Мистер Уолтер оторвался от меня, держа меня на расстоянии вытянутой руки, его глаза блуждали по моему лицу.
— Он кажется таким спокойным, правда? — спросил мистер Уолтер, наклонив голову.
И я повернулась.
Встретилась с ним лицом к лицу в последний раз. Мой Джои.
* * *
Танна отцепила мои пальцы, оторвала их от края гроба и спрятала мою руку в своей, сжимая ее.
— Все хорошо, — сказала она. — Просто попрощайся.
Я глубоко вдохнула и перевела взгляд от щек Джои к его носу, к подбородку, всем своим существом желая увидеть еще раз, как сияющая улыбка освещает его лицо. Желая увидеть, что его глаза смотрят на мир вокруг.
Его голубые-голубые глаза. Они подходили к его любимой футболке почти идеально. Я была рада, что Райлан отговорил родителей от того, чтобы похоронить Джои в костюме. Я знала, что у них было немало споров по этому вопросу. Райлан настоял на небесно-голубой футболке, которую он подобрал прошлым летом, когда мы все вшестером провели целый день на музыкальном фестивале. Она была свежей, туго обтягивала неподвижную грудь Джои и была заправлена в его любимые джинсы «Abercrombie», чего он обычно не делал. Но, по крайней мере, ему было бы удобно.
— Как я должна попрощаться? — спросила я.
— Просто сделай это, — сказала Шэннон. — Ты должна.
Я покачала головой. Слезы падали с моего подбородка на лицо Джои. Я хотела вытереть их. Но я боялась коснуться его. Ужасно. И от этого я чуть не падала в обморок. Потому что это был Джои.
— Хорошо, — сказала я. — Я могу это сделать.
— Да, — сказала Шэннон. — Ты можешь.
Я кивнула. Упало еще больше слез.
— Ты хочешь, чтобы мы остались? — спросила Танна. — Или оставить тебя одну?..
Я не знала, что ответить. А потом я забыла вопрос, потому что я услышала его. Прямо за мной. Огромная волна облегчения захлестнула меня, я обернулась, на губах появилась несмелая улыбка, и я произнесла его имя.
— Джои?
Это безумие, я знаю, но я действительно поверила. Восковая копия Джои, лежащая так неподвижно, казалась совершенно нереальной, поэтому так естественна была надежда, которая расцвела в моей груди.
Но потом его мать сжалась на стуле, и я поняла свою ошибку. Это был вовсе не он. Нет. Это был Райлан.
— О боже… — я резко закрыла ладонью рот.
Райлан посмотрел на меня, сощурив глаза, и резко выдохнул.
— Мне жаль, — прошептала я.
Плечи Райлана опустились, когда он сел в кресло рядом с матерью. Он наклонился вперед, опираясь локтями на колени, и зарылся лицом в ладонях. Именно тогда я впервые задалась вопросом, каково это — жить в доме Уолтеров, ставшем таким тихим с уходом Джои. Насколько тяжело было остаться Райлану — живому напоминанию о произошедшем, ведь его внешность и голос так напоминали о Джои.
Я вернулась к своему прощанию и наклонилась к неподвижному лицу Джои. Мои губы были так близко к его уху, что я бы почувствовала его тепло, если бы он был жив.
— Я люблю тебя, Джои, — прошептала я в первый и последний раз в жизни.
Потом я прижала два пальца к своим губам, оставив на них прощальный поцелуй, и опустила пальцы на его губы. Но его губы были чужими. Они были холодные и твердые. Именно таким я не хотела его помнить.
В тот момент, когда мозг зафиксировал это касание, я поняла, что ни за что не должна была этого делать. Те секунды, когда мои пальцы касались его каменных губ, никогда не сотрутся из моей памяти. Никогда, пока я жива. Как бы я ни старалась оттереть их.
Я повернулась и побежала через толпу притихших людей, пытающихся не глазеть, мимо моей матери, которая протянула руки, чтобы остановить меня. Я протиснулась через заднюю дверь церкви на улицу, в яркий свет мая, последнего в жизни Джои.
* * *
Колени утопали в мягкой почве, трава колола кожу.
Тело сводила судорога, спазмы в желудке вызвали волну кислой желчи — единственного, что во мне оставалось. Скрюченными пальцами я впилась в почву и, вырвав полную горсть земли из-под себя, швырнула ее в кусты, растущие ровными рядами вокруг церкви.
