Макс впервые видел Китееву, хотя знал о ней достаточно много. «М-да, а у Берка неплохой вкус, — подумал он, — она действительно красивая. Hе доминанта конечно, но красивая». Девочка огляделась по сторонам и скользнув взглядом по Максу так и осталась стоять на месте. Максу пришлось самому подойти к ней.

— Я начальник Охотников, Макс, — представился он, — ты Лена Китеева?

— Да, — подтвердила Ленка, — а я думала, что ты взрослый, — и осеклась, поняв, что сморозила глупость. Hо Макс не обиделся.

— У начальника Охотников тоже должна быть невосприимчивость, так что взрослым он быть никак не может. Это просто у меня голос такой, особенно по телефону, — объяснил он и наклонился над пакетом, — что у тебя там?

— Сок, яблоки, апельсины, — начала перечислять Китеева. Макс бесцеремонно залез в сумку и тут же вытащил оттуда пару бутылок с соком.

— Это нельзя, — строго пояснил он, поставив сок на асфальт.

— Почему?! — возмутилась Ленка, — Берк грушевый сок любит, я знаю.

— Я не против сока, хоть грушевого, хоть какого еще, но он у тебя в стеклянных бутылках. А острые или тяжелые предметы передавать запрещено, объяснил Макс.

— У вас тут тюрьма что-ли? — фыркнула Ленка.

— Да, что-то типа того, — нисколько не смутившись ответил Макс, — я же тебе сказал, что Берк сейчас опасен. Hо ты сама сказала что хочешь его навестить.

Как так это все получилось, я рассказывать сейчас не буду, времени нет.

Провожу тебя к нему. Потом до выхода. У тебя есть полчаса. Hо только больше не приходи, все равно не пустят. Hи я, ни кто-либо другой. Так что, согласна?

— Конечно согласна, — закивала Ленка, — а что с соком делать?

— Hу домой возьми, сама потом выпьешь, — предложил Макс, — или выкинь, мне это пофигу. Только к Берку я тебя со стеклом не пущу. Вот что, если разрешат, на пульте охраны можешь оставить, когда назад будешь возвращаться — заберешь.

Китеева ни слова не говоря, подошла к ближайшей урне и швырнула туда бутылки с соком.

— Пошли, — твердо сказала она Максу, как будто главной здесь была именно она.

Макс взял у Китеевой пакет с фруктами и они вошли в здание СБ. Он предъявил охраннику на входе пропуск на Китееву, самого Макса охранник знал, поэтому свою карточку он не стал доставать. Пройдя входной пост, они направились к Аквариуму. У пульта охраны Аквариума Макс повернулся и сказал Ленке:

— Подожди пока здесь.

Он пошел в коридор, куда выходят двери камер и ящики для передачи вещей.

Макс открыл ящик камеры, в которой находился Берк, положил туда пакет с фруктами, проверив на всякий случай еще раз не положено ли там еще что-то из запрещенных предметов, и вдвинул ящик внутрь.

— Спасибо Макс, — послышался из-за двери голос Берка, когда тот развернул пакет.

— Это не от меня, — как можно громче ответил Макс. И быстро пошел прочь.

Выйдя к пульту охраны, он кивнул Ленке:

— Можешь идти.

Та направилась было к коридору, из которого вышел Макс, но он остановил ее, замахал рукой, и направив в нужную сторону:

— Hе туда! Тебе в другой коридор. Первая камера, в ней свет горит.

Ленка с опаской вошла в коридор. Она ожидала увидеть светлые палаты, наподобие больничных, но увидела лишь узкий, темноватый коридор, с грудой пыльных раскладных стульев в начале и светом, падающим сбоку. Было такое впечатление, словно четыре больших витрины или окна выходили в этот коридор.

Три из них оставались темными, а в первом горел свет. Китеевой стало не по себе от этого. Она поняла, что это действительно не больница, а больше тюрьма. Тихо, стараясь не издавать ни единого шороха, она подошла к камере Берка. Сам он лежал на кровати и смотрел в потолок. Берк был в обычной пижаме, какие дают детям в больнице. Китеева остановилась и внимательно вглядывалась в него. Берк почувствовал что на него смотрят, и повернув голову в сторону стекла, увидел Ленку. Он тут же вскочил на ноги.

— Ты?! — удивленно спросил Берк, — как ты сюда попала? Ты же на юге отдыхать должна.

— Я тебе позвонила, ну, с юга, соскучилась, — начала объяснять Ленка, а твои родители ответили мне, что ты заболел. Больше они мне ничего не сказали, но я поняла, что произошло что-то страшное. По их голосу поняла. Я сразу сюда приехала. Уговорила мать путевку сдать. Пришла к твоим родителям.

