Группники зароптали, но как-то вяло, неуверенно и быстро сникли. И сам Есин, повинуясь приказу, сел и до конца инструктажа не произнес больше ни слова. Злился на замкомбата, злился на себя, злился, чего скрывать, и на подначившего на этот вопрос Маркитанова. Это именно он неоднократно поднимал вопрос, на который у старшего лейтенанта не было ответа. Сейчас Есин мучительно раздумывал, как поступить: оставить все, как есть, не вдаваясь в юридические тонкости поступающих от вышестоящего командования приказов, или взять всю полноту ответственности на себя, тем самым, может быть, спасая жизнь своих бойцов и самого себя? В своих раздумьях он пропустил момент, когда была подана команда: «Товарищи офицеры!» – и очнулся, лишь когда остальные начали подниматься со своих мест.
Совещание закончилось. Группники потянулись к выходу. Есин был мрачен и зол. Едва выйдя из палатки и ступив на плац, он мысленно выматерился и принял решение.
Сборы на боевое задание протекали вполне планово. Получив пайки, разведчики дербанили их с тыльной стороны палаток. От зелени разложенного на земле пластика рябило в глазах. Подошедший к бойцам прапорщик Маркитанов окинул взглядом стоявшие рюкзаки и, сделав пару шагов, наклонился над одним из них. Рука юркнула в боковой карман и тут же вынырнула обратно, а в пальцах прапорщика оказались зажаты две сигаретные пачки.
– Федотов! – обратился он к приунывшему хозяину рюкзака. – Какого черта? Ты что, травы борзянки объелся? Группник же сказал: «Сигарет не брать! На задании не курить!»
– Да мы без палева, Вениаминович. – Разведчик протянул руку, чтобы забрать отобранные прапорщиком сигареты.
– Совсем страх потерял? Что значит без палева? – взъярился Маркитанов. – Я тебе покурю на БЗ, я тебе покурю! Жить надоело? Надоело самому – пацанам пожить дай!
Отобранные сигареты полетели в лужу под умывальником.
– Если у кого увижу… – Взгляд бешено вращающихся глаз обежал курильщиков и остановился на некурящем Смагине. – Занимайтесь! – Махнул рукой и, подхватив предназначенные себе пайки, скрылся за дверью палатки. Оказавшись в помещении, Маркитанов какое-то мгновение привыкал к скудному освещению, затем швырнул пайки на кровать и плюхнулся на нее сам. Пружины жалобно скрипнули. Посидев пару минут, Димарик нагнулся и вытащил из-под кровати картонную коробку из-под пайков, раскрыл ее и сунул туда один из только что принесенных. Затем вернул коробку обратно и принялся за раздел оставшихся. Яблочное повидло он в последнее время оставлял тут же, в тумбочке, из банок с сельдью одну обязательно заныкивал в старую, с незапамятных времен висевшую на стене разгрузку – для Ништяка – отрядного кота. Услышав звук раздираемых пайков, тот обычно не заставлял себя ждать. Но на этот раз почему-то медлил. Одна из банок с сосисочным фаршем шла туда же. Часть галет Маркитанов ссыпал все в ту же тумбочку.
Периодически усилиями забредавшего сюда ротного тумбочка, процессом выброса, освобождалась от своих запасов, а Маркитанов начинал накапливать новый. Тушенку прапорщик забирал всю. То же самое он проделывал с кашами и печеночными паштетами. Еще Дмитрий в обязательном порядке брал с собой лапшу «Роллтон», две-три пачки. Он где-то вычитал о высокой калорийности этого продукта и теперь стал ярым ее приверженцем. Хотя, говоря по совести, иллюзий относительно «роллтоновской» полезности он не питал – считая лапшу быстрого приготовления хоть и удобным в транспортировке, но все же вредным для организма продуктом. Имеющийся в пайках изюм Димарик съедал сразу. Так сказать, запасая витамины впрок.
