— Надень его, — посоветовал Ганс, трогая серого с места. — Мне тоже кажется, что мы встретили хорошего человека. — Помолчав, Ганс добавил:

— К счастью, мы не стоим у него на пути.

— Он такой здоровенный!

— Более того, — промолвил Ганс, — этот Стрик умеет обращаться с оружием. Наверняка опытный вояка. По крайней мере, ему немало пришлось повоевать.

Путники ехали по лесной дороге, вспоминая встретившегося им человека — его манеру одеваться и говорить, даже его лошадь. Какие у него брови — темнее, чем его висячие бронзово-коричневые усы. И как странно выглядят под этими бровями синие глаза.

Несколько часов спустя Ганс и Мигнариал выехали из леса. Впереди виднелось вспаханное поле. Широкая дорога вела на северо-восток. Дорога была немощеной, и Ганс счел это добрым знаком. Дороги, по которым маршировали армии, обычно были вымощены камнем.

Имрис и его жена Тенни действительно оказались очень милыми и гостеприимными людьми. Даже их коты не особо встревожились из-за вторжения в их владения двух котов-чужаков. По мнению Мигнариал, это было по меньшей мере странно. Желтый пес, привыкший жить бок о бок с котами, почти не обратил внимания на Нотабля и Радугу, зато деловито облаивал новых людей, пока его хозяин не приказал ему умолкнуть. Выполнив долг, пес завилял хвостом, надеясь, что ему хоть немного перепадет из объедков.

Ганс и Мигнариал просили всего лишь воды и приюта на ночь. Однако Имрис настоял на том, чтобы дать лошадям и онагру овса. Он также вывел из загона свою рабочую лошадь и годовалую телку и загнал их в старый щелястый сарай. Таким образом, загон был целиком предоставлен животным, принадлежавшим гостям. Это была разумная мера — невзирая на то что все лошади были меринами, они могли попросту не ужиться с чужаками.

Тенни настояла на том, чтобы гости сели вместе с хозяевами за ужин, который она как раз готовила. Когда гости принялись отнекиваться, то обнаружили, что все их возражения словно отлетают от каменной стены. Мигнариал помогала тощей замызганной женщине готовить ужин, в то время как Ганс вместе с таким же костлявым хозяином хутора возился в сарае. Никто из путников даже не заикнулся о том, чтобы помыться с дороги. Наверняка Тенни и Имрис знали лучшее применение для воды из своего колодца.

С согласия Имриса Ганс немного поиграл с девятилетним Имрисом-младшим. Они вместе метали ножи в боковую стену сарая. Мишенью был почти выпавший сучок в одной из досок, но Имрис-младший — Рис — не попал даже и близко к сучку. Даже его десятилетняя сестра Роза кидала ножи удачнее.

Говяжье жаркое было великолепно. Испеченный Тенни свежий хлеб с хрустящей корочкой был выше всяких похвал, как и персики из хозяйского сада. Все четверо обитателей хутора расспрашивали гостей, желая узнать побольше о далеких загадочных землях. Риса интересовали ножи Ганса. Роза была в восторге от наряда Мигнариал. Ганс и Мигнариал отвечали на вопросы охотно, хотя и не совсем правдиво. Они уверяли, что приехали из Чистополья — это название придумала Мигнариал — и что не бывали ни в каких далеких странах. По обоюдному согласию ни Ганс, ни Мигнариал не упоминали ни о тейана, ни о серебре.

Когда путники упомянули, что направляются в Фираку, хозяева начали упрашивать их держаться подальше от этого вонючего города и поселиться где-нибудь на хуторе, где много свежего воздуха, где пасутся мирные животные и где все соседи готовы прийти на помощь в любую минуту.

Когда Ганса спросили, чем он занимается, он ответил, что его отец и отец Мигнариал были лавочниками и что этот род занятий им хорошо знаком. По крайней мере, в отношении Мигнариал это было истинно. Имрис заметил, что они могут, продав своих лошадей, купить на эти деньги лавку в Фираке, а остаток вложить в товар или поместить у ростовщика, но…

— Вам было бы гораздо лучше осесть на земле, чтобы эти славные животные могли поработать в поле!

Путники расспрашивали хозяев хутора про Фираку, но те не знали почти ничего. Тенни и дети никогда не бывали в Городе, как они называли его. Имрису однажды пришлось съездить в Фираку по делам, и он не питал желания вновь побывать там. Из фразы, мимоходом произнесенной Розой и обращенной к Рису, Ганс понял, что говяжье жаркое было для детей чем-то особенным. Мясо не так уж часто подавалось на стол в этом доме.

