?

ОБЖ ИЛИ ОШИБКИ ЮНОСТИ

(Романы для девочек - 20)

Сестры Воробей

Аннотация

Юля дружила с Колей Ежовым, несмотря на недовольство Марины и косые взгляды учителей, вопреки, казалось, здравому смыслу, который твердил ей, умнице и отличнице, что двоечник и хулиган Колька совсем ей не пара.Что же такое сумела разглядеть в нем Юля? И что же заставило мальчишек 9 “Б” организовать общество женоненавистников под предводительством Борьки Шустова?

1

Юля старательно избегала своего отражения в зеркале. И без того было ясно, как она выглядит: опухшие глаза, покрасневший нос и потерянный взгляд. И главное, не к кому обратиться за помощью. Тут бессильны и «Скорая», и даже телефон доверия. Ну, что он может – этот невидимый специалист с задушевным голосом? Дать совет? Так всем известно, что советы выслушивают лишь для того, чтобы им никогда не следовать. Может быть, поделиться с Мариной? Так она в лучшем случае начнет причитать, а в худшем скажет: «Я же тебя предупреждала!» Родители? Не со всякими откровениями к ним можно обращаться. Бабушка? Вряд ли она что-то помнит о любви. Ее романы протекали давным-давно под звук победных маршей. Вот и выходит: близких вокруг много, а ты все равно один на один со своими проблемами.

Юля вспомнила разговор с Колей, и ее глаза вновь наполнились слезами обиды. Она дружила с ним больше года. Дружила вопреки недовольству Марины, вопреки косым взглядам учителей, вопреки здравому смыслу, который твердил ей, что двоечник и хулиган не пара ей, отличнице и умнице! И вот этой дружбе конец. Разве может быть иначе после того, что они наговорили друг другу сегодня?

Но уж если и начинать эту осеннюю историю, то с самого начала. С первого классного часа в 9 «Б», на котором выбирали старосту.

– Что все Туполева да Туполева! У нас что, других достойных нет?! – выкрикнул с места Юра Метелкин, сидевший за одной партой с Борькой Шустовым.

Тот одобрительно хмыкнул:

– Да, пусть уступит теплое местечко!

Юля оторопела. Ей и в голову не могло прийти, что кто-то будет возражать против ее кандидатуры. Она была старостой два года, и все ею были довольны: и учителя, и ребята. Ей и самой нравилась эта работа, потому что она предоставляла более широкую возможность для общения. И еще потому, что Юля всегда была в курсе последних событий. Она привыкла, что ее мнением интересуются, с ней считаются, и вдруг.

Юля выпрямила спину, что означало – только бой! Нет, не подумайте, она вовсе не держалась за теплое местечко, как высказался Борька, просто она терпеть не могла, когда незаслуженно обижают человека.

– Кому уступать-то? – спросил кто-то, опять из парней.

– Да хоть Крыловой, – ответил Борька, вальяжно откинувшись на стуле. – Она теперь знаменитость! Звезда голубого экрана!

Вот тебе и раз! Туся, конечно, хорошая девчонка, промелькнуло в голове у Юли, и действительно знаменитость. Недаром на нее все парни в школе оглядываются с тех пор, как она снялась в рекламном ролике и появилась на экранах в школьном сериале. Но староста класса! Разве эта роль для нее?

И тут Юля услышала:

– По этому принципу можно И Лизу Кукушкину выбирать. Она тоже отличилась. Такие рассказы пишет – зачитаешься!

Вот тебе и два! Юлю уже ничего не удивляло.

Парни сговорились лишить ее власти. А заводила известно кто – Борька. Как же без него! И Коля молчит! Почему он молчит? – тревожно подумала Юля, видя, как ее друг безучастно отводит взгляд к окну, будто ничего особенного не происходит.

Как нарочно, Марина под партой стукнула ее коленкой по ноге, требуя внимания.

– Ты что молчишь? – Она прищурилась по-кошачьи.

– А что говорить? – шепнула Юля. – Не хочу вмешиваться!

Все-таки обиду скрыть не удалось. Да и от кого? Марина не только ее подруга с детства, но теперь и сводная сестра, потому что Юлин папа женился на Марининой маме, когда Маринины родители развелись. И потом Марина всегда была ее вторым «я». Недаром в классе их прозвали АББА, или «Чай с Молоком». «Чай» – это Марина: она смуглая, темноволосая и кареглазая. А «Молоко» – это, естественно, Юля, потому что она сероглазая длинноволосая блондинка с бледной кожей.