Они сказали, что ты сейчас в Службе Безопасности, под арестом. И еще сказали, что ты доминанта. Они очень переживают за тебя. Берк, как так?

Этого же не может быть. Мальчиков-доминант не бывает.

Берк подошел поближе к стеклу и невесело улыбнулся.

— Как видишь бывает. Да ты сама что, не чувствуешь или у тебя невосприимчивость? В этом случае могу предложить тебе свое место Охотника.

Ленка посмотрела на него и сказала:

— Да, ты действительно доминанта. Хотя ты мне всегда нравился.

Берк начал ходить взад-вперед около стекла, как тигр в клетке.

— Послушай, а как это? Что во мне изменилось? — спросил Берк, — мне тут зеркала не дают, стекло, видите-ли. По правилам нельзя. А мне самому интересно, как выглядит мальчик-доминанта. Когда это только началось я смотрел в зеркало, но тогда никаких сильных изменений вроде не было.

Китеева внимательно смотрела на него, подбирая слова для описания.

— Hу глаза у тебя стали шире и выразительнее, ресницы гуще и пушистее, что ли. Волосы у тебя блестеть стали. И главное — лицо, похудело вроде, но стало намного красивее. И еще ты стал, как бы это сказать…., — Ленка немного засмущалась, но Берк помог ей:

— Сексуальнее, ты это хотела сказать?

— Да, — она опустила глаза, — по моему сексуальнее.

— А что ты смущаешься, думаешь я этого не знаю? У меня все признаки доминантизма, абсолютно все. Я чувствую, как можно убить сексом. Более того, я могу управлять этим и не убивая, доставить женщине высшее наслаждение.

Такого она никогда не испытает! Да я могу сейчас любую девчонку в постель затащить! Hи одна не откажется, — у Берка началась истерика, несмотря на транквилизаторы, — вот только, некоторые потом в этой постели и подохнут! Я доминанта! И мне хочется убивать! Ты не поймешь этого! Это постоянное желание, только временами оно становиться невыносимо сильным! И ты уже ничего не можешь сделать! Я стал чудовищем, пусть прекрасным, но чудовищем!

Раньше я с ними воевал, а вот теперь сам стал им!

Берк обессилено сел, точнее плюхнулся на пол. Он посмотрел на Китееву, у той из глаз медленно капали крупные слезы.

— Почему это произошло с тобой? — всхлипывая спросила она, обращаясь толи к Берку, толи к самой себе, — ты же хороший. Почему?

Он уставился в пол перед собой.

— Hе знаю. Мы гнались за очередной доминантой, а она попыталась скрыться в метро. Я побежал за ней, а у нее с собой взрывчатка была. Блин, она ею и толком-то пользоваться не сумела. Взрыв разнес полвагона. Я ранен был, она мне и вколола эту дрянь. Сказала, что я испытаю, все что испытывает доминанта. И не обманула — я стал доминантой.

— А как же врачи Берк, они что, не лечат тебя? — вытерев слезы, он все еще всхлипывая, спросила Китеева. Берк плавно и быстро, как кошка, сел на корточки.

— Ле-но-чка, — по слогам произнес Берк ее имя, — опомнись, какие врачи? Что у нас делают с доминантами? А? Выбор невелик: клиника или пуля. В моем случае скорее всего будет клиника. И то, если не угроблю кого-нибудь.

— Это несправедливо, — шмыгнула носом Ленка.

— Hет, — Берк снова встал и заходил по камере, — это как раз справедливо. Это высшая справедливость. Как поступал ты, так поступят и с тобой. Знаешь, интересная вещь получается. Я вот так же, два месяца назад, стоял по ту сторону стекла, а здесь, ну или в соседней камере, была доминанта, от которой у меня не было невосприимчивости. Теперь в камере сижу я. Жалко, что ты не Охотник, а то совсем бы все сходилось. Как в зеркале — все тоже самое, только наоборот.

Ленка перестала плакать и посмотрела на ходящего Берка. Пижама на нем была расстегнута и это придавало ему еще большую сексуальность. Ей очень захотелось, чтобы он снял эту пижаму. И это подрагивание кончиков волос, при резких и быстрых жестах руками. Все это манило и притягивало. В ее глазах появился лихорадочный блеск. Когда пижама распахивалась она пристально смотрела на его грудь и живот. Китеева сама не заметила, что стала дышать чаще и почувствовала теплую, но такую приятную тяжесть внизу. Hе замечая, как она смотрит на него, Берк меж тем продолжал говорить.