, походивший на сгусток запекшейся крови. Пульсирующий и все время меняющийся сгусток крови, который прямо у них на глазах всасывал здоровые ткани. — Похоже, он тут прижился.

Эйдолон осторожно поддел когтем сгусток, боясь вздохнуть.

— Вот черт, — воскликнул Шейд, — да она же демон!

— Это мы демоны, тупица. Она… она принадлежит к какому-то другому виду.

Только сейчас Эйдолон смог внимательно осмотреть почти нагую молодую женщину от кончиков пальцев ног, ногти на которых были покрыты черным лаком, и до спутанных волос каштанового цвета. Гладкая кожа, под которой даже в бессознательном состоянии сокращались крепкие натренированные мышцы. На первый взгляд ей лет двадцать с небольшим. Если бы она не приходилась ему врагом, о ней можно было бы сказать, что она «горячая штучка». Эйдолон прикоснулся пальцами к разорванной в клочья одежде. Ему всегда нравились женские особи людей, облаченные в кожу. Короткие кожаные юбки нравились ему больше всего, но и обтягивающие штаны тоже смотрелись неплохо.

Рейт взял пальцами подбородок женщины и повернул ее лицо к свету, чтобы осмотреть получше.

— А я думал — эгисы люди. Она похожа на человека. От нее пахнет как от человека. — Он провел когтем по рваной ране на шее и поднес коготь ко рту. — И на вкус она человек.

Эйдолон проверил митральный клапан.

— Ты забыл, что я тебе говорил насчет того, можно ли пробовать на вкус пациентов?

— А что особенного? — спросил Рейт как ни в чем не бывало. — Нам ведь надо знать наверняка, человек она или нет.

— Она человек. Все эгисы — люди. — Шейд покачал головой, и кольцо в ухе блеснуло в свете лампы. — Что-то здесь не так. Такое впечатление, будто она инфицирована демоническим геном или вирусом и началась мутация.

— Да нет, она родилась с этим. Один из ее родителей — демон. Вот смотри. — Эйдолон указал брату на доказательство генетического родства с демонами: небольшой орган, который бывает только у смешанного потомства от человека и демона; человеческие врачи определяют его как кисту. — Ее физиологическая патология может объясняться особенностями ее зачатия. Не исключено, что в данном случае смесь дала побочный эффект в виде особых возможностей, не знаю там… телепатии или способности видеть в темноте. Но не сомневаюсь в том, что сейчас это доставляет носителю немало хлопот.

— Каких например?

— Это может быть что угодно. Может быть, она лысеет каждое полнолуние или начинает мочиться на людях. — От таких пикантных подробностей он причмокнул и бросил на Шейда косой взгляд.

Тот фыркнул и убрал руку со лба девушки.

— Я это чувствую, — сказал он, — что-то в ее ДНК разобрано на части. Нужно сплавить разрозненные детали. Можно…

Рейт, негодуя, отказал брату.

— Даже не думай. Если починишь ее таким образом, то она станет неуловимой убийцей демонов. Только этого нам не хватало.

— Он прав, — сказал Шейд, и глаза его мрачно сверкнули. — В зависимости оттого, кем был ее демонический родитель, мы можем сделать ее бессмертной.

Седативные препараты и медикаментозное лечение в целом так же представлялось затруднительным в силу той же причины: неопределенной демонической ДНК. Даже такой безобидный препарат, как аспирин, мог убить ее.

Эйдолон задумчиво смотрел на девушку.

— Мы обработаем ее раны, а об остальном позаботимся позже. Она сама должна решить, хочет она задействовать свою демоническую половину или нет. У нее должен быть выбор.

— Выбор? — фыркнул Рейт. — А своим жертвам она выбор оставляет? Думаешь, у Роуга был выбор?

Несмотря на то что Эйдолон частенько думал о павшем брате, упоминание его имени вслух было болезненным.

— А ты своим жертвам даешь право выбора? — мягко спросил он.

— Мне нужна пища.

— Тебе нужна кровь, но вовсе не обязательно убивать.

Рейт оттолкнулся от стены.

— Ну ты и засранец. — Он в гневе смахнул со стола лоток с хирургическими инструментами и вышел из операционной.

Шейд помог Пейдж прибраться.

— Не стоило его провоцировать.

— Это ведь ты воспитал в нем эту зависимость.

— Я давно оставил его в покое. И насколько, он держится.

Эйдолон не разделял уверенности брата. Рейт любил временами «уйти в запой», а поскольку все они в силу особенностей своей демонической природы были невосприимчивы к алкоголю и наркотикам, покуда те не смешивались с человеческой кровью, то единственным способом получить «кайф» для Рейта было съесть наркомана или пьянчугу на худой конец.

— Мне надоело с ним нянчиться, — сказал Эйдолон и взял новый лоток с инструментами. — Не говоря уже о том, что мне постоянно приходится вытаскивать его из разных передряг.

— Ему нужно время.

— А девяноста восьми лет недостаточно? Шейд, через два года ему предстоит переходный период. Он не готов. Из-за него все мы можем погибнуть.

Шейд промолчал — видимо, от того, что говорить было нечего. Их брат потерял контроль над собой, а будучи единственным демоном-семинусом за всю историю демонического рода, рожденным самкой вампира, он был одинок и не знал, что делать со своими инстинктами. А если учесть, что он был для вампиров, среди которых рос, сродни человеку и с самого детства над ним издевались, неудивительно, как он вообще не сошел с ума.

Не то чтобы у Эйдолона было много времени думать над всем этим, ведь последние полвека он всецело посвятил медицине, но стоило ему найти себе самочку, как его мозг начинал концентрироваться на ней и последующие пару месяцев он думал только о ней, превращаясь в животное, движимое одними лишь инстинктами.

Может, стоит дать Баффи убить его сейчас, чтобы избавить себя и окружающих от проблем в ближайшем будущем?

Он посмотрел на нее, на ее обманчиво беззащитное лицо, и представил себе, как легко и непринужденно она лишит жизни его брата.