– Тогда я вмешаюсь в это безобразие! – безапелляционно заявила Марина.

Но в классе поднялся такой гвалт, что некоторое время вообще ничего нельзя было разобрать, не то чтобы вмешаться. И главное, Кахобер Иванович тоже почему-то отмалчивался, как и Коля. Может, он тоже считает, что Юле пора отдохнуть от общественной нагрузки? Нет! Юля облегченно вздохнула: в глазах доброго, умного преподавателя читалось понимание и, пожалуй, молчаливая поддержка. Мол, не спеши, все будет как нужно.

Марина не умела читать чужие мысли. Она вскочила со стула и крикнула так, что стекла зазвенели:

– Да тихо, вы! Устроили базар, сейчас вся школа сбежится. Все ты, Шустов, со своими штучками! – Марина грозно помахала пальцем почти у носа Борьки.

– А ты мне рот не затыкай, АББА! Я свое мнение высказал, имею право! – нагло заявил тот, ничуть не смутившись.

– Имеешь, кто бы спорил, но нужно делать это цивилизованно, а вы с приятелем будто только что с дерева слезли, – наступала Марина.

Юля заметила, как Кахобер Иванович разгладил свои знаменитые усы, спрятав в них улыбку. Ей и самой стало смешно. Чтобы так вывести Марину из себя, нужно сильно постараться. Обычно у нее от обиды глаза на мокром месте, а тут, того и гляди, кулаки пойдут в ход.

– Продолжай, Марина, – мягко предложил Кахобер Иванович, прокашлявшись. – У тебя хорошо получается.

Марина отбросила темную прядку волос со лба и уже спокойнее произнесла:

– У нас три кандидатуры.

Правильно, отметила про себя Юля. Сдаваться она не собиралась. Может, потом она и сама откажется от должности старосты – хлопотно (да и обидно, что такое случилось с ней), но пока, пока она согласна с подругой: кандидатур у них три.

– Две, – поправил ее Юрка, подавшись вперед.

– Нет, три! – Марина чувствовала поддержку не только Кахобера, но и большинства класса, поэтому говорила уверенно. – Юля тоже будет участвовать.

– А может, она сама откажется? Чего ты за нее решаешь?! – раздался срывающийся мальчишеский голос.

– Не дождетесь – не откажусь! – с вызовом заявила Юля, подняв голову.

– Так, граждане, я беру самоотвод. – Слова Туси Крыловой прозвучали в полной тишине.

За ней отказалась и Лиза Кукушкина, ее близкая подружка:

– Я тоже не собираюсь быть старостой. Это не для меня, я лучше так буду помогать, отдельными поручениями. И потом, положа руку на сердце, разве есть более достойная кандидатура, чем Юля?

У Юли в груди разлилось тепло – есть все таки справедливость на свете, есть и друзья, настоящие, не то что некоторые. Юля покосилась на Колю. Он сидел, отстраненно постукивая по парте длинными пальцами, словно и нет его здесь. «Может, у него что-то дома случилось?» – тревожно подумала она.

Коля рос без отца. Его мама подрабатывала по вечерам, печатая на машинке, чтобы у них в доме было все необходимое. Коля повзрослел, стал помогать, но ведь и расходов стало больше. Пойди купи сейчас куртку, ботинки, джинсы для пятнадцатилетнего парня сколько нужно денег отдать? А еще квартира, телефон, еда… И самой Колиной маме всего тридцать шесть лет, совсем еще молодая женщина…

– Вспомните, как она отстаивала наш класс на школьном педсовете… – Юля вернулась в настоящее, услышав голос Лизы. – Нас тогда чуть не лишили поездки в усадьбу Толстого. Между прочим, из-за вашей дурацкой выходки, Юрка.

Метелкин понурил голову – Кукушкина была права.

– Так, – почти пропела Марина, довольная тем, как обернулись события. – Значит, из кандидатов у нас остается одна Юля. Кто за то, чтобы ее снова избрать старостой, поднимите руки.

Все проголосовали «за», кроме Борьки и Юрки, – они демонстративно воздержались.

Вот теперь Кахобер Иванович позволил себе взять слово.