— О да, — согласилась Энджи. — Это я знаю.

Чтобы убежать от сватовства, которым всерьез занялась Баптиста, Хедер удрала на виллу Белла Розариа. Энджи представила ее живущей там в одиночестве. Будто таинственная леди в башне. А соискатели ее руки рыщут вокруг в поисках входа. Но это не будет продолжаться долго. Рано или поздно Хедер вернется в Англию. И в нестерпимой пустоте лондонской жизни у Энджи появится хотя бы дружеская компания.

Но получилось все не так. Однажды вечером зазвонил телефон, и Хедер сообщила невероятные новости. Она согласилась выйти замуж.

— И я хотела бы, чтобы ты стала подружкой невесты. Ты можешь приехать?

— Да, уверена, что могу. — Энджи едва хватило сил задать следующий вопрос: — Хедер, а Бернардо…

— Он не знает, что я прошу тебя приехать. И я не собираюсь сообщать ему.

— Но он…

— Он очень несчастен. Возможно, будет правильно, если ты вернешься.

Повесив трубку, Энджи бросилась на софу, закрыла руками лицо и погрузилась в мечтания. Снова увидеть Бернардо, услышать его голос. И даже, быть может, почувствовать его объятия. Наверно, не очень-то мудро свалиться ему как снег на голову. Но она не в силах отказать себе в таком удовольствии. Какая глупость, она плакала. Она почувствовала себя почти счастливой. Но это было горько-сладкое счастье, в котором таилось обещание еще большей тоски. Перестань думать о глупостях, строго приказала она себе. Только тот, кто рискует, может победить! И она рискнет!

Когда она попросила отца отпустить ее на несколько дней, он взглянул на ее бледное лицо и согласился. Энджи прилетела в аэропорт Палермо вечером накануне свадьбы. Там ее ждала Хедер.

— Бернардо все еще в Монтедоро, — сообщила подруга. — Он не спустится вниз до завтрашнего утра. Мы поедим в городе, а спать будем в доме. Войдем туда через боковую дверь, так что никто из слуг не увидит тебя.

За ужином в маленьком ресторанчике Хедер пыталась объяснить, почему она выходит замуж за человека, которого вроде бы никогда не любила.

— Все устроила Баптиста, — говорила она. — Эта женщина твердо решила оставить меня в семье. Она даже отдала мне свое поместье Белла Розариа в качестве приданого, когда мы с Лоренцо собирались пожениться. А когда у нас ничего не получилось, не стала брать его назад. Я должна выйти замуж, чтобы вернуть собственность в семью.

— А что думает Ренато?

— Он получит назад Белла Розариа, чего очень хочет.

— И?.. — Энджи скептически смотрела на подругу.

— И… и я создана для Сицилии. Я полюбила остров с того дня, как мы сюда прилетели, а замужество — лучший способ остаться здесь.

— Глупости! — воскликнула Энджи. — Вы с Ренато любите друг друга!

— Любить Ренато невозможно, — убежденно проговорила Хедер. — Брак просто создаст приемлемые рамки для борьбы с ним.

— Хорошо. У тебя будет штормовой брак.

— Легко сказать! — мрачно проворчала Хедер, но потом засмеялась.

— Но это будет счастливый брак. Потому что вы любите друг друга. Потому вы с самого начала и вцеплялись друг другу в горло.

— Может быть.

— А как Лоренцо? Он не чувствует неловкость ситуации?

— Этот молодой человек не ведает неловкости, — улыбнулась Хедер. — Из нашего брака ничего бы не вышло. Мы оба это знаем. И теперь мы с ним добрые друзья.

Они подъехали к Резиденции и ухитрились войти в дом незамеченными. Потом беззвучно заспешили вверх по лестнице в их старую комнату.

— Бернардо правда ничего не подозревает? — спросила Энджи, готовясь ко сну.

— Ничего. Он узнает, когда завтра увидит тебя идущей со мной к алтарю. Он укрылся в своем орлином гнезде и безвылазно сидит там. Когда Ренато надо поговорить с ним о делах, он звонит по телефону или сам поднимается туда. Когда я жила в Белла Розариа, Бернардо иногда заезжал ко мне — для того, мол, чтобы посмотреть, не надо ли мне в чем-то помочь. Но на самом деле он всегда ухитрялся так перевести разговор, чтобы узнать о тебе. Я рассказывала ему о твоей лондонской жизни, — и он просто упивался этим.

