Потому, что их не будет. Я был бы последним идиотом, если бы не предусмотрел этот вариант.

Берк опешил, такого легкомыслия от Хорошего Человека он не ожидал.

— С чего вы решили что вам ничего не грозит, после того что вы натворили в Евросоюзе? — спросил Берк, — расскажите если не секрет, или у вас тут ядерных ракет полно? — последний вопрос прозвучал с издевкой.

— Hет мальчик, не секрет, все равно я скоро передам это руководству Евросоюза. У меня есть оружие намного мощнее, чем все эти ракеты и бомбы, — медленно ответил Виталий Арсеньевич, и открыв глаза посмотрел на него, это деньги. Да-да, — видя на лице Берка изумление, подтвердил он, — именно обычные деньги, но много, очень много денег. Короче, не знаю, поймешь ли ты или нет, но я в случае штурма острова обвалю весь мировой финансовый рынок.

Кризис, вызванный этим обвалом будет похуже ядерного взрыва. Он затронет все страны. Поняв это ни одно правительство не отдаст официальный приказ штурмовать остров. А с одиночными группами диверсантов, типа вас, быстро разберутся мои девочки. Ты понял мое объяснение?

Берк кивнул, у него на лбу выступил холодный пот, когда он понял, что Хороший Человек прав и его теперь никто не тронет. Hо все же Берк постарался взять себя в руки.

— Минутку, — пытаясь говорить спокойно спросил он, — а на какие, извините, «шиши», вы собираетесь обвалить финансовый рынок?

— Я заработал немного денег на доминантах, — горделиво улыбнулся Виталий Арсеньевич, — так, по мелочам: продал одному нефтяному шейху девочку-доминанту без инстинкта убийства, у другого миллионера дочку вылечил от доминантизма, еще некоторые дела провернул, вот и набралось с миру по нитке, — неожиданно он резко выпрямился и пристально глядя на Берка, серьезно добавил, — но основных своих тайн я не продал никому, это еще одна причина, почему они меня не тронут. Вот так-то мальчик. Я теперь никого не боюсь.

Берк подавлено молчал.

— Зачем вам все это? Чего вы добиваетесь? — наконец с трудом выговорил он.

— Зачем? — переспросил Хороший Человек, его стул был на колесиках и он вдруг, оттолкнувшись ногами, подъехал к Берку почти вплотную, — я делаю это потому, что у меня есть мечта и я хочу ее осуществить. Об этом я мечтал с детства. С такого возраста как примерно ты.

— И что же это за мечта? — заинтересовался Берк, хотя начал догадываться.

— Я хочу иметь собственное королевство! — торжественно произнес Хороший Человек, — прекрасное королевство. И я этого добился. Через несколько дней сюда прибудет корабль со стройматериалами, рабочими, архитекторами и начнется строительство замка. Прекрасного замка.

— Ага, — издевательски кивнул Берк, — а населять его будут прекрасные феи-доминанты, являясь одновременно и личной охраной. Я правильно говорю?

— Да, ты совершенно прав, мальчик, — в глазах Хорошего Человека появился лихорадочный блеск, — скажу больше, все они будут моими прекрасными принцессами.

— Hа сказочного принца вы не очень похожи, — заметил Берк.

— А я и не принц, я король, — серьезно сказал Хороший Человек, — или император, но мне это слово не нравиться, король звучит лучше. Вот только еще не придумал как мне назвать свое королевство, знаешь ли дел очень много, занят.

— Хотите помогу? — искренне предложил Берк, он незаметно для себя втянулся в спор, — назовите ваше королевство «Безумным». Лучшего названия не подберете.

Что касается ваших мечтаний, то у меня такие мечты тоже были в начальной школе, типа хорошо бы быть принцем королевства, командовать подданными и так далее. Вы действительно считаете, что вам это удастся?

— Мне это уже удалось, Охотник, — ответил Виталий Арсеньевич, встав и заходив взад-вперед по комнате перед Берком, — я тут царь и бог. Все мои приказы выполняются. Hа меня никто не посмеет напасть, я сделаю этот замок частичкой рая на земле.

— Рай на земле, даже меленький еще никому не удавалось построить, настойчиво произнес Берк, — рай для себя создает сам человек, но не снаружи, а внутри, в душе. Hо такой рай вам видимо незнаком, раз уж вы объявили войну всему миру.

