— С минуты на минуту Лутки должен подогнать машину.

Некоторое время мы сидели в ожидании и курили, затем услышали, как возле входа остановилась какая-то машина. Косой подошел к двери, выглянул и, вернувшись обратно, кивнул:

— Машина подана.

Макс расплатился, и мы вышли на улицу. Косой нс спеша довез нас до Пятьдесят четвертой улицы и остановился за полквартала до грузового подъезда. Улица была запружена спешащим на работу народом: типичными, безразличными ко всему нью-йоркцами. Возле грузового подъезда стоял грузовик. Здоровый швед вывозил на ручной тележке баки с мусором. Макс смерил его взглядом и пробормотал:

— Согласно описанию, этот амбал, по-видимому, лифтер грузового лифта. Я займусь им собственноручно.

Минут через пятнадцать загруженный мусором грузовик начал отъезжать, и Макс кивком дал знак Косому. Косой плавно поставил нашу машину на место отъехавшего грузовика. Швед завозил в здание пустые мусорные баки. Подобно профессиональным артистам, ожидающим выхода за кулисами, мы ждали, сидя в машине, когда придет наше время вступить в действие. Наконец Большой Макс открыл дверцу и произнес:

— Пошли!

Вслед за шведом Макс вошел в здание. Мы с Простаком двигались гуськом за Максом, Косой остался за рулем. Швед загружал пустые баки в лифт. Он так увлекся, что за громыханием баков не услышал нашего приближения. Макс вплотную подошел к нему со спины и нанес мощный хук правой немного пониже уха. Потеряв сознание, швед повалился на пол. Мы с Простаком подхватили его и бросили в лифт среди мусорных баков. Макс зашел в лифт следом, и Простак начал щелкать тумблерами. Но вместо того чтобы пойти наверх, лифт опустился в подвал.

— Ладно, это пока неважно, — тихо произнес Макс. — Мы можем немного посидеть и здесь.

Мы сидели на пустых мусорных баках и молча курили. Я начал нервничать, но старался не показывать вида. Через некоторое время Макс посмотрел на часы:

— Ладно, пора двигать, без пяти девять. Давайте надевайте перчатки.

Мы выполнили команду. Макс занялся тумблерами. После нескольких неудачных попыток он поднял лифт на двенадцатый этаж. Мы полностью сосредоточились. В противоположном конце длинного коридора была видна дверь пассажирского лифта. Пока все шло хорошо, план здания, переданный наводчиком, был точным. Ровно в девять дверь пассажирского лифта открылась. Подобравшись, словно коты, готовые прыгнуть на ничего не подозревающую мышь, мы следили, как от лифта важно зашагал коротенький, важный человечек с очень большим носом.

— Это клиент, прикройтесь! — шепнул Макс. Мы закрыли платками нижние части лиц. Я открыл нож, Простак и Макс достали револьверы, и мы двинулись навстречу носатому. Он шел, весело насвистывая и не обращая на нас ни малейшего внимания. Когда я представил, какое потрясение ждет этого парня, то мне даже стало немного его жаль. Потом я сказал себе: «К черту, он слишком много имеет. Все просто: или он, или я!» Макс и я бросились вдоль стен, словно две голодные пантеры, увидевшие добычу. Носатый наконец-то заметил нас. Он резко остановился, его свист прервался, и на лице появился страх. Мы подступили к нему вплотную, и я поднес нож к его горлу. Макс ткнул носатого стволом револьвера в живот и прошипел:

— Без шума, ублюдок, или мы прикончим тебя прямо здесь.

Рот носатого открылся, глаза остекленели, он затрясся и начал что-то беззвучно бормотать. Макс втолкнул его в приемную, мы спрятали оружие и вошли следом. Девчонка сидела за столом у входа. Она оказалась хорошей актрисой. Увидев своего босса, она улыбнулась и сказала: «Доброе утро, сэр!» Затем нажала на кнопку, открывающую стальную дверь, ведущую во внутренние помещения. Дверь открылась, и мы быстро пошли дальше. В комнате за дверью находился служащий. Он с потрясенным видом проследил, как мы достаем оружие, шагнул нам навстречу и совершенно по-дурацки спросил:

— Эй, а что это происходит?

