Он занес ее в пыточную, поставил у стены и, повинуясь приказу Рафаила, ловко сковал цепями. Сердце защемило в груди, когда грубые железные «манжеты» защелкнулись на тонких девичьих запястьях. Однако, это не помешало Ноа порадоваться маленькой победе. Эвелин дернулась несколько раз в его сторону, пытаясь расцарапать ногтями довольное лицо, но он ловко увернулся.

– Ненавижу тебя! Гад! Каратель! Палач! – продолжала она выкрикивать ругательства, какие только смогла вспомнить. – Ты – предатель! Безвольный раб! Приспешник Рафаила!

Ноа на это лишь снова рассмеялся. Скажи ему эти слова кто-нибудь другой, демон определенно бы взбесился, и последствия оказались бы плачевными. Для всех, но только не для Эвелин.

– Ты такая милая, – проговорил он. – Ты даже злишься очаровательно.

В присутствии Эви настроение резко улучшилось, жизнь заиграла яркими красками, хотя каратель, как мог, пытался это скрыть. Он подошел к оброненному мечу, поднял с пола и, поиграл им, красуясь перед пленницей. Эвелин перестала биться в тяжелых цепях, завороженно переводя взгляд со сверкающего магическими всполохами оружия на перекатывающиеся под бронзовой кожей мышцы сильных рук палача. Это было красиво и страшно одновременно. Она запомнила слова Рафаила, когда он приказал ему не убивать, вот только причинять боль приказа не было.

Чего душой кривить, в данный момент она боялась Ноа, хотя тот, казалось, полностью потерял к ней интерес и, как ни в чем не бывало, занимался обыденными делами. Взяв точильный камень, он принялся водить им вдоль острого лезвия, создавая при этом жуткий скрежет, от которого стыла кровь. Палач казался увлеченным этим действием и лишь время от времени поглядывал на пленницу. Она, прислонившись к шершавой холодной стене, затихла, пытаясь сообразить, что делать дальше. Надо было как-то выбираться из темницы.

Немного поразмыслив, Эвелин решила сменить тактику.

– Ноа… – позвала она робким голоском. Палач поднял на нее удивленный взгляд. – Сними с меня цепи, я больше не убегу, обещаю!

– Не верю, – помотал головой демон, пряча улыбку в уголках своих губ, но Эви не теряла надежду.

– Ноа… – снова жалобно протянула она, – мне больно. Кандалы натерли мою нежную кожу. Сам посмотри, если не веришь… – сделав несчастное лицо, графиня протянула к нему свои худенькие ручки.

Спрятав наточенный меч в ножны, палач отложил его в сторону и, не спеша, подошел к пленнице. Она еще ближе потянулась к нему и одарила грустной улыбкой, вложив в нее все свое женское обаяние. А когда поняла, что демон тонет в омуте ее голубых глаз, вспомнила уроки Ариэля и усилила свое влияние легким флером, совсем чуть-чуть, чтобы не переборщить.

Но и это оказалось лишним, Ноа без того был давно ей очарован. Он подался вперед, оперся рукой о стену и грозной тучей навис над ее хрупкой маленькой фигуркой. Зрачки Эвелин расширились, во рту вмиг пересохло. Она опустила взгляд на его губы и непроизвольно облизала свои. Глаза демона стали чернее черного. Он наклонился еще ниже, почти касаясь носом ее разгоряченной кожи, и втянул дурманящий голову аромат. Захотелось сгрести красавицу в охапку и зацеловать каждый кусочек открытого тела, покрыть губами каждый ноготок, каждый пальчик. Руки, плечи, лицо, все манило, притягивая к себе его внимание, все больше распаляя в душе огонь страсти. Какие-то чувства передались и Эви, потому что ее взгляд вдруг стал томным и полным желания. Щеки вспыхнули, и она возненавидела себя за это.

Прилагая усилия, палач очнулся от наваждения и с большой неохотой отстранился от прелестницы.

– Ты что же это? Пытаешься меня соблазнить? – хрипло произнес он. – Побойся бога, Эвелин, ты же ангел! – бывшая графиня, устыдившись, отвела взгляд. Ноа усмехнулся. Он поймал ее запястье одной рукой, а другой с силой разжал кулачок. Как и предполагал демон, там оказался ключ от кандалов, который хитрая плутовка незаметно вытащила у него из-за пояса. – Для первого раза неплохо, моя милая госпожа, – похвалил ее он, и было непонятно то ли он издевается над ней, то ли восхищается, – но надо будет еще потренироваться.