— Я всего лишь защищаюсь! — неожиданно закричал Виталий Арсеньевич, весь его напускной лоск к этому моменту слетел окончательно и он выглядел обычным истериком, — эти чиновники, да и вообще все эти мелкие людишки никогда не дали бы осуществиться моей мечте! Hо вот теперь я буду великим, великим по настоящему, королем самого могущественного королевства на земле!

«У-у-у, — подумал Берк, — а все намного хуже чем я предполагал, у него у тому же крыша едет и в очень нехорошую сторону. От таких как он всего ожидать можно».

— Почему вы просто не дадите людям лекарство от доминантизма? — спокойно спросил Берк глядя в пол, — многие вам будут благодарны за это.

— А мне это невыгодно, — так же неожиданно успокоился и даже пригладил волосы, Виталий Арсеньевич, продолжая говорить так же мягко и добродушно как и в начале разговора, — видишь ли Берк, я до конца изучил проблему доминантизма. Я могу сделать из доминанты-убийцы нормального человека и наоборот, причем пол при этом значения не имеет. Могу менять степень воздействия гена убийства. Могу сделать обычного человека «доброй» доминантой, то есть без инстинкта убийства. Даже откуда берется невосприимчивость Охотников я выяснил, и могу вызывать ее у себя или у других, правда на время. Ко всему этому я разработал синтетические ткани, делающие моих девочек во-первых всегда молодыми, а во-вторых хорошо защищенными от вас, Охотников. Повторяю, мне невыгодно все это отдавать, пусть даже за очень большие деньги, звания и почет. «Страждущим надо выдавать воду по капле, чтобы они не ушли от колодца», не помню кто это сказал, но он был прав. Я буду долго вести разные переговоры, торговаться, выдавать препараты небольшими партиями. И за счет этого мое королевство будет существовать и процветать.

— Значит вы на стороне Смерти, — четко произнес Берк.

— Мальчик это мои изобретения, мои разработки, и по праву собственности я могу распоряжаться ими так как захочу! — раздраженно возразил Хороший Человек, — или ты не согласен? Все это не мое, а принадлежит человечеству? Так?

— Hет, все что вы сделали ваше, — тихо сказал Берк, — но все равно вы на стороне Смерти.

— А значит ты, убийца с государственной лицензией, на стороне Жизни?! — возмущенно воскликнул Виталий Арсеньевич.

— Да, — устало и как-то безразлично ответил Берк, и после паузы добавил, — бывает и так, когда те кто убивает борются за Жизнь, а те кто защищает — служит Смерти.

— А ты однако философ, — в голосе Хорошего Человека послышалась похвала.

— Какой есть, — ответил Берк, — играя с такими как вы поневоле философом станешь, чтобы самому с ума не сойти.

— Hо ты не знаешь главного, Охотник, — Хороший Человек опять очень близко наклонился к Берку, и тот увидел сквозь стекла очков красные воспаленные белки глаз, — ты не знаешь, что такое отсутствие невосприимчивости. Ты не понимаешь всей красоты и прелести доминант. Для тебя они всего лишь красивые девочки и одновременно мишени.

— Вот тут вы ошибаетесь, — нервно засмеялся Берк, — я как раз знаю, что такое отсутствие невосприимчивости. Слышали, что у каждого Охотника есть «своя» доминанта, от которой у него нет невосприимчивости?

— Это все сказки, — замотал головой Виталий Арсеньевич, — фольклер Службы Безопасности.

— Отнюдь, — возразил Берк, — я это на себе испытал, поэтому я сюда и полез, а не ограничился просто наблюдением.

Хороший Человек задумался, и опять заходил по комнате, потом развернулся к Берку.

— И где она теперь, эта твоя доминанта? — с интересом и одновременно иронией спросил он.

— В клинике, — просто ответил Берк, — но я был с ней и знаю что такое отсутствие невосприимчивости. К тому же так получилось, что она меня любила.

— Да, вроде все сходиться, а я то думал, что это два Охотника перестреляли охрану и сюда вломились. Так ты пришел за лекарством, облегченно рассмеялся Хороший Человек, и добавил, — но, как я говорил это сейчас уже неважно. А кстати, знаешь, она эта твоя доминанта тебя не любила. Если бы любила, она бы дала тебе невосприимчивость именно от нее и ты бы не мучился.