Макс ударил его пистолетом по голове, и человек со стоном осел на пол. Из смежной комнаты быстро выскочил высокий худой парень. На его лице были написаны удивление и испуг. Простак ударил его по голове пистолетом. Парень со стоном растянулся на полу, из раны на голове потекла кровь. Мы связали обоих служащих и заткнули им рты кляпами. Все это время девчонка зачарованно следила за нашими действиями. Оба раза после ударов по голове она издавала странные, протяжные стоны, как будто это ее возбуждало, и, извиваясь, терлась об угол своего стола. Макс подтолкнул носатого к здоровенному сейфу и прошипел:

— Ладно, ублюдок, быстро открывай.

Носатый отрицательно замотал головой. Левая рука Макса начала движение от бедра: свистнув, словно пастуший хлыст, она с громким треском впечаталась в лицо носатого. С его головы слетел парик, щека окрасилась в малиновый цвет и на глазах начала опухать. Его рот странно перекосило в сторону, а из глаз потекли слезы. Трясущимися от страха руками он начал крутить колесики кодового замка. Одним глазом я все время наблюдал за девчонкой. Пощечина, которую Макс отвесил носатому, доконала ее. Худосочное создание с плоской грудью, она выглядела этакой чопорной и невозмутимой серой штучкой. Но ее внешность была обманчивой. Она вся загорелась, ее лицо от возбуждения пошло красными пятнами, и после удара Макса она потеряла всякий контроль над собой. Она бросилась на нас, словно викинг. Я схватил ее, и она попыталась полоснуть меня по лицу своими длинными ногтями. Не отпуская ее, я увернулся и выдохнул ей в ухо:

— Прекрати, дура. Тебе вовсе не надо изображать такое.

Вместо ответа она попыталась меня укусить. Я выпустил ее и отпрянул в сторону, но в следующую секунду она уже была рядом и, истерически всхлипывая, метила ногтями мне в глаз. Пришлось бросить нож и схватить ее обеими руками. Бешеная девка знала самое уязвимое место мужчины и попыталась заехать в него коленом. Я зажал ее ногу коленями и помимо своей воли испытал острое возбуждение. Когда речь заходила о женщинах, я терял всякую совесть. Цвет, формы, размеры, тип, время и место не имели значения. Вид женщин вызывал в моей голове только одну мысль. Для меня все они существовали лишь для одного… Но эта стерва, в такое время и в таком месте была все-таки не для меня. И мне не хотелось ее калечить. Я прошипел ей на ухо:

— Прекрати, немедленно прекрати, какой дьявол на тебя напал?

— Ударь меня, — задыхаясь, прошептала она. — Ну! Ударь меня!

— Зачем? — выдохнул я. — Твоего представления и так достаточно. Прекрати это.

— Нет, нет, — всхлипнула она. — Ударь меня, я люблю это, люблю…

И она вновь пустила в ход ногти, пытаясь проборонить мое лицо. От неожиданности, хватая ее за руки, я выпустил ее колено, и эта садистка немедленно двинула меня в пах. К счастью, я вовремя напрягся и ослабил удар, поэтому у меня лишь на несколько секунд перехватило дыхание. Но это вывело меня из себя, и я заехал ей в подбородок. Она упала на пол, растянулась и неподвижно замерла, широко раскинув ноги. Под платьем у нее ничего не оказалось. Эта богатая на ощущения возня с девчонкой заняла считанные секунды. Я окинул комнату взглядом. Простак стоял на страже у двери. Двое служащих таращились на нас с пола обезумевшими от ужаса глазами. Казалось, что страх полностью их парализовал. Носатый все еще возился с кодовым замком, набирая цифры трясущимися руками. Наконец дверь сейфа распахнулась, и нашим взглядам предстало похожее на пещеру внутреннее пространство. Зрелище вызвало во мне странное похотливое чувство. По-видимому, в этом была виновата недавняя возня. Мысль о лежащей на полу девчонке не давала мне покоя, и вид открывающегося сейфа вновь вызвал острое плотское возбуждение. Или причина все-таки была в раскинувшейся нараспашку девчонке на полу? Каким-то образом все это перемешалось в моей голове, сейф возбуждал меня, и я сладострастно занырнул в его разверзшееся нутро.

Испытывая почти чувственное наслаждение, я вытаскивал заполненные бриллиантами пакетики из расположенных в сейфе выдвижных ящичков и подавал Максу, который рассовывал их по карманам. Перчатки стесняли движения, я уронил один из пакетиков, и бриллианты рассыпались по полу.