— Приветствие от нашего отца, Толвай, — сказал Максим формальным тоном.

Толвай ответил ему длинным диалогом, из которого я не поняла ни слова. Это был не румынский — его я уже распознавала получше, по крайней мере, некоторые слова — но мое смущение прервали, когда Шрапнель поднял руку.

— Влад просил, чтобы вы говорили по-английски с гостем, чтобы она могла понять все, что вы говорите.

— Правда? — ответил Толвай с сильным акцентом.

Его янтарный глаза пробежались по мне. Когда я взглянула в них, я поняла, как ошибалась, посчитав, что Толвай был моложе меня. В этих жемчужных глазах отражался вес веков, и то, как его взгляд прошелся от шрама на моем лице к моей обуви, ясно говорило, что этот человек не был таким уж бесполезным.

— Если Влад того желает, я повторю, — сказал Толвай, улыбаясь мне, подобно большой белой акуле. — Что случилось, раз Влад прислал свою главную охрану в мой дом, даже не позвонив, что они прибудут?

— Недавно четверо вампиров подожгли одно из заведений Влада в южной Сучаве, — заявил Максим. — Трое из нарушителей убиты, но один сбежал. Влад просит всех своих союзников, помочь ему в поисках последнего поджигателя.

Губ Толвая коснулась насущная улыбка.

— Конечно, я помогу. Любая атака на территорию вампира должна быть быстро отомщена его врагам, или же это примут за признак слабости.

Я была удивлена его завуалированной насмешке. В списке Влада Толвай не был подозреваемым, но, быть может, ему стоило пересмотреть свое мнение. Шрапнель по-видимому тоже не оценил этот подтекст. Яркость его глаз могла бы прожечь отверстие в обманчиво молодом теле Толвая, но вампир даже не забеспокоился об этом. На самом деле, его взгляд смотрел на меня с таким пренебрежением, что любое его слово можно было расценивать сплошным сарказмом, а я для него и вовсе была никем.

После этого небольшого противостояния, Шрапнель проговорил ему мягким тоном: — Тогда вы не станете возражать, если Лейла дотронется нескольких вещей в вашем доме.

На лице Толвая отразилась путаница, но не тревога.

— Miert? Но зачем? — сказал он и по-английски.

— Затем, что об этом вас просит Влад, — ответил Максим.

Любой желающий мог бы разглядеть проблемы, завернутые в шелковистый тон мускулистого вампира. Губы Толвая сжались, и если бы не эти древние глаза, он бы напомнил мне подростка готового впасть в истерику. Спустя несколько минут напряженности, я уже думала, что он откажется. Но затем он махнул рукой.

— Если Влад этого хочет, она может это сделать. Но как говорится в американской поговорке, все, что она сломает, то покупает.

Я взглянула на Максима и Шрапнеля, после чего стянула свою правую перчатку.

— Я дам вам знать, если что найду.

— К примеру, что? — спросил Толвай резко. — Вы думаете, что я занимаюсь поджогами?

— Конечно, нет, — даже масло бы не растворилось в холодном ответе Шрапнеля. — Но разве вы не хотите узнать, не действовал ли один из ваших людей за вашей спиной, ломая перемирие с Владом?

Я пошла дальше по коридору, позволяя этим вампирам самим справиться со своей борьбой за власть. После напряженной тишины, Толвай ответил короткой фразой:

— Владу и мне нужно будет поговорить об этом, — Затем он туманным образом пронесся мимо меня, исчезая на лестнице. Если бы я была вампиром, несомненно, почувствовала бы запах его гнева покрывшего весь его дом, что он даже забил бы мои ноздри.

Я оглянулась на Максима и Шрапнеля, пожала плечами и продолжила свой путь. Они теперь знали, что мне легче сосредоточится, если они не кружили вокруг меня. Прихожая Толвая была не столь же впечатляющей, как у Влада, но здешняя пастельная палитра нравилась мне больше, чем тенденция Влада к темным готическим цветам. Я повернула в первую комнату, элегантная гостиная с белым мраморным камином и потолком в три раза выше моего роста.

