Распробовав продукт местного горчичного производства, некоторые недостаточно пьяные туристы стали возмущаться – «Горчица горчит, но не жжет, зараза!», «Халтура!», «Горчичников на мыло!» – и прочее в том же духе.

Однако альтернативы нет было – сошло и так.

Наутро братки были разбужены странными звуками, словно все их товарищи по спиннингам и сетям вознамерились в одночасье потравить.

В принципе, было от чего.

Ибо при утреннем свете стало видно, что на траве внутри вытоптанного по краям круга лежит куча совершенно не тронутой горчицы и здоровенная коровья лепешка, вся истыканная словно решето...

Приключения на этом не закончились.

Вечером того же дня, памятуя о случившемся конфузе, принявший стакан «Серебрянного источника» Тулип решил развести настоящий качественный костер, щедро полил сырые дрова бензином из канистры, не обратив внимания на то, что расположил деревяшки на небольшой возвышенности, и бросил спичку.

Горючее занялось хорошо, а вместе с ним – и «Isuzu Trooper» Кабаныча, под днище которого затек ручеек бензина. Потушить вседорожник не удалось и обратно в город злые на весь белый свет братаны добирались на пассажирском поезде.

Билетов на захолустной станции не было, и проводница за скромную мзду пристроила троицу в служебном купе.

Разумеется, через полчаса нагрянула ревизия и братки были вынуждены уйти в вагон-ресторан, где просидели довольно долго, удивляя повара изысканными заказами и согревая душу бармена обилием потребляемого спиртного.

Когда они в полночь вернулись обратно, ревизия еще не ушла и проводница по-тихому подсадила их в купе-люкс к пожилой супружеской паре.

– Ребятки хорошие, студенты, только из похода, вы ничего не подумайте, – заискивающе пробубнила корыстолюбивая служащая МПС, задвигая за собой дверь.

Братки уселись в ногах кроватей и вежливо помолчали, ожидая, что хозяева купе первыми начнут разговор.

Но те не начали, а лишь напряженно смотрели на трех бритоголовых бугаев в замызганных брезентовых куртках.

И тут вдруг Тулип вспомнил, что в ресторане он вынимал перочинный нож, дабы порубать куру-гриль, и начал в его поисках охлопывать себя по карманам. Ничего не найдя, он тихим, но оглушительным в безмолвии купе шепотом обратился к Циолковскому:

– Андрюха, ты нож взял?

Такого крика, какой издала бедная пожилая пассажирка, братки ни до, ни после этого случая никогда не слышали...

– Тащи «Синопскую», – отрезал Ортопед, жестом отогнал сомелье от стола и вздохнул.

– Ты чего? – участливо спросил Клюгенштейн.

– Да, блин, историю одну вспомнил... Про приятеля моего. Как он на бурундука охотился...

– Грустная история? – Армагеддонец нахмурил густые брови.

– Да не особо, – Грызлов пожал плечами. – Просто, блин, зоопарком навеяло...

– Ну, дык, расскажи, – предложил Аркадий. – Всё равно сидим, ждем...

– Ладно, – согласился Ортопед. – Есть у меня, блин, знакомцы – туристы. Но туристы не типа того, чтобы выехать на электричке за полсотни кэ-мэ от Питера и пить чай из термоса, а самые, блин, что ни есть серьезные. Водку не пьют. В принципе, блин... Употребляют исключительно спирт. А ездят, чтобы тот самый спирт употребить, очень далеко, – Михаил откинулся на спинку скрипнувшего стула и заложил руки за голову. – И были они тогда на Алтае... Шли на байдах [39], а иногда байды шли на них. Место вообще глухое, люди, блин, редко встречаются, зверье непуганое, а карты, блин, мягко говоря, неточные. Ну, это все так, к слову...

Бесшумно движущийся официант выставил на стол графин с минеральной водой и поднос, на котором горкой возлежали свежеиспеченные, обсыпанные кунжутом булочки булочки.

