— Они думают, что здесь вентиляция, — сказала Эллюкка.

— Надеюсь, — пробормотала Рейна, пытаясь устроиться поудобнее, и извиняюще пискнула, когда ткнула локтем в спину Андерса.

Но он не возражал. Его взгляд был прикован к сцене внизу. Огромные двойные двери были распахнуты настежь, за ними виднелось ночное небо. В самом большом зале горел костер, и музыканты стояли на длинном столе Дракон-схода, играя на гитарах, скрипках и барабанах изо всех сил.

Все драконы были в человеческом обличье, некоторые танцевали вокруг костра, другие разговаривали группами, ели и пили. Была какая-то свирепость в скрытой энергии комнаты, как будто их страх перед Снежным Камнем, перед потенциальной волчьей атакой, побуждал их к большему, более громкому, более живому празднованию. Андерс не мог сказать почему, но ему казалось, что фигуры внизу кричат, поют и танцуют все более дико, чтобы не поддаваться страху.

В каком-то смысле это было похоже на танцы, которые он видел в конце года на улицах Холбарда. В другом, от горы, видимой за дверями, до ярких цветов одежды внизу, множества красных платьев, туник и плащей — цвета драконов, редко встречающихся в городе — все казалось совершенно чужим.

Но одно было ясно, точно так же, как волки были стаей, драконы под ним были связаны друг с другом. Это был их дом, и вместе они были семьей. Их дикие торжества и их соединенные руки возвещали об этом.

Он почувствовал печальный рывок назад, к Холбарду, к Ульфару, где его одноклассники все еще залечивали свои раны. Он хотел бы, чтобы был способ сказать им, что он никогда не хотел, чтобы это произошло. Что все, чего он хотел — это быть в безопасном месте со своей сестрой. Но тело Рейны было теплым, и хотя он не знал, сможет ли когда-нибудь стать частью большой семьи, которую он видел танцующей внизу, рядом с ней и Лисабет, он надеялся, что сможет найти свое место здесь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующее утро Рейна и Эллюкка пришли забрать двух волков на завтрак, ведя их по коридорам с лампами, которые медленно вспыхивали, когда они приближались, а затем гасли, когда они проходили. Андерс гадал, будет ли обед в таком же обеденном зале, как в Ульфаре, с длинными столами, с драконами за ними. Он напрягся, просто представив себе это.

Он хотел бы иметь больше шансов поговорить с Рейной. Он ожидал, что они каким-то образом окажутся в одной комнате, но они с Эллюккой жили в одной комнате, и когда парень спросил, не останутся ли они с Лисабет в комнате для гостей, дракон принес им больше одежды и других припасов. У Андерса сложилось отчетливое впечатление, что, хотя их дверь больше не будет заперта, драконы все время хотят знать, где находятся два волка.

Оказалось, что завтрак был в гораздо меньшей пещере, чем в Ульфаре, заставленной маленькими столами вместо длинных, и вся комната была занята, возможно, двадцатью драконами, многие из которых, казалось, не знали, что Андерс или Лисабет были кем-то необычным. Эллюкка отправила волков за столик с Рейной и нырнула в очередь вдоль одной из стен, чтобы найти им завтрак.

— Драконы часто передвигаются, — сказала Рейна, плюхнувшись на скамью, а затем подвинулась, чтобы освободить место для Андерса рядом с ней. — У многих из них нет того, что они действительно считают домом, у них просто есть много разных мест, где они останавливаются. Вот почему повсюду шкафы, полные запасной одежды, гостевые спальни. Обычно в Дрекхельме около двухсот драконов, но сейчас их гораздо больше из-за равноденствия и из-за того, что весь Дракон-сход собрался здесь сразу. Те из нас, кто в Финсколе, находятся там же, где и Лейф, но он почти всегда здесь, в Дрехельме. Он готовит нам еду и комнаты.

Эллюкка вернулась с едой, поставив на стол блюдо с темным хлебом, намазанным маслом, ломтиками мяса и сыра, кувшин с молоком и достав четыре кружки, которые она небрежно рассовала по карманам. Они вчетвером молчали, пока ели и пили, и Андерс прислушался к тревожному шуму вокруг. Он улавливал только обрывки разговоров… он слышал упоминание о Снежном Камне, о Дракон-сходе… и не поднимал головы.

— Сегодня ты, наверное, обсудишь с Лейфом, что будешь изучать, — сказала Эллюкка. — И познакомишься с остальными шестью учениками. Они все старше нас.

