— Ну и что мне теперь с тобой делать, женщина? — вздохнул я, глядя как поймавший кураж «ан Брейг» проверяет пальцем остроту найденного в доме шкуродера, неторопливо наточенного на камешке до бритвенной остроты на глазах у пленницы. Выглядел он, кстати, при этом по — настоящему страшно, не ее одну впечатлил.

Пленница, раненая в бедро и голову ширококостная шатенка за двадцать, похоже, сочла вопрос риторическим, и ответить не соизволила. Все ее внимание было сосредоточено на ноже. Пришлось кивнуть Хугге, и он дал ей подзатыльник.

— Але! Ты меня слышишь?

— Да, Ваша Милость…

Взгляд перепуганной бабы метался между мной и «Штирлицем». Наверное, стоило немного обидеться: я в ходе допроса играл роль «доброго полицейского», ну а шпик даже слова ей не сказал, просто присел рядом, слушал и точил нож, периодически плотоядно на нее посматривая. Нравился ему этот тип женщин, наверняка.

— Еще разок, Хуги. Не сильно.

Капрал еще раз щелкнул ей по затылку.

— Повторяю вопрос. Что мне с тобой делать, женщина? Предложения есть?

Бабенка хотела ответить, но не смогла. Тряслись губы. В ходе допроса мы вытянули из нее все, что меня интересовало, и воительница вполне резонно считала, что исчерпала свою полезность.

— Эх, шена Уна, шена Уна! А я уж было решил, что мы достигли полного взаимопонимания.

— Прошу, Ваша Милость, без мук меня убейте. — Все — таки нашла она в себе силы.

— Что, бандюганы!? — Довольно огляделся я по сторонам. — Хороша женщина? Смерть в очи глядит, а ведет себе неплохо.

— Да ну, фер лейтенант! — Фамильярно фыркнул молодой рейтар из благородных, неправильно оценивший мои мотивы. — Неплохо, ха! Такая со слов бы не поплыла. Ее, ха, не пытали даже!

Отиравшиеся поблизости более матерые наемники, вскорости после начала допроса очень надо сказать, внимательно начавшие присматриваться и прислушивавшиеся к процессу, коллегу не поддержали. Эта категория, благодаря своему опыту как раз таки могла оценить как тактику проведения допроса, так и уровень психологического давления в нем — при абсолютном минимуме физического насилия. Поместным меркам естественно.

— Тайрон, — насмешливо покосился на товарища Лейн Уллер, до того наблюдавший за моими действиями с не скрываемым восхищением — ты это… лучше молчи.

Тот хотел что — то сказать в ответ.

— Лучше молчи! Говорю как брат! Пока Его Милость не рассердился. Когда еще второй такой урок получишь.

А вот Уллера общественность поддержала, что наконец — то заставило Тайрона задуматься.

— Истину, фенн Лейн, речешь! — Резюмируя впечатления, добил того дупликарий с припорошенной сединой окладистой бородой. — И тебя, фенн Тайрон, Его Милость здесь поломал бы как гнилушку, о бабе говорить нечего.

— Не надо такого выдумывать! — немедленно ощерился тот.

— А что я не так сказал? — Развел руками старый солдат. — Ты же рядом со мной на дело смотрел. Ничего не увидев. А что увидел, не понял.

Фенн Тайрон сказать, конечно же, хотел многое, но вмешались остатки здравого смысла, так что позориться он не рискнул. С парнем определенно можно было дело иметь. Ну и как наберется опыта на вышестоящую должность выдвинуть. Умение своевременно заткнуться не самое распространенное среди двуногих прямоходящих.

— Уймитесь, — усмехаясь, царственно махнул рукой я. — Шена Уна тут с жизнью прощается, а вы треплетесь как старухи. Что с ней делать, есть предложения?

«Ан Брейг» спрятал кривую ухмылку.

Решение общественности решился высказать бородач, явно не отличавшийся образованностью, но оказавшийся весьма наблюдательным и проницательным человеком.

— Бабское дело детей рожать, да хозяйство вести. Может быть, пусть живет, фер лейтенант? Знать значит, теперь будет, как мужики мечом своим им на висюльки зарабатывают.

Шпик зааплодировал. Почему — то глядя на меня, скотина.