— Ты сказала ему, что я работаю в клинике отца?

— Да. Не надо было говорить?

— Это не государственный секрет. Догадываюсь, что он держит это в тайне.

— Ему сейчас плохо. Он худой и несчастный. Как ты.

— Я много работала, — поспешно объяснила Энджи.

— Он тоже. Но это не решает проблему ни для него, ни для тебя, — назидательно добавила Хедер.

Они пошли спать, но Энджи не могла заснуть. Наконец она встала, завернулась в халат и вышла на террасу. У нее заныло сердце, когда она вспомнила, как стояла здесь в первый вечер. Она смотрела вверх, чтобы увидеть Бернардо. А он смотрел вниз на нее. Теперь там, наверху, пусто…

Она перевела взгляд на горы. Где там Монтедоро и мужчина, которого она любит? Он проводит время в мертвящей тишине и в мыслях о ней, Энджи это знала. Она испытывала горькую радость при мысли, что снова находится недалеко от него. О неудаче она не думала, потому что вообразить такое было невозможно.

На следующее утро она не выходила из комнаты, пока не пришло время ехать с Хедер в кафедральный собор. Бернардо, как и раньше, был шафером жениха.

Машина остановилась. Энджи расправила платье невесты, и они вышли из лимузина. Сердце у нее рвалось из груди: она снова встретится с ним! Какое лицо у него будет, когда он увидит ее?

Высоко над головами нежно пел хор, дорога до алтаря казалась ей бесконечной. Все ближе, ближе. И там стоял он. Еще более напряженный и худой, чем когда они прощались. Неужели это сделала разлука?

И, наконец, он увидел ее. В первый момент он просто оцепенел. Затем словно маска опустилась на его лицо. Он повернулся к жениху, сосредоточив на нем все внимание. Энджи едва дышала. Что означала мгновенная вспышка на его лице? Он так рад ее появлению, что не в силах совладать с собой? Или же он сердится и отвергает ее? Служба тянулась целую вечность. Может быть, она совершила непоправимую ошибку, приехав сюда?

Ренато надел на палец Хедер кольцо, и она стала его женой. Самый невероятный в истории брак, подумала Энджи. Два человека, не сказавшие друг другу ни единого доброго слова, влюблены. А она и Бернардо, созданные для взаимной любви, устроили себе сплошные мучения.

Служба закончилась. Над головой гремел орган. Жених и невеста обходили алтарь. С высоко поднятой головой Энджи заняла место позади них. Бернардо шел рядом с ней. Моментами как бы забывая о ней, но на самом деле постоянно осознавая ее присутствие. Так же, как и она его.

По дороге домой они ехали в машине одни. Наконец-то им представилась возможность поговорить.

— Ты ждал меня? — спросила Энджи.

— По-моему, я был… в пути. — Он нежно взял ее руки в свои. — Я размышлял, пригласит ли тебя Хедер.

— Ты мог спросить у нее.

Он покачал головой. Энджи поняла, он никогда бы не спросил. Ведь это приоткрыло бы что-то личное, тайное. А для такого человека, как Бернардо, даже небольшая «утечка информации» о себе была просто немыслима.

Взяв себя в руки, он даже ухитрился изобразить некое вежливое безразличие.

— Приятно видеть тебя. Я все гадал, как ты там живешь, все ли хорошо у тебя.

— И ты думаешь, что у меня все хорошо? — прошептала она.

— Я еще никогда не видел тебя такой красивой.

Это была правда. Бледно-желтое шелковое платье простого покроя мягкими фалдами спускалось вниз. Корона из цветов украшала волосы, и жемчужные серьги — единственная драгоценность — сверкали в ушах. На мгновение его взгляд застыл на ней.

Но только на мгновение. Затем он быстро улыбнулся, и ставни закрылись. Но она увидела, что стража иногда все же отступает. И не сразу возвращается. В ней начала расти надежда.

На приеме они сидели рядом, будто на витрине. Он тихо спросил:

— Ты пошла работать в отцовскую клинику на Харлей-стрит?