Миловидная служанка с приветливой улыбкой встретила ее в холле. Но Кэсси не улыбнулась в ответ. Она была слишком возбуждена, чтобы соблюдать условности. Служанка провела ее в красиво обставленную столовую с длинным полированным столом в центре.

Когда она вошла, Федерико поднял голову и окинул ее неторопливым оценивающим взглядом. Серые глаза на мгновение задержались на ее обнаженных плечах, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Федерико встал и подошел к Кэсси. Сейчас на нем была белая рубашка с короткими рукавами и серые брюки. Кэсси невольно отметила, как рубашка оттеняет его смуглую шелковистую кожу, как ладно сидят на нем брюки, подчеркивая мускулистые бедра.

– Присаживайся. Хочешь кофе? – спросил он с холодной учтивостью.

Его безразличный тон только усилил раздражение Кэсси. Как он смеет вести себя так, словно этой ночью ничего не случилось? Как смеет разговаривать с ней, как с посторонней?

Но она молча села на предложенный ей стул. На столе Кэсси увидела серебряный кофейник, кувшинчик со сливками, красивые старинные фарфоровые чашки с блюдцами и тарелку с розовыми и белыми миндальными пирожными. Однако есть ей совсем не хотелось.

Она наблюдала, как Федерико неторопливо помешивает ложечкой кофе, и мечтала дотронуться до его руки. Но напряженно сжатые губы Федерико предостерегли ее от этого. Кэсси затаила дыхание.

После неловкого молчания он поднял глаза. В их глубине промелькнуло что-то похожее на боль или отчаяние, но Кэсси не могла бы поручиться в этом. Федерико тяжело вздохнул и произнес:

– Я не собираюсь притворяться, что сожалею о том, что произошло между нами. Как я могу? Ты была прекрасна. – При этих словах на его смуглых щеках проступил румянец. – Я безумно хотел тебя. И все еще хочу. Тем не менее этого не должно было случиться. Ты понимаешь меня?

Она не понимала. Но под его пристальным взглядом Кэсси облизнула пересохшие губы и молча кивнула. Она была не в силах отвечать – слова Федерико о том, что он еще полон желания, повергли ее в оцепенение, лишили дара речи. Теперь и она понимала, что значит желать мужчину.

– Давай поговорим серьезно, – продолжал он. – Мое предложение остается в силе. Я не могу оставить тебя без крыши над головой, поэтому можешь занять любую комнату в моем доме.

– Спасибо. Но я постараюсь сегодня что-нибудь подыскать для себя, – пробормотала Кэсси.

– Найти приличную квартиру, когда мало денег, не так-то легко, – заметил Федерико. – Ты просто никогда не сталкивалась с подобными проблемами.

– Многие находят, значит, смогу и я. В конце концов, это уже мое дело.

Федерико откинулся на спинку стула.

– Как знаешь. Но я не мог не предупредить тебя. Одно только меня удивляет: для того чтобы выгнать дочь из дому, нужен очень серьезный повод. Что же случилось?

– Ну… – Кэсси замялась, – мы крупно поругались. Совершенно неожиданно отец пришел к выводу, что я страшно испорчена и избалована – с чем я могу согласиться лишь отчасти – и теперь мне пора проявить самостоятельность и позаботиться о себе самой.

– Каковы же твои дальнейшие планы?

Кэсси, оставшись фактически без средств к существованию, рассчитывала продать машину и драгоценности. На первое время этого должно было хватить. Но она не собиралась сообщать об этом Федерико.

– Найду квартиру, а потом попробую устроиться на работу.

– Обратись в рекламное агентство «Эллис», – посоветовал Федерико. – Я слышал, у них неплохая репутация.

– Может быть, – вяло согласилась Кэсси. – Но у меня нет рекомендаций и опыта работы. Так что, боюсь, мне нечего им предложить.

– Я уверен, что с твоими внешностью и манерами ты вполне справишься с работой и в офисе какой-нибудь фирмы, и в магазине. Подумай, что ты можешь делать. А сейчас, извини, мне пора идти. – Федерико вздохнул и поднялся. – У меня назначена деловая встреча, отменять которую я не намерен. Впрочем, если хочешь, я могу дать тебе денег, – добавил он, стараясь намеренно поставить ее в неловкое положение.