Бывшая графиня чуть слышно застонала, разочарованная рухнувшим планом. Обидно было потерпеть фиаско, когда спасение казалось таким близким. Она прислонилась спиной к стене и обессиленно скользнула на пол.

Палач, увидев, что Эви расположилась на грязном холодном полу, подхватил пыточное кресло, вырвав его вместе с креплениями, с помощью которых оно было зафиксировано у каменного основания, и со страшным скрежетом придвинул к тому месту, где сидела Эвелин. Девушка чудом успела отскочить.

– Что ты задумал, демон? – спросила она, широко раскрыв голубые глаза-озера. – Ты собираешься меня пытать…?

– Может быть, но не сегодня, – уклончиво ответил каратель. – Пока позволяю на нем просто отдохнуть. Поверь, такая привилегия раньше никому не предоставлялась.

– С чего бы такая доброта? – спросила Эвелин, до конца не веря в то, что ее не собираются трогать.

– Думаю, тебе стоит поберечь седалищное место, иначе на что потом приключения искать будешь? – он снял со своих плеч красный форменный плащ и бросил его на жесткое сиденье. – Располагайся, в общем, чувствуй себя, как дома.

– Спасибо, – тихо поблагодарила пленница и с опаской посмотрела на карателя, пытаясь понять в чем подвох? От этого монстра она ожидала чего угодно.

Убедившись, что он не шутит, Эви сначала нерешительно присела на самый краешек, затем, осмелев, устроилась поудобнее, завернувшись в мягкую ткань, но расслабиться ей не удалось. Из коридора послышался страшный рев какого-то зверя. Девушка вскрикнула от неожиданности и со страхом вжалась в спинку пыточного кресла.

– Это назгун, – совершенно спокойно объяснил Ноа, – воет от голода.

– Низший демон, питающийся жизненной энергией человека? – откуда-то вспомнив информацию, уточнила Эви.

– Верно. А ты хорошо разбираешься в нечисти, – усмехнулся он.

– Так, у меня муж – демон! – неожиданно произнесла она и, прикрыв рукой рот, испуганно посмотрела на палача.

– Ты замужем? – хмуро прорычал Ноа, вопрос прозвучал угрожающе.

– Не знаю… Может была в прошлой жизни…? Я не помню… – растерянно пробормотала она, желая оправдаться, и тут же перевела тему на другое: – Как ты думаешь, этот назгун может причинить вред ангелу? – обеспокоенно поинтересовалась она.

– Теоретически да, но не стоит бояться, он надежно заперт в своей клетке и даже при большом желании до тебя не доберется. И вообще никто здесь не сможет тебе навредить… Кроме меня, конечно.

– Будем считать, что ты меня успокоил, – иронично заметила светлая душа и плотнее закуталась в плащ. Плотная мягкая ткань все еще хранила запах Ноа. Пытаясь не думать о бедственном положении, в котором оказалась, она непроизвольно втянула в себя приятный аромат и прикрыла глаза от удовольствия. Как ни странно, это принесло ей умиротворение. – «Что же мне так не везет последнее время…? – думала она, украдкой наблюдая за палачом, который, не торопясь, наводил порядок на своем «рабочем столе». – Стоит мне только выйти из дома, как я оказываюсь в эпицентре неприятностей… Дернул меня черт, бродить одной по библиотеке… По всей видимости, Рафаил догадался, что свидетельницей его разговора с Алонсо была именно я, поэтому и запер здесь, чтобы никому не разболтала. Но почему тогда приказал сохранить мне жизнь?» – спросила Эвелин сама у себя и тут же ответила: – «Да, потому что, пока я жива, он может давить на Алонсо, заставляя его плясать под свою дудку!»

В это же самое время Ноа тоже терзался мыслями: – «По какой причине Старший архангел упрятал Эвелин в темнице? Что могла сделать ему эта безобидная хрупкая девчонка?» – гадал он в недоумении. – «Конечно, она своенравна и задириста, но это же не повод заковывать в кандалы! А может быть прав Рафаил, и за ее красивой оболочкой действительно скрывается тьма? Может именно поэтому меня так к ней тянет?» – палач обернулся и посмотрел на ангела. Красавица неподвижно сидела, поджав ноги, по самый нос закутавшись в его плащ. Такая маленькая и такая беззащитная. Он почувствовал ее чистую ауру и понял, что именно она влекла его к себе, пробуждая в душе не просто интерес, а массу более глубоких, давно забытых чувств и желаний… – «Нет, она настолько полна света, что там просто негде поселиться тьме!» – окончательно решил он для себя.