Оказавшись внутри, я не обращала внимания на образы статуэток или другие предметы искусства. Годы научили меня не касаться предметов, которые с легкость вбирали в себя множество сути, отяжеляя эти предметы. Несмотря на высокий уровень вещей, о выключателях и светильниках здесь не было и речи, но вот дверные ручки слева, ручки любого рода — ящики, подлокотники, ручки, очки, и тому подобное — в самый раз. После пробежки по нескольким предметам, показавших образы питания, секса, а также немного жесткого дисциплины людей Толвая, я перешла в другую комнату. Затем в следующую. Максим и Шрапнель оставались в коридоре, давая мне пространство, пока я постоянно сталкивалась с образами и реальностью, заставлявшими меня чувствовать себя так, словно у меня была яркая поездка сквозь кислоту.

Я лишь погладила диван цвета солнца в четвертой комнате, как зал растворился, превращаясь в голые бетонные стены с одной лишь деревянной дверью. Двое вампиров внутри нее я сразу же узнала. Одного из них приковали к стене с помощью серебра, другой печатал что-то на IPad, сидя на меховой кровати. Шилагай склонил голову, а затем он ожил. Моя психическая защита от телекинетиков играла в доме Толвая, и тексты все еще были в своем незримом присутствии со мной, прежде чем я успела отключиться.

— Моя маленькая психо-шпионка, я все задавался вопросом, когда же ты вернешься, — промурлыкал Шилагай. Затем он подошел к Марти и в его руке оказался нож, как по мановению волшебной палочки. — Ты пропустила много всего забавного, но не все.

Ты не должен причинять ему боль,подумала я, готовая сказать что угодно, лишь бы остановить то, что произойдет . Я, ээ, уже хочу перейти на твою сторону.

Шилагай выдавил мне улыбку, которая могла бы разрушить и лед.

— Если это так, то почему ты блокируешь свои мысли этой песней… Лейла?

Я проигнорировала то, что он использовал мое настоящее имя. Влад говорил, что было лишь вопросом времени, пока Шилагай отследит мой след.

Тут могут быть и другие телепаты, импровизировала я. Если это так, они не смогут пробраться в мои мысли сквозь музыку, но я итак рискую связавшись с тобой и это должно доказать серьезность моих слов.

Шилагай не знал, что я связалась с ним совершенно случайно, но его суть на подлокотнике была настолько сильной, что она мгновенно привела меня к нему.

— А, — прокомментировал Шилагай это. Затем: — Почему ты отказываешься от преданности Цепешу? Ты казалась очень верной ему при последнем нашем разговоре.

Я отбросила все причины, по каким ему можно было верить. С тех пор все изменилось. Ты говорил мне, Влад притворяется лишь хорошим, и ты был прав.

Лучшая ложь была на самом деле правдой, как сказал мне однажды Марти. Я ухватилась за это и продолжала, скрывая свои мысли за этим бесконечно повторяющимся текстом.

Влад даже соблазнил меня, чтобы я привязалась к нему эмоционально, но сразу же, как он привез меня к себе домой, он следил за моей семьей. А когда ты похитил Марти, схватил их в качестве сдерживающий меня силы. Тем не менее, это не сработало, потому что я и моя семья не общались уже много лет. Марти единственный о ком я забочусь. Вот почему я добралась до тебя, связалась с тобой, как только попала сюда.

— Куда сюда, Лейла? — спросил Шилагай гладко.

Моя ложь работала очень хорошо, и теперь она же загнала меня в ловушку. Я замерла. Шилагай провел рукой по лицу Марти насмешливой лаской. Марти ничего не сказал, но он слегка покачал головой. Даже после всего того, что Шилагай сделал с ним и собирался еще сделать, он все равно не хотел, чтобы я помогала Шилагаю. Он действительно был моим самым верным другом.

Несмотря на это, я не могла предать Влада, не говоря уже о том, чтобы позволить убить Максима и Шрапнеля, ответив Шилагаю, потому что они не позволят схватить меня без боя. Я не могу сказать тебе,подумала я, когда почувствовала, как мой желудок скручивается в жесткий узел.

Шилагай прищелкнул языком.

— Как жаль.

Затем его нож вспыхнул. Марти рванул настолько, насколько позволяли его путы. Нечто красное полилось на землю.