Маккензи

Полтора года назад

До сих пор не могу поверить, что завтра я отправляюсь на годовую стажировку в Париж. Чёрт, да это же моя мечта, которая начинает сбываться. Всё моё тело буквально гудит, вибрирует от переполняемой энергии. Хотя возможно, что этому виной алкоголь, который рекой льётся на этой вечеринке. На празднике в честь меня.

Когда мама узнала, что меня приняли на стажировку, то её уже было не остановить. Она сразу же занялась подготовкой праздника и сделала это с размахом. Я безумно рада, что мы живём за городом, иначе музыка из колонок перебудила бы весь Аннаполис. Наш дом, строительством которого занимался лично мой отец, стоит в окружении высоких елей. Я всегда любила этот запах хвои. Но мы не всегда жили в этом городе. Я родилась в Вашингтоне. И всё своё детство провела там, пока в один прекрасный день папа с мамой не огорошили меня новостью о переезде. В Аннаполисе жила семья моей матери, а у отца на тот момент были проблемы в бизнесе. Поэтому они решили переехать туда, где у них будет поддержка. Я всегда была вздорным ребёнком и долго сопротивлялась переезду. Но дети любят узнавать неизвестное, расширять горизонты и я не была исключением. В итоге я сдалась и приняла факт переезда. Теперь я понимаю, как глупо было сопротивляться. Этот тихий городок полная противоположность огромному Вашингтону, но благодаря ему я стала тем, кто я есть. Здесь я встретила новых друзей и обрела мечту стать дизайнером. И понимая, что завтра я покину этот город и всех своих близких на целый год, мне становится тоскливо. Конечно, я рада, что моя мечта начинает сбываться, но эта радость с капелькой грусти.

— Не помню, чтобы Маккензи Джонс когда-то была такой грустной, — слышу я знакомый голос своей подруги. Джиллиан Морано идёт мне навстречу с бокалом шампанского в руках. Светлые длинные волосы развеваются на ветру, как и лёгкое шифоновое платье сочного жёлтого оттенка. Кажется, мы с Джилл дружим всю жизнь. Я знаю её наверно, даже лучше, чем себя. Она всегда со мной и я очень рада, что у меня есть лучшая подруга, которая мне ближе всех. Несколько лет назад она потеряла мать, и ей пришлось туго, но я всеми силами старалась держать её на плаву. Вместе с матерью умерла и часть моей подруги. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь увидеть ту Джилл, какой она была раньше.

— Я просто переживаю, как вы тут все без меня справитесь, особенно ты, — отвечаю я, улыбаясь ей.

— Всё будет хорошо, ты об этом мечтала. Не время отступать от своих целей, — она задумчиво смотрит на слоняющихся туда-сюда людей, в дорогих костюмах и с шикарными причёсками. По большей части это друзья и знакомые моих родителей.

— Ты одна? А где твой выпендрёжник в глаженых брюках? — отпиваю из своего бокала и смотрю на подругу. Джиллиан смотрит на меня взглядом, которым на меня когда-то смотрела мама, когда хотела отругать. Но я замечаю в этом взгляде усмешку.

— Если ты про Итана, то он уехал в командировку. Я наверно никогда не пойму, почему вы так друг друга ненавидите, — она качает головой и ставит пустой бокал на поднос мимо проходящего официанта.

— У меня нюх на мудаков. И поверь мне, за всей этой красивой обёрткой, находится гнилой шоколад, — отвечаю я, и меня чуть ли не передёргивает от одного воспоминания об Итане. Не знаю, что моя подруга нашла в этом слизняке, но я чую, что добром это не кончится.

— Мне с ним хорошо, а это главное, — подруга пожимает плечами и смотрит на свои наручные часы. — Мне пора домой.

— Ещё нет и десяти, — протягиваю я, умоляюще глядя на Джиллиан.

— Мне нужно проверить пришла ли Элизабет домой. Ты же знаешь, как она любит искать приключения на свою пятую точку, — Джилл вздыхает и заключает меня в крепкие объятия. — Повеселись там хорошенько. Пусть все узнают, как ты талантлива.

— Обязательно, — шепчу я, — а ты прекрати бегать за сестрой, она уже большая. Наиграется и успокоится.

