Она одержала верх в споре о колледже.

- Папа, я столько лет провела в школе.

- Детка, колледж - это важно.

- Почему?

- Ты там многое узнаешь, познакомишься с интересными людьми, подготовишься к - черт возьми, я не знаю, к чему. Так надо. Не зря твои одноклассницы отправляются в колледж.

- Но у них нет такого отца.

- Хорошо, что ты хочешь делать?

- Наверное, стать актрисой.

- Но для этого тоже надо учиться!

Так все и решилось. После съемок в Риме его ждала картина в Лондоне. Ему удалось устроить Дженюари на осенний семестр в Королевскую академию драматического искусства. Дженюари не рвалась туда... Она даже не была уверена в том, что действительно хочет стать актрисой...

Но она поедет в Рим! Осталось только сдать два последних экзамена. Под мантией выпускницы на ней было голубое платье из льна. Билет на самолет и паспорт лежали в сумочке, а багаж - в лимузине, ждавшем ее возле школы. Она произнесет речь, получит диплом и умчится!

Когда все кончилось, она заспешила вдоль прохода, выслушивая поздравления родителей ее одноклассниц, прощаясь с подругами и обещая писать. Сняла с себя мантию, бросила шапочку мисс Хикс из драмкружка. Прощайте все! Скорее в лимузин, в аэропорт "Кеннеди"!

"Боинг-704"... полупустой первый класс... Волнение мешало ей сосредоточиться на еде или фильме. Многочасовое перелистывание журналов, грезы, кока-кола... и наконец приземление, семь часов утра по римскому времени. Вот он... стоит с каким-то важным чиновником... прямо на летном поле... возле личного автомобиля. Вниз по трапу... в объятия самого потрясающего мужчины на свете... принадлежащего ей!

Длинный черный лимузин подвез их к таможне... в ее паспорте поставили штамп... два красивых молодых итальянца в облегающих костюмах ждали прибытия ее багажа.

- Они не говорят по-английски, но они отличные ребята, - сказал Майк, вручая им хрустящие купюры. - Они получат твои вещи и доставят их в отель.

Он подвел ее к приземистому красному "ягуару". Крыша машины была опущена. Майк улыбнулся, заметив восторг дочери, - Я решил, что мы получим большее удовольствие, если поедем одни. Садись, Клеопатра. Рим ждет тебя.

В это ослепительное июньское утро состоялось ее знакомство с Римом. Ветер был теплым, раннее солнце грело лицо Дженюари. Лавочники неторопливо поднимали жалюзи. Молодые парни в фартуках подметали тротуар между столиками уличного кафе. Порой вдали раздавался сигнал автомобиля - в час "пик" он бы слился с хором подобных гудков.

Майк остановил машину возле небольшого ресторана. Выбежавший хозяин заведения обнял продюсера и заявил, что лично подаст им яйца, сосиски и булочки, только что испеченные его женой.

К тому времени, когда они добрались до квартала на Виа Венето, где находился отель "Эксельсиор", уровень городского шума заметно возрос. Дженюари разглядывала многочисленные кафе со столиками под открытым небом, туристов, читавших "Нью-Йорк тайме" и парижское издание "Трибьюн".

- Это и есть Виа Венето? - спросила Дженюари. Майк усмехнулся:

- Да, она самая. Извини, я не смог устроить так, чтобы ты увидела идущую по ней Софи Лорен. На самом деле ты можешь простоять тут целый год и не встретить Софи Лорен. Зато за один час здесь можно увидеть всех американцев, находящихся в городе.

"Люкс" в "Эксельсиоре" потряс Дженюари своими размерами. Красивые мраморные камины, столовая, две большие спальни - настоящий дворец.

- Я оставил для тебя комнату, выходящую окнами на здание американского посольства, - сказал Майк. - По-моему, там тише.

Он указал на ее принесенные в номер чемоданы.

- Разложи вещи, прими душ и поспи. Часа в четыре пришлю за тобой автомобиль. Ты сможешь посмотреть студию, а назад поедем вместе.

- А не могу я отправиться на студию сейчас, с тобой?

Он улыбнулся:

- Послушай, я не хочу, чтобы тебя клонило в сон в твой первый римский вечер. Кстати, мы здесь обедаем не раньше девяти-десяти часов.

Он направился к двери, затем остановился. Пристально посмотрев на дочь, покачал головой:

- Знаешь что? А ты чертовски красива!

Когда она прибыла на студию, съемки еще не закончились, Дженюари встала поодаль от темной площадки. Она узнала Митча Нелсона, американского актера, которого рекламировали как нового Гэри Купера. С гранитной челюстью и почти неподвижными губами, он играл любовную сцену с Мельбой Делитто. Дженюари видела Мельбу лишь в зарубежных фильмах. Она была очень красива, но говорила с сильным акцентом и иногда сбивалась. При каждой ее ошибке Майк улыбался, подходил к Мельбе, успокаивал актрису, и съемки возобновлялись. После пятнадцатого дубля Майк закричал: "Годится!", и в павильоне зажегся свет. Увидев дочь, он улыбнулся так, как улыбался только ей, и подошел к Дженюари. Взял ее под руку.

- Давно здесь стоишь?

- В течение последних двенадцати дублей. Я не знала, что ты еще и режиссер.

- Понимаешь, это у Мельбы первая роль на английском языке, и начало съемок было кошмарным. Она делала ошибки... режиссер кричал на нее по-итальянски... она отвечала ему... он еще больше повышал голос... она убегала с площадки вся в слезах. Час уходил на то, чтобы наложить новый грим, и полчаса - на примирение с режиссером. Я понял, что, если я подойду к актрисе и успокою ее, похвалю за хорошую игру, мы сэкономим массу времени и получим приличный дубль.

К ним подошел радостно улыбающийся молодой человек.

- Мистер Майк, я освободился два часа тому назад, но я ждал, потому что очень хотел познакомиться с вашей дочерью.

- Дженюари, это Франко Меллини, - сказал Майк.

Франко, похоже, было чуть больше двадцати лет. В его голосе присутствовал акцент, но юноша был рослым и весьма красивым.

- О'кей, Франко, я тебя представил. А теперь исчезни, - довольно резко произнес Майк, но когда парень, поклонившись, ушел, продюсер улыбнулся. - У этого малыша пока что маленькая роль, но он может стать известным актером. Я нашел его в Милане, когда подбирал натуру. Он - поющий официант в одном погребке. У него артистический талант. Он уже очаровал всех женщин на съемочной площадке. Даже Мельбу.