Вначале мир был создан из красоты и магии. До людей здесь были боги и те, кто прислуживал им, выполняя все их приказы, какими бы они ни были. Воюя друг с другом, боги сражались между собой, пока из их бессмысленного насилия не родилась новая раса. Имя им Хтонианцы. Эти новые существа вышли из земли, обагренной красной кровью богов.

Хтонианцы восстали и разделили мир между богами — они поделили мир между собой.

Ради сохранения мира воинам богов было приказано подавить восстание. Ни один из них не выжил. Хтонианский закон получил преимущество, и вместе они смогли вновь вернуть мир на землю и защитить новые формы жизни человечества.

Но хтонианцы были не без изъяна. Не были они и непогрешимы.

Прошло совсем немного времени, прежде чем они тоже разругались.

Время шло. Человечество развивалось и постепенно научилось отвергать богов и магию, существовавших в их мире. Будучи не в состоянии бороться самостоятельно, человечество предпочло игнорировать их.

« Вздор». « Чушь». « Сказки». « Плод больного воображения». Вот лишь некоторые из множества слов, которые люди используют, чтобы очернить то, что не может объяснить их так называемая наука. Их собственной религией стал эмпиризм.

Не было теней, преследующих невинных жертв. Это стало всего лишь игрой человеческого разума. Буйством воображения. Не более.

Волки не могут оборачиваться в людей, а люди не могут превращаться в медведей. Все античные боги мертвы — их низвели до мифологических сказаний, которые, как мы знаем, — вымысел.

И еще…

Что это за звук был только что за окном? Завывание ветра? Быть может, бродячий пес?

Или нечто более зловещее? Что-то поистине хищное?

Едва различимые волоски, поднявшиеся на шее, вполне могли быть вызваны ничем иным, как гусиной кожей. Или это могло быть ощущение мертвеца, прогуливающегося где-то рядом? Ощущение руки невидимого бога или слуги, проходящего мимо?

Мир уже не нов. Он больше не невинен.

И старые герои поднимаются, устав быть игнорируемыми. Ветры, шептавшие во дворе, раньше не были нежной лаской меняющегося климата. Они были зовом сирен, который мог быть услышан лишь некоторыми необычными и сверхъестественными видами.

Даже сейчас эти силы собираются вместе и объединяются.

На этот раз им нужно нечто большее, чем кровь богов или друг друга.

Они хотят нас…

И мы в их власти.

Страйкер остановился, оглядывая Тартар вокруг. Его отец, греческий бог Аполлон, вечность тому назад, когда он был маленьким ребенком, принес его сюда, чтобы он встретился со своим двоюродным дедушкой Аидом, который управлял греческим Подземным миром и наблюдал за древними мертвыми. В тот день отец сделал Страйкеру редкий и полезный подарок — способность приходить и уходить из Подземного мира, чтобы Страйкер мог навещать своего дядюшку. Ребенком, тот боялся темного бога, чей взгляд смягчался только тогда, когда он смотрел на свою жену, Персефону.

К счастью, сейчас Персефона была здесь, с Аидом, и бог был слишком занят ею, чтобы заметить, что в его владениях без приглашения появился полубог. Аид мог очень бурно отреагировать на такое оскорбление.

Особенно, если неприглашенный полубог принес с собой сосуд с могущественной кровью, тем более с кровью Тифона. Сын древнейшего бога Тартара, Тифон, чье имя было дано этой самой части владений Аида, был опасным и смертоносным. Его силы было достаточно, чтобы свергнуть самого Зевса, повелителя богов. По крайней мере, так было до тех пор, пока Олимпийские боги не объединились, чтобы заманить Тифона в ловушку под горой Этна.

— Спасибо, что не сумели убить его, — сказал Страйкер, держа сосуд так, что можно было увидеть светящуюся пурпурную кровь, взятую у пойманного Титана. С этим Страйкер мог пробудить мертвых и вернуть наиболее могущественного из наказанных.