— Какие они? — спросил Андерс.

— Некоторые лучше других, — ответила Рейна, сморщив нос. — И нам больше всего нравятся Миккель и Тео. Но они все умные. Теперь понятно, почему он их выбрал, — морщинка на носу сменилась быстрой улыбкой с ямочками. — По той же причине, по которой он выбрал нас. Мы блестящи.

Остальные засмеялись, и Андерс тоже, мгновение спустя. Он поймал себя на том, что смотрит на Рейну и видит свое отражение в ней. У него была такая же ямочка, он морщил нос, как и она. Они оба держали свои ломти хлеба совершенно одинаково в правой руке, если уж на то пошло, их левые руки сжимали кружки.

Лейф сказал, что верит в их родство, хотя Андерса всегда учили, что это невозможно, и Андерс был полон решимости поверить в это. Чтобы узнать больше и доказать это. Это место не было похоже на дом, но здесь у него были друзья и семья, и он не должен забывать об этом.

Он знал, что хочет изучать в Финсколе — свое наследие, свою историю, кто он такой. Кем он был и что мог сделать. Чем больше он узнает, тем больше у него шансов овладеть своими силами. Чтобы защитить себя, Рейну и Лисабет.

Миккель и Тео появились к концу завтрака, чтобы забрать их, и все шестеро отправились в класс вместе, Рейна обняла Андерса за плечи, что было немного сложно, потому что брат был выше ее. Тем не менее, он чувствовал себя лучше, чем хорошо, когда Рейна снова была рядом, и мальчик почувствовал себя глупо из-за своей реакции на ее стрижку прошлой ночью. Сестра действительно выглядела хорошо, и точно так же, как он создал связи со своей стаей, она создала связи здесь. Это не уменьшало их собственных. Когда она обняла его, он снова заметил, что тепло, исходящее от ее кожи, действительно приятно. Эта новообретенная терпимость к жаре — и даже удовольствие от него — еще больше укрепила его уверенность в том, что ключ к его Ледяному Огню лежит в его связях с волками и девушкой-драконом.

— Ты, должно быть, шутишь, — выпалила Эллюкка позади них, заставив Лисабет рассмеяться, а остальных обернуться, чтобы проверить, как она. — На мне нет никакой сбруи, — возмутилась она. — Если собаки носят поводки, это еще не значит, что драконы носят…

Андерс с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться от возмущения на ее лице, а Рейна, Тео и Миккель даже не пытались сдерживаться.

— Во-первых, — сказала Лисабет с достоинством, хотя ее губы все еще кривились в улыбке, — «собака» — это не оскорбление, как ты думаешь. Мы волки, а не собаки, но собаки сильные, преданные и умные. А во-вторых, разве это не то же самое, что носить одежду?

Эллюкка фыркнула, переключая свое внимание на других драконов.

— Она хочет, чтобы я надела упряжь, когда превращусь, чтобы она могла ездить на мне, — сообщила она им. — И перестань смеяться. Небольшая поддержка убьет тебя?

— Нам все равно сейчас нельзя далеко от Дрекхельма, — сказала Рейна, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. — Но это был бы более безопасный способ двигаться всем вместе.

— Зачем мне это делать? — спросила Эллюкка. — Когда я доберусь туда, со мной будет только волк, какой в этом смысл?

Рейна еще раз захихикала.

— Прости, но ты должна признать, что это умно. Иначе будет нелегко держаться. Это может быть полезно для людей, которые не трансформируются, или для детей, которые еще не пробовали. Ты не боишься, что один из нас когда-нибудь свалится?

Эллюкка выпятила нижнюю губу, размышляя, а Лисабет благоразумно промолчала.

— Наверное, — сказала она, наконец, — может быть.

Разговор прервался, когда они вошли в класс. Это была большая комната, уже занятая несколькими учениками, сидевшими за двумя длинными столами, заваленными книгами и бумагами, оставшимися там с предыдущих уроков. По обеим сторонам стояли книжные полки, забитые книгами, коробками и редкими артефактами, а в конце комнаты находилось высокое окно с арочным верхом, выходящее на горы. Он был запечатан толстым стеклом, совершенно прозрачным в некоторых местах и немного непрозрачным в других, толстые полосы свинца разделяли его на квадратные стекла. Андерс долго смотрел на вершины, которые тянулись на северо-запад, становясь все выше и выше, безупречно покрытые белым снегом, пока они совсем не исчезли в облаках.