Потрескивали догорающие дрова в кубе, ветер что-то тихонько шептал, блуждая в каменных развалинах. Ворон лежал с закрытыми глазами. Наступило то самое время, которое он так любил – грань между явью и сном, когда кажется, что сном можно управлять. Тепло от костра приятно ласкало спину, и первый сон уже заглянул в глаза, когда следопыт почувствовал, что Слепой прижался к нему всем телом. Ворон похолодел.

– Эй, Слепой, – следопыт ткнул локтем назад, – не впутывай меня в эти дела.

Слепой резко откатился и сердито засопел в темноте.

– Я не потому, – наконец смущенно вымолвил он.

– А чего? – Ворон слегка повернулся.

– Страшно. Кругом так все открыто. Не могу уснуть, прямо жуть пробирает.

– А, ты же в первый раз ночуешь на земле, – облегченно протянул Ворон, – тогда иди сюда. Когда я первый раз ночевал на открытом месте, то забился между Сыщиком и Зеленым. Всю ночь просто так лежал, спать не мог.

Слепой подполз к следопыту и прижался к его широкой спине своей.

– Боязнь открытого пространства, – зевнув сказал Ворон, – забыл, как это по-научному. Ладно давай спать.

Следопыт закрыл глаза и попытался уснуть. Костер почти погас и не давал тепла, лишь играл тенями в темных углах площади. Ветер стал нестерпимо холодным и пронзал насквозь. Далекие шорохи в развалинах стали ясными и отчетливыми. Сон не шел. Ворон открыл глаза и тихо выругался.

– Ты чего? – Спросил Слепой.

– Весь сон согнал, дурак, – проворчал Ворон.

Слепой завозился устраиваясь поудобнее, но следопыт схватил его за руку.

– Ну-ка, тихо.

Слепой замер, расслышав в голосе спутника тревогу. Следопыт приподнял голову, пару раз втянул воздух носом и прошептал:

– Как я тебя толкну, сразу беги. Вон видишь лестницу железную на доме? Беги к ней со всех ног и забирайся наверх.

Слепой кивнул, хотя его пробрала дрожь от зловещего шепота следопыта и захотелось бежать к лестнице немедленно и изо всех сил.

– Давай, – крикнул Ворон и пнул Слепого ногой. Тотчас ночь взорвалась лаем, воем и дикими воплями, которые, казалось, неслись со всех сторон. Полуоглушенный Слепой в два прыжка преодолел площадь и прыгнул в сторону лестницы. Его пальцы вцепились в ледяное железо и он начал подтягиваться, не замечая ржавчины, что сыпалась на него сверху. Совсем рядом гулко бухнул винтовочный выстрел, и Слепой чуть не сорвался. В этот момент кто-то сильно толкнул его в спину. Подросток в ужасе рванулся вверх и истошно заорал, судорожно хватаясь за ржавые перекладины.

– Это я, – крикнул снизу Ворон и подтолкнул Слепого вверх, проталкивая его дальше по лестнице. Забравшись наверх они вывалились на небольшую железную площадку с перилами из редких железных прутьев. Слепой в ужасе прижался к холодному каменному полу. Его била крупная дрожь, и было видно, как вздрагивают кончики его повязки. Ворон сидел на самом краю площадки, пристально вглядываясь вниз, одной рукой он держал винтовку, а второй вцепился в ржавые железные перила из тонких прутов. Ночь продолжала бушевать: казалось, неведомые демоны налетели внезапно на тихую площадь. Вой и лай рвали ночную тишину в клочья, ветер словно взбесился – поднимая клубы пыли, он своим дыханием раздул остатки костра в настоящий пожар.

– Слепой! – крикнул следопыт, – Слепой, где ты, твою мать? – Ворон протянул руку назад, пытаясь найти Слепого наощупь в этой непроглядной тьме. Нащупав тонкую руку, следопыт рывком подтащил спутника к себе и прислонил спиной к перилам. Глаза подростка смотрели прямо перед собой, все мышцы его были напряжены и дрожали.

– Слепой! – Ворон отвесил ему две звонкие пощечины, – Слепой, это собаки, просто дикие собаки!

Голова Слепого дернулась от ударов, подросток вздрогнул и поднял голову, взгляд его стал осмысленным.

– Собаки? – хрипло прошептал он.

– Собаки. Дикая стая, – следопыт отпустил подростка и снова стал вглядываться в темноту. Тем временем лай утих, и из темноты доносилось лишь тихое рычание.

Ворон привстал и попытался в неровном свете костра разглядеть нападавших собак