Были мысли всё упростить и передать сумку Орочи. Но после некоторых размышлений решил так не рисковать. Хоть сумма и небольшая (огромная только для меня, да и то уже не настолько с моей новой зарплатой), но Нож мог пожадничать и присвоить её себе или отомстить за то, как поступил с его людьми. Но если в фирме окажется, что долг выкуплен мафией, то всё же придётся звонить этому индивидууму.

На моё счастье, всё удалось решить без японского мафиози. Долг, что странно, оказался немного больше. Вместо четырёх с половиной сотен тысяч в базе у фирмачей-тотализаторщиков значилось четыреста семьдесят девять. Впрочем, лишних почти тридцать тысяч у меня с собой были. Но зарубку в памяти я сделал, вспомнив слова Ножа, что пени мне вроде как заморозили.

Когда я вышел с пустой сумкой и карманами на улицу из здания, то почувствовал облегчение. Честно, даже дышалось легче, воздух казался свежим, а все мимо проходившие девушки и женщины неотразимо прекрасными и желанными. Насладившись этим чувством несколько минут, достал телефон и набрал номер Ножа.

— Орочи, — сказал я, услышав знакомый голос и век бы его не слышать, — я расплатился с долгом. Выплатил всё, в том числе и начисленные проценты.

— Я понял, — ответил тот и отключился.

Пожав плечами, убрал телефон в карман и неожиданно для себя широко улыбнулся.

А жизнь-то налаживается!

КОНЕЦ