– На одной из стоянок-двухдневок было решено поплыть половить рыбешку, – продолжил Ортопед. – Причем, блин, почему-то не в близпротекающей речке, а где-нибудь по ручейкам... Поплыли, блин. Ручейки не ищутся... А все эта ботва происходит после обеда, то есть, блин, – после спирта. И тут на сцене появляется главный персонаж – Вася... Вася, блин, человек хороший и спокойный, но только до второй рюмки – затем в глазах зажигается огонь, а в заднице появляется зуд преобразователя Вселенной, – витиевато высказался Грызлов. – В общем, блин, когда они проплывают мимо какой-то небольшой полянки, – типа гари, но уже покрытой травкой, – их взору является идиллическая картина – на поваленном стволе дерева сидит бурундук и, сволочь такая, обедает. Разложил, блин, шишки на манер рюмок на барной стойке, шелушит и зашибись себя чувствует. На туристов – ноль внимания... Тут Вася понимает, что этот бурундук – то, чего ему не хватало всю жизнь, – Михаил заговорщицки подмигнул внимательным слушателям. – На ходу, блин, чуть не перевернув байду, Васятка срывается в воду, набирает полные ботинки воды, но упорно лезет на берег, к желанной животине... Бурундук насторожился, но трапезы не прервал...

Официант принес блюдо с помидорами, огурцами и зеленью.

– В общем, окружающим стало ясно, что хищников, подобных Васе, в тайге, блин, не встречается, и сейчас что-то будет, – Ортопед взял веточку декоративной петрушки, похожую на лилипутскую пальму, и пожевал. – В трех метрах от бурундука Вася издал охотничий рев, чем, собственно и загубил охоту – не заори он, ничего бы не было. Но он, блин, заорал, и тут бурундук понял, что это за ним...

Братки синхронно усмехнулись.

Поведение бурундука напомнило им поведение некоторых отечественных бизнесменов, до самого последнего момента плюющих на предупреждения и продолжающих крысятничать чуть ли не на глазах опекающих их бандюганов.

– Кроме того, что бурундук был тормозным, – Грызлов взял с подноса четвертинку помидора, – что, блин, простительно в такой глухой провинции, он оказался еще и глупым. На той поляне ни кустов, ни больших деревьев не было, однако, блин, в двадцати метрах начинался лес, где никакой Вася его бы не нашел. Но тупая зверюга выбрала самый стремный вариант – забралась на обгорелый ствол небольшой пятиметровой сосенки, единственного высокого места. И уселась на самой верхушке, причем, блин, не забыв утащить с собой самую жирную шишку. Разгоряченный погоней Вася решил идти на штурм и полез на сосенку... Запрыгнув где-то на метр, он, блин, цепляясь неизвестно за что, начал медленно, но верно, продвигаться вверх. Прикиньте картину – сосенка тонкая, Вася – центнер тренированного жира, конструкция, блин, начинает раскачиваться...

Слушатели задумчиво кивнули.

– Бурундук, блин, почувствовал себя уже совсем хреново, – Ортопед похрустел огурчиком, – и, блин, не выпуская из лап шишку, вовсю гадит на голову Васи... Вася пачкается и матерится, но лезет к цели. Народ упирается веслами в дно речки, чтоб не уплыть, и ржет как резаный. Вася поднимается все выше, соответственно, амплитуда раскачки сосенки увеличивается. И тут, блин, – апогей... Вершина сосенки с закрепившимся на ней бурундуком наклоняется так, что Вася оказывается в горизонтальном положении, руки у него со ствола соскальзывают и Вася, блин, падает на землю... С хрустом, блин... Сосенка распрямляется, и тут уже, блин, не удерживается зверь. Короче, бурундук, с прижатой к груди недогрызенной шишкой, уходит из верхней точки по аккуратной баллистической траектории в лес, сшибая ветки и шурша листвой... Вася, блин, в нокдауне. Бурундук где-то в лесу... Зрелище чего-то полосатого с хвостом, стремительно улетающего в чащу... Народ, блин, бросил весла и упал... В общем, блин, уплыли они метров на триста – только тогда их прибило к берегу и они остановились. Сами не могли. Вася их там и догнал... Грустный, с бурундучьим калом в волосах и почти, блин, трезвый...

– Со спиртом, блин, надо осторожней, – покачал головой Тулип. – Это, блин, не «Охта». И даже не «Менделеев»...

– Точно, – согласился Комбижирик.

Возле стола материализовался официант с подносом, на котором стояли запотевшая бутылка ледяной «Синопской» и маленькие хрустальные рюмочки.