— Я тоже так думаю, почтенный фенн. — Мне оставалось делать вид, что ничего не произошло. — Вот ты теперь с ней и возись.

— А мне что с ней делать? — опешил воин.

— Лечить и пылинки сдувать? — предположил я. — Хочешь, в погреб ее замкни. Хочешь — женись. Шена Уна вдова, если ты не расслышал. Мы ее мужа прошлой ночью убили. Детей нет. В общем, забирай свою бабу, и катитесь вместе с ней с глаз моих.

— О — о — о — о!!! — загудела несомненно обрадовавшаяся за товарища общественность.

Счастливчик немного обдумал ситуацию, но отказываться от своего счастья не стал и утащил женщину на руках. Вместе с ее маской изумления на лице.

Ну а я, мысленно пожелав формирующейся ячейке общества счастья, отошел к ограде.

Трупы лежали густо. Шесть десятков матерых наемных солдат это на самом деле очень немало для средневековья. Число кнехтов и вооружаемых по необходимости слуг в замке благородного господина обычно бывает в разы меньшей. В данном случае ситуация еще более осложнялось невысоким качеством атаковавшей нас пехоты — пускай пиратские жены и дочери и были знакомы с оружием, мышечную массу и взять было неоткуда. Ну а без последней, рассчитывать побеждать в рукопашной могут только не бреющие подмышки американские феминистки. Ну и маскирующиеся под них трансвеститы, как же без них. И это я комплекс вооружения не вспоминал, с нашими глефами и алебардами против их мечей, топоров, да легких дротиков, бросками которых они по идее должны были пытаться нас размягчить перед сшибкой. В железе мы или нет, но джавелинами они вполне могли нанести нам куда большие потери чем получилось. А при некоторой удаче и смять. Какой бы слабой не была женщина один на один, толпой она вовсе не арифметически страшнее. Да и не одни бабы против нас были.

Однако, увы, принявший командование злодейками и злодеями специалист метательным оружием пренебрег и поставил на рукопашную. Будто, сука такая, лайбу с рыбой такой толпой штурмовал, дурачок.

Исход неподготовленной рукопашной оказался немного предсказуем. Аборигенов встретил прикрывшийся стеной дома строй и лучники, бившие из окон. После того как стало ясно, что нас уже не растопчут, все что от меня требовалось, это не делать слишком грубых ошибок. В итоге все закончилось контратакой, бегством деморализованного врага и беспощадной резней всех, кто убежать не сумел. Тогда собственно мне вдовица и попалась. Ее товаркам повезло меньше.

Бездумно лезть в голом поле на пусть и деморализованный, но по — прежнему изрядно превосходящий нас численностью отряд амазонок усиленный полутора десятками сумевших унести ноги конников, определенно не следовало. Мы были сильны в строю, кавалеристы могли наш строй разбить…, ну а время работало в нашу пользу. Если капитан с владельцем долины не облажался. В этой связи было самое время раздобыть свеженькой информации и уточнить имеющуюся. Чем я обстоятельно и занялся. Времени для этого у меня было достаточно.

Ну а сейчас мне требовалось подумать уже о другом, — сидеть в осаде и дальше, рассчитывая на подход основных сил роты, или ночной порой уйти в лес. Оба варианта действий имели плюсы и минусы, так что решение требовалось хорошенько обдумать.

Напрягал мозг я, в общем зря. К сумеркам со стороны дороги к бабскому воинству присоединилась еще пара десятков мужиков и после кратких, но оживленных дебатов, недруги позабыли о нас и удалились в сторону замка.

— Не гарнизон из башни свалил? — спросил меня «ан Брейг».

— Ты прямо капитан Очевидность, — пожал я плечами. — Он самый, судя по всему. Я так понимаю, не ждать пока требушет башню к хуям развалит, у командира ума хватило.

— И что теперь будешь делать?

— Как что? Ждать. Прорыв в лес потерял смысл, кэп сам к нам придет.

— А если ловушка?

— Ну, еще сутки мы в этой усадьбе в любом случае продержимся. Однако не думаю, что ан Феллем там мог облажаться.

— Я тоже. Но мандражирую чего — то.

— Это потому что ты у нас надзирающий, друг мой. — Засмеялся я. — Не командир, и не рядовой. Вот и не знаешь, что делать.