Но Кэсси решительно покачала головой. Сейчас ей больше всего хотелось остаться одной и как следует обдумать свое положение. Поэтому, сидя в его «мерседесе», она мысленно считала секунды, когда наконец-то избавится от общества Федерико. Высадив Кэсси в указанном ею месте, он сунул ей в руки свою визитную карточку.

– Когда устроишься, позвони. Но постарайся не слишком затягивать, я скоро уезжаю.

Кивнув на прощание, он захлопнул дверцу, и машина рванула с места. Федерико закрыл глаза и задумался. Теперь он понимал, что именно привлекало в ней Чарлза – интригующее сочетание чувственности и невинности, покорности и строптивости, трогательной наивности и страстности. Он не был уверен в том, что она позвонит ему, поэтому дал указание своим телохранителям не упускать ее из виду.

А Кэсси расширившимися от волнения глазами смотрела вслед машине. Еще минуту назад она мечтала об одиночестве, а сейчас ей казалось, что она умирает – такой болью наполнилось ее сердце! Она не произнесла ни звука, но, казалось, все ее существо взывало к нему: «Вернись!» Кэсси сознавала, что это сумасшествие, но ничего не могла с собой поделать. Нужно было удержать его, не дать ему уехать… Но разве это в ее силах?

Федерико воспользовался ею – жестоко, бессердечно! Он незваным гостем вошел в ее жизнь, внес смятение в душу. Ради себя самой она должна была освободиться от этого чувства, забыть Федерико во что бы то ни стало!

Сандра открыла дверь и увидела бледную как смерть Кэсси.

– А к тебе гостья, – раздраженно сообщила подруга. – Представь, твоя дорогая сестрица ждет тебя почти два часа.

С какой стати Элизе разыскивать ее? Между ними все было предельно ясно, так что видеть сестру было для Кэсси невыносимо тягостно.

– Я постараюсь избавиться от нее побыстрее, а потом соберу вещи и уеду, – пообещала она и поспешила в гостиную, всей душой надеясь, что сестра приехала с приятным известием – сообщить, что отец раскаивается в принятом решении.

Элиза стояла у окна. Услышав шаги, она медленно, словно нехотя обернулась и посмотрела на сестру. Кэсси ожидала увидеть привычный пренебрежительный взгляд, однако на этот раз на красивом лице сестры читалась откровенная тревога.

– Когда папа рассказал мне обо всем, – быстро заговорила она, – я была просто потрясена… – Ее голос дрогнул. – Ты же знаешь, как я виновата перед тобой. Но я взяла у Стива немного денег для тебя. Он, конечно, не возражал.

Пусть будут прокляты твои деньги! – подумала Кэсси, но взяла себя в руки и сдержанно ответила:

– Мне от тебя ничего не нужно. Я сама справлюсь со своими проблемами.

Но Элиза покачала головой, настойчиво протягивая конверт.

– Ты всегда жила в роскоши и не знаешь, что такое бедность. Если бы я не ждала ребенка, то рассказала бы папе и Стиву всю правду.

Правду? Интересно, в каком виде? Мысли Кэсси вновь возвратились к тому злополучному дню, когда она застала Чарлза и Элизу в коттедже. Тогда сестра, прижав руки к груди, слезно клялась, что совершила ошибку, поддавшись обаянию молодого человека. Конечно же она не собиралась бросать состоятельного мужа и менять привычную жизнь. Она твердила, что обожает Стива и восхищается им, что с нетерпением ждет рождения ребенка, а встреча с Чарлзом будет последней. Однако Чарлз был, очевидно, иного мнения. В его глазах, устремленных на Элизу, читались такие любовь и боль, что даже у Кэсси дрогнуло сердце.

– Если бы ты не вмешалась тогда, Чарлз был бы счастлив со мною, – тихо сказала она. – Если бы ты только оставила его в покое, я могла бы дать ему все, что не смогла ты – любовь, дом, детей. Он любил бы меня. Сейчас, конечно, поздно об этом говорить. Но я не думаю, что ты полностью осознаешь, какую боль причинила мне. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься. А сейчас, извини, мне нужно собираться, и я… я не хочу больше видеть тебя.

– Куда же ты пойдешь? – спросила Элиза, удивленно глядя на сестру.