Вот и сегодня свои привычки он менять тоже не стал – изюм оказался съеден быстро и безжалостно. Запив еду холодным, с утра стоявшим на столе чаем, Дмитрий продолжил сборы. Теперь, когда все оказалось разложено на кровати, дело пошло быстрее. Банки с паштетом и галеты, завернутые в пакет, упали в один карман рюкзака, тушенка и каши, так же тщательно спеленатые, улеглись в другом, пакетики «Роллтона» поместились в третьем, перемежаясь ими, туда же плюхнулись банки с сельдью. О том, куда и что положить, прапорщик не задумывался – летом на один кубический сантиметр объема вещей приходилось гораздо меньше, чем зимой, и он мог позволить себе вольное расточительство «жизненного» пространства. Через десяток минут с укладкой продуктов питания было покончено. Наступило время проверки прочего снаряжения. Подшить, подлатать, подтянуть, подправить – этим Дмитрий занимался с гораздо большим усердием. В итоге на все про все у него ушло два часа, после чего Маркитанов опустил рюкзак на пол, уложил на него разгрузку и с чувством выполненного долга завалился спать.
Разбудили его за двадцать минут до строевого смотра…
– Димарик! – Рев ротного, наверное, разлетелся по всей Чечне. – Надо готовить группу, а ты спишь!
– Сплю, – с невинным видом согласился Димарик.
– Что?!! – захлебнулся от гнева ротный. – Снимать надо тебя с должности, снимать! Вот вернетесь с БЗ, пойду к комбату! – пригрозил командир роты.
– Группа готова, – ни секунды не сомневаясь, что так оно и есть, отрапортовал прапорщик и, зевнув, потянулся к стоявшему на полу берцу.
– Я проверю, не сомневайся! – пригрозил Кузнецов. – Я ее наизнанку выверну!
– Так готова же, – Маркитанов пожал плечами. Судя по его виду, угроза не возымела никакого действия.
– Доиграешься ты у меня! – Ротный покачал головой и, безнадежно махнув рукой, двинулся к выходу. У самой двери он остановился, негромко бросил: – Без фанатизма, – после чего двинулся дальше.
– Как всегда, – донеслось из-за спины, но ротного это не сильно обнадежило.
А прапорщик Маркитанов встал, протер глаза, вытащил из тумбочки зубные – пасту с щеткой и двинулся к расположенному с тыльной стороны палатки умывальнику. Дмитрий не спешил, по его расчетам, до начала строевого смотра у него оставалась еще уйма времени. И как показало будущее, оказался прав – управился он со всеми делами как раз вовремя…
– Группа, становись! Равняйсь! Смирно! – громко скомандовал Есин, построив бойцов группы на плацу чуть раньше времени, определенного для построения убывающих на боевое задание. – Слушай приказ! Приказываю в случае внезапного, исключающего доклад, обнаружения вооруженных лиц уничтожать их всеми доступными средствами. Вольно!
Отдав команду, Есин почувствовал, как покрылся испариной. Дело сделано. Теперь его бойцы не будут долго раздумывать… Вот только как поступить, если под пули и впрямь попадет охотник с «Сайгой»? Ответа Андрей снова не знал, но очень надеялся, что этого никогда не случится. Встав в строй, он заметил, как из штабной палатки за ним пристально наблюдает заместитель командира отряда по боевой подготовке. Увидев, что его заметили, тот хмыкнул и покрутил у виска пальцем. Стало еще жарче…
– Командиры групп, ко мне! – приехавший из Ханкалы комбат был не в лучшем расположении духа, впрочем, уходящих на боевое задание разведчиков это волновало мало. Перед БЗ он их ни гонять, ни излишне материть не станет, а вот остающимся в ПВД можно было не завидовать и не сомневаться, что подполковник Митин на ближайшую пару дней найдет всем «непыльное» занятие – типа сдачи какого-нибудь очередного КПЗ.
– Товарищ подполковник, старший лейтенант Есин по вашему приказанию прибыл…
– Товарищ подполковник, капитан…
– Товарищ подполковник…
Краткое напутствие, как легкий пинок под зад при прыжке с парашютом, – и вот уже группники направляются к своим разведывательным группам.
– Направо! – Хруст гальки под ногами повинующихся приказу разведчиков, несколько десятков шагов к воротам КПП, щелчки затворов заряжаемого оружия, неспешная погрузка в машины, и чадящая выхлопами колонна вытягивается на ленточку асфальта. За спиной остается ПВД, коряво написанный указатель «На войну», мирная, спокойная жизнь. Впереди пять дней выхода, и все ли вернутся?