Около меня появились ноги Танны, ее пальцы с черным педикюром и в черных сандалиях.
— Ты в порядке?
— Нет.
Если бы у меня было достаточно энергии, я бы выкрикнула это так громко, чтобы все на земле могли меня услышать.
Танна встала на колени рядом со мной, мягко убрала волосы от моего лица, собрала их в конский хвост и закрепила его резинкой.
— Я хочу побыть одна.
Я свернулась калачиком, легла щекой на холодную траву, закрыв глаза и чувствуя призрачную попытку ветра осушить слезы на моих щеках.
— Твоя мама побежала за тобой. Я убедила ее, чтобы она позволила выйти мне. Ты уверена, что хочешь, чтобы я ушла?
Я кивнула, свежий запах срезанной травы смешался с кислым запахом моей рвоты.
— Просто скажи ей, что мне нужно немного подышать.
— Пит и Адам остались у пруда с карпами, — сказала Танна. — Я скажу им, чтобы они подождали тебя.
Я ничего не ответила. Просто сосредоточилась на своем дыхании. Танна провела кончиками ногтей вдоль моей спины. По спине пробежали мурашки.
— Ты все еще живая, Мэгз. Ты, может быть, не осознаешь этого. Но ты должна жить дальше.
— Я люблю тебя, Тэн, но мне нужно, чтобы ты ушла, — сказала я. — Пожалуйста.
— У тебя есть мы, чтобы помочь тебе пережить это, — сказала Танна. — Когда будешь готова. Не забывай об этом.
Она поднялась, не добавив больше ни слова, и ушла. Когда земля подо мной перестала дрожать от ее шагов, я перевернулась на спину и уставилась вверх, в чересчур яркое, чересчур синее небо, мечтая, чтобы оно рухнуло на меня.
* * *
— Что вы играете? — спросила я, сев на большой камень между Питом и Адамом.
Когда Танна оставила меня, я собиралась лежать там, на траве, до тех пор, пока мой организм не ослабнет и мне не придется больше заставлять себя дышать. Но потом я подумала о психоаналитике, к которому мне нужно на прием на следующей неделе, и представила, как меня везут на кресле-каталке вдоль тусклого коридора в какой-то отдаленной психиатрической клинике. Я не могла сдаться полностью. По крайней мере, настолько очевидно для окружающих.
Пальцы Пита двигались без остановки, перебирая невидимые струны воображаемой гитары, лежащей на коленях. Он часто так делал: играл на невидимой гитаре. Особенно когда скучал или злился. Однажды я даже видела, как его пальцы играли, когда он заснул посреди фильма.
— Скинэрд6 «Свободная птица», — ответил он.
Я вытянула ноги, скидывая босоножки на высоком каблуке, которые Танна откопала где-то в моем шкафу накануне.
— Сегодня должен был быть дождь, — сказала я, поднимая лицо к чистому голубому небу. — Сильный и злобный дождь со вспышками молний и раскатами грома.
Адам тоже посмотрел вверх, щурясь на солнце.
— В этом было бы больше смысла.
— Пусть бы дождь шел вечно, — продолжила я, — теперь, когда мы остались без него.
Пит немного качнулся вперед, рассматривая плавающих карпов в маленьком прудике, выложенном по берегу камнями.
— Внутри паршиво. Тяжело. Нам нужно сбежать.
Я смотрела в мерцающую воду, разглядывая самую крупную рыбу из стайки. Она была черно-серебряной, и то и дело почти исчезала, сверкающей молнией мелькая среди остальных. Казалось, что все, на что я смотрела или о чем думала, возвращало меня к Джои. Даже рыба, полная бесстрашной и безудержной энергии, не была исключением.
— Я думаю, он хорошо выглядит, — сказал Пит, повернув ко мне лицо, но не глядя мне в глаза.
— Ты думаешь? — спросила я дрожащим голосом.
— На самом деле нет, — Пит зажмурился, словно от боли при мысли о лежащем в гробу Джои.
— Удивительно, но им удалось привести в порядок его голову после удара о скалу. Не считая этого, он похож на восковую копию самого себя. Только я не собирался тебе этого говорить.