Еще Гансу и Мигнариал удалось узнать, что налоги здесь были не слишком высокими, а сборщики — не особо жадными. Странно!

После еды Имрис предложил гостям пива. К его удивлению, они отказались. Тогда Имрис налил себе и Тенни по кружке. Все вместе немного посидели на свежем воздухе, пока не сгустились сумерки. Тыча пальцем то в одном направлении, то в другом, хозяева хутора толковали о крестьянской жизни и о соседях. Им удалось припомнить около двадцати имен. Хорошие, честные люди, говорил Имрис.

Уже изрядно стемнело, когда Ганс поднялся и сказал:

— Мне надо сходить за сарай.

Имрис сказал, что и он прогуляется туда же. Рис попросился с ними, но его не пустили. Ганс упомянул также, что ему надо сказать пару слов Мигнариал. Девушка отошла вместе с ним в сторонку. Она немедленно согласилась с планом действий, предложенным Гансом. Остальные с одобрением наблюдали, как молодые люди обнимаются.

— Хорошо бывает опорожнить лохань после обеда и кружечки эля, — промолвил Имрис несколько минут спустя. Восхваляя свое домашнее ячменное пиво, он «опорожнил лохань» на ствол толстого старого дуба, росшего позади сарая. — А ты что, непьющий, Ганс?

— Один раз набрался через край и решил — с меня хватит. — Опорожнив свою «лохань», Ганс как раз завязывал штаны и поправлял тунику. — Имрис, Мигни хочет подарить Розе ту юбку в цветочек, которая так понравилась вашей девчушке. А я хочу отдать Рису свой красный пояс. Если ты не против…

— Юбку! Это слишком щедро, Ганс. А этот твой красивый алый кушак.., должно быть, он тебе очень дорог. Не стоит разбрасываться такими вещами, особенно отдавать их ребятишкам.

— Брось, Рис, эти вещи совсем не новые, и мы хотим порадовать ребят. Ты не против?

Имрис нерешительно качнул головой.

— Ну, я уже сказал, почему я против. Просто в этом нет никакой необходимости, вот и все!

— Значит, мы сделаем так, как хотим.

— Вы очень славные молодые люди, Ганс. Моим мальцам покажется, будто сама луна спустилась с небес и осыпала их звездами! Как бы я хотел, чтобы вы раздумали селиться в Фираке!

— Имрис, я слегка соврал тебе. Я…

— У всех нас есть свои секреты, и мы должны уважать тайны других, Ганс. Не надо ничего больше говорить.

Ночь окутала землю серой мглой. И Ганс, не обращая внимания на возражения Имриса, продолжал:

— Я никогда не знал своего отца. Я рос в дурном окружении. Я был вором, Имрис. Очень ловким вором. А потом я встретил Мигнариал и.., ну, слегка влип в дворцовые делишки. В последний раз, когда я совершил кражу, я забрался в.., э-э.., в дом правителя и унес оттуда кое-что, нужное мятежникам. А потом мне и Мигнариал пришлось спешно удирать. Но.., мы не крадем лошадей. Теперь мы направляемся в Фираку, чтобы начать жизнь заново. Вместе.

Ганс умолк. Большинство из сказанного им было правдой — или почти правдой, и Ганс почувствовал себя лучше, рассказав эту правду Имрису. И только потом задумался о том, почему так произошло.

— Хорошая женщина может превратить в настоящего мужчину почти любого из нас, — отозвался Имрис, придя к очевидному выводу: Ганс изменился благодаря встрече с Мигнариал. — Тебе не нужно было рассказывать мне об этом, но я уважаю чужие тайны и рад за тебя.., я хочу сказать — рад, что ты решил начать новую жизнь. Считай, что я не слышал твоих слов.

Ганс хмыкнул.

— Хорошо. Просто знай, что в Фираке у тебя есть друг — или скоро будет. Друг, который умеет очень ловко пользоваться ночной темнотой.

Они вместе пошли к дому. Имрис неуверенно рассмеялся.

— Не могу представить себе, зачем мне понадобился бы такой парень, даже если бы я был с ним знаком. А я таких не знаю, конечно же. Но я запомню твои слова. Я желаю тебе только удачи и.., э-э.., прибыльной торговли.