— Как бы её игры не закончились слишком плохо, — говорит подруга и, подмигнув мне уходит. А я снова остаюсь в одиночестве. Практически все мои друзья разъехались после школы. В этом городке мало кто остаётся, как правило, большинство только и грезит, как бы отсюда сбежать. Поэтому сейчас у всех своя жизнь, а дружеские связи, связывающие нас когда-то, истончились и порвались. Так бывает и даже чаще, чем вы думали. Мы знакомимся, заводим друзей, отдавая им частичку себя, а потом они уходят. И это происходит снова и снова, пока рядом не останутся те, кто на самом деле является твоим другом.

Прохожу по наполненной людьми лужайке к бару. Играет лёгкая фоновая музыка, над головой сверкают гирлянды, а на небе появляются яркие звёзды, которые я бы точно не увидела в большом мегаполисе. Меня окружает шум голосов и весёлый смех девушек. Обычно, я бы без проблем могла влиться в любую незнакомую компанию, но сейчас мне больше всего хочется побыть одной. Я жутко нервничаю перед завтрашним днём. Самое страшное, когда вы приближаетесь к своей мечте, своей цели, не испортить всё в самом конце. Ведь одна неосторожность и все ваши старания полетят к чертям.

Подхожу к бару и беру баночку пива из ящика со льдом. Несмотря на то, что сейчас ночь воздух кажется душным. Лето в Аннаполисе часто бывает слишком жарким. И то, что на мне только джинсовые шорты и лёгкий топ вовсе не облегчает мне задачу. Отпиваю пиво и направляюсь в беседку за домом. Когда-то давно папа построил её специально для мамы. А потом это стало моим местом, где я могла подумать и отдохнуть от всего. Прохожу сквозь собравшихся, попутно принимая поздравления, улыбаясь незнакомым людям и наконец, выхожу к беседке. Музыка здесь практически не слышна и я, наконец, могу спокойно вздохнуть. Но не успеваю я сделать и шаг к беседке, как из темноты выходит мужская тень. Я отшатываюсь назад, но когда он выходит на свет, то прихожу в себя.

— Чёрт бы тебя побрал, Джек Хастлер, что ты тут забыл? — говорю я, глядя на парня. Высокий, хорошо сложен, в прекрасной физической форме, о чём говорят накаченные мышцы груди и рук. Чертыхаюсь про себя, стараясь сделать вид, что я не рассматривала, то, как футболка обтягивает его тело. И эти татуировки на руках меня вовсе не интересуют. Слышу его смешок и поднимаю глаза, встречаясь с дьявольской усмешкой. Взгляд его чёрных глаз проходится по моему телу, от чего у меня бегут мурашки и внутри зарождается приятное тепло. Чёрт! Чёрт! Да что со мной не так? Это же просто Джек, мы знакомы слишком давно и всегда были лишь друзьями. Наверняка это всё из-за выпитого алкоголя. Точно, так и есть, я просто перепила и совсем не хочу скинуть свои трусики перед Джеком Хастлером. Он же знаменитый бабник, вся женская половина Аннаполиса готова запрыгнуть к нему в кровать. Я не собираюсь становиться его трофеем. Ни за что.

— Хотел попрощаться, твоя мама сказала, что ты пошла сюда, — отвечает Джек, продолжая сканировать меня взглядом. Его руки лежат в карманах джинсов, и при всём этом он выглядит слишком хорошо, чтобы быть реальным. Наверно сегодня я перегрелась на солнце, раз раскисла от одного взгляда этого коварного мужчины.

— Ну, пока, всё попрощался? Можешь идти, — говорю я, стараясь вложить в слова как можно больше безразличия. Поднимаю голову и решительными шагами прохожу мимо него, но Джек хватает меня за руку, поворачивая к себе лицом. Он практически прижимает меня к себе, от чего мои соски мигом твердеют. Чёрт! Что за фокусы?! Я чувствую запах его парфюма пряный и терпкий, этот запах опьяняет меня больше, чем алкоголь. Джек тяжело дышит, глядя на меня взглядом от которого буквально подгибаются ноги. Его губы так близко к моим и я сама не понимаю, в какой момент мои губы касаются его. Всё происходит, как по щелчку пальцев. В один миг мы сверлим друг друга глазами, а в другой наши языки сплетаются в яростной борьбе, в которой нет ни победителей, ни побеждённых. Руки Джека зарываются в мои длинные чёрные волосы, а его поцелуй становится всё настойчивее. Это голая страсть во всём своём естестве. Между нами нет никакой нежности или любви. Только жажда, голод, страсть, СЕКС.