Война.

Крепко держа сосуд, Страйкер направился в самую нижнюю часть Тартара. Этот уровень был отведен извергам и богам, которых победили Олимпийцы. Тем, кого они опасались больше всего.

Сейчас его притягивала гробница, найденная Страйкером еще ребенком. Окруженный мраком, он все еще мог видеть выражение страха в глазах своего отца…

— Что это, папа? — Страйкер указал рукой на статуи двух мужчин и одной женщины.

Аполлон преклонил колено, опустившись рядом с ним.

— Они — то, что осталось от Махаэ.

— От чего?

— От духов битвы.

Аполлон указал на самую высокую статую в глубине. Крупного телосложения и с фигурой воина, статуя заставила семилетнего Страйкера задохнуться от страха при мысли, что он оживет и придет в этот мир, чтобы причинить ему боль.

— Это Война. Самый жестокий из Махаэ. Он был создан всеми богами войны, чтобы уничтожить хтонианцев. Говорят, что он и его приспешники преследовали их, пока те не оказались на грани вымирания. В финальной битве, которая длилась целых три месяца, Война удерживал в подчинении последних из хтонианцев, пока они не обманули его. Осажденный, он пронзительно закричал, когда его силы связали заклинанием. После чего его оставили здесь в нынешнем состоянии. И он будет находиться здесь и дальше до тех пор, пока кто-нибудь опять не пробудит его.

Для мальчишеского ума Страйкера это казалось довольно суровым наказанием. Низким и жестоким.

— Почему боги не убили его?

— Мы были недостаточно сильны. Даже объединив свои силы, мы не смогли покончить с ним.

В то время ничто из этого не имело смысла для Страйкера.

— Я не понимаю, почему боги так боятся хтонианцев. Ведь они люди.

— С силами богов, дитя. Никогда не забывай об этом. Они единственные могут убить нас, не уничтожив вселенную, и возвратить нашу сущность в первоисточник, породивший нас.

— Тогда почему хтонианцы не убьют всех богов и не займут их место?

— Потому что, убивая нас, они ослабляют свои собственные силы и становятся уязвимыми друг для друга и для нас. Поэтому вместо этого они наблюдают за нами и контролируют нас, а мы подчиняемся им из страха смерти.

Аполлон оглянулся назад, на Войну, чьи глаза таили в себе болезненную притягательность.

— Лишь Война был невосприимчив к их силам. К сожалению, он также был невосприимчив и к нашим. Когда Арес и другие боги войны осознали, насколько могущественен он был, то решили, что будет лучше, если он останется сокрытым здесь на целую вечность.

— Неужели они не понимали его могущества, когда создавали его?

Аполлон взъерошил короткие светлые волосы Страйкера.

— Иногда мы не осознаем, как разрушительны наши творения, пока не становится слишком поздно. И иногда эти творения поворачиваются против нас и только ждут, чтобы убить нас, даже если мы любили и поддерживали их.

Страйкер стиснул зубы, вспоминая слова отца. Насколько верными они оказались. Страйкер отвернулся от своего отца, а его сын отвернулся от него.

Они все были здесь. На войне.

Война…

Страйкер открыл сырую гробницу, пахнуло сырой землей и плесенью. Он поднял вверх руку и воспользовался своими силами, чтобы зажечь покрытые паутиной факелы, которые не зажигались столетиями. Яркий свет падал на стены и останки последних трех Махаэ.

Он остановился возле женщины. Маленькая и хрупкая на вид, Кер была олицетворением жестокой, мучительной смерти, безжалостная и способная делить себя на множество демонов, называемых керес. Когда-то она посещала поля битв и вырывала души умирающих. Это были ее силы, которые воодушевили Аполлими, богиню атлантов, спасти проклятых аполлитов и дать им шанс обойти несправедливое проклятье Аполлона.