Тротуары кишели прохожими, на дорогах образовывались пробки. Ричер шел нормальным шагом, просматривая улицу на предмет патрульных машин и копов. Он глянул на часы – без десяти пять. Ко входу в многоэтажную автостоянку он подошел с запада, поднялся по пандусам на второй этаж и направился к дальнему заднему углу.

На стыке старой стоянки и новой пристройки между столбиками в три ряда были натянуты ленты. Над и под стандартной желто-черной строительной «ОСТОРОЖНО. ВХОД ВОСПРЕЩЕН» была новая сине-белая лента «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ. ОГОРОЖЕНО ПОЛИЦИЕЙ». Приподняв локтем все три ленты, Ричер нырнул под них. Не было нужды опускаться на колено, оставлять волокна ткани. Даже у мужчины на пятнадцать сантиметров выше Барра и даже если новая лента висела на пятнадцать сантиметров ниже той.

До северо-восточного угла было тридцать пять шагов. Ричер стоял метрах в двух от внешней стены, глядя вниз и направо. Видно было отлично. Не было никакой нужды опираться о колонну.

Из офисного здания выходило все больше людей. Целый поток. Никто не шел там, где проходили жертвы Барра, – в проходе лежали подношения в память усопших. Сложно представить, как выглядело это место в пятницу. Сложно, но возможно. Ричер наблюдал за идущими и мысленно направлял их прямо в сужающийся проход.

Он закрыл глаз, вытянул руку и распрямил указательный палец. Щелк, щелк-щелк, щелк-щелк-щелк. Шесть прицельных выстрелов. Четыре секунды. Быстро.

Шесть попаданий, включая преднамеренный промах.

Ричер опустил руку. В полумраке стоянки было прохладно. В Эль-Кувейте стояла жара. Там на такой же стоянке Ричер обливался потом.

Он стоял и смотрел на площадь, выискивая взглядом неподвижную фигуру, но никого не засек. Ни копов, ни пожилых мужчин в просторных костюмах. Тем же путем он вернулся на улицу и повернул на запад, к библиотеке.

В вестибюле Ричер подошел к платным телефонам, достал из кармана салфетку и набрал номер сотового Хелен Родин.

– Вы одна? – спросил он.

– Да, – ответила она. – Но у вас проблемы.

– Я собираюсь к вам.

– В вестибюле коп.

– Я так и думал. Пройду через гараж.

– Я должна выдать вас полиции, – объявила Хелен, когда он вошел в офис и закрыл дверь.

– Но не выдадите, – заметил Ричер.

– Нет, – согласилась она. – Должна, но не выдам.

– По правде сказать, мне нравилась эта девушка, – сказал Ричер. – Она была славной малышкой.

– Кому-то она не нравилась.

– Просто она оказалась под рукой, вот и все.

– Кукловод всерьез не хочет, чтобы вы тут болтались.

– Наверняка. Только ему не повезло, потому что теперь я не уеду. Он сделал для этого все, что мог. Но история с рыженькой ограничит мои возможности. Поэтому большая часть работы ляжет на вас.

Хелен провела его в кабинет и села за стол. Он встал подальше от окна.

– Я уже приступила, – сообщила она. – Поговорила с Розмари, с соседом Барра. Потом съездила в больницу. Думаю, мы ищем парня по имени Чарли. Коротышку с черными щетинистыми волосами, который увлекается оружием.

Ричер кивнул:

– Нужная информация.

– Барр не знает Джеба Оливера и не употребляет наркотики.

– Вы ему верите?

– Да. Похоже на то, что он четырнадцать лет жил по совести и теперь не может поверить, что все повторилось.

– Этот Чарли в курсе про Эль-Кувейт?

– Барр не сказал, но думаю, что в курсе.

– Где он живет?

– Барр не знает. Чарли просто навещает его время от времени.

Ричер промолчал.

– Вы нашли того, кто за вами следил?

– Нет, я его больше не видел. Его, должно быть, вывели из игры.

– Значит, мы в тупике.

– Мы подобрались ближе. По меньшей мере у нас есть четверо. Первый – пожилой мужчина в костюме, второй – Чарли, и третий – кто-то высокий и сильный.

– Почему?

– Он убил девушку прошлой ночью. Пожилой слишком стар, а Чарли, похоже, низковат.

– Четвертый – кукловод.

Ричер кивнул:

– Сидит за кулисами, планирует, дергает за веревочки.

– Но как нам до него добраться?

– Мы не заметили очевидной детали. В Эль-Кувейте Барр выстрелил четыре раза. В этот раз – шесть.

– О'кей, – согласилась Хелен. – На два выстрела больше, и что?

– Но он их не совершал. Если посмотреть на это со стороны. Он сделал здесь на четыре выстрела меньше.

– Смешно. Шесть больше четырех на два, а не меньше на четыре.

– В Эль-Кувейте было очень жарко. А в середине дня на улицах ни души. В Эль-Кувейте Джеймс Барр убил тех, кого увидел на улице. Четверо унтеров сдуру вылезли на такую жару, и Барр их всех уложил. В Эль-Кувейте у него кончились мишени. Но здесь они имелись. В проходе должно было скопиться человек двенадцать, а у него магазин на десять пуль. Но он использовал только шесть, и четыре остались в винтовке. Они фигурируют в отчете Белантонио.

Хелен Родин ничего не сказала.

– Я спросил его, – продолжал Ричер, – когда был в больнице. Спросил, как бы он все это провернул, теоретически. Он ответил, что припарковался бы на эстакаде за библиотекой. Опустил бы стекло и расстрелял магазин. Но он его не расстрелял, что меняет психологическую картину. Стреляли не наугад, Хелен. Это не выходка психопата. За расстрелом крылась четкая цель. Все затеяно из-за жертв, а не из-за стрелка.

– Они были мишенями?

– Тщательно отобранными. То была не шальная стрельба, а спланированное убийство.

Оба помолчали.

– Нужно проверить, кем были жертвы и кто хотел их смерти, – подытожил Ричер. – Эта дорога приведет нас туда, куда нужно. И сделать это необходимо очень быстро.

Усталый врач заканчивал дневной обход шестого этажа. Он вошел в палату Барра и взял карту. Вытащил ручку, взглянул на аппараты, взглянул на пациента.

– Как самочувствие? – спросил он.

– Не так чтобы очень, – ответил Барр.

Отвечает на вопросы, пометил доктор и отложил ручку.

Правый наручник Барра постукивал о раму койки. Его правая ладонь дрожала и была слегка сжата, большой и указательный пальцы все время двигались, словно Барр пытался скатать из воображаемого воска шарик идеальной формы.

– Перестаньте, – попросил врач.

– Что перестать?

– Трясти рукой.

– Не могу.

– Это у вас недавно?

– Год или два.

– Вы пьете? – спросил врач.

– Да нет. Иногда, чтобы заснуть.

Врач пробежал карту глазами до результатов анализов. Токсинов не нашли, печень работала исправно.

– Конечности немеют?

– Есть немного.

– Левая рука тоже дрожит?

– Временами.

Врач снова вынул ручку и нацарапал внизу:

У Зэка осталось только по два пальца – по большому на каждой руке, на правой – почерневший заскорузлый обмороженный обрубок указательного, а на левой – мизинец. Три средних пальца отсутствовали, их отрезали садовыми ножницами.

Искалеченные руки осложняли жизнь. Сотовые телефоны стали чертовски маленькими, а в номере Линского было десять цифр. Зэк никогда не пользовался одной трубкой так долго, чтобы имело смысл заносить в нее номер. В конце концов он набрал номер, переложил телефон в другую ладонь и прижал к уху.

– Слушаю, – ответил Линский.

– Его не могут найти, – сказал Зэк. – Зря я велел тебе снять наблюдение. Моя ошибка.

– Что ты хочешь, чтоб я сделал?

– Возьми Ченко и Владимира. Я пришлю Раскина. Найдите его нынче вечером и позвоните мне.

Хелен Родин разобрала коробки с уликами и нашла описание обвинений против Джеймса Барра. Штат Индиана перечислил имена, пол, возраст, адреса и род занятий пяти его предполагаемых жертв. Хелен изучила список.

– Не вижу никаких очевидных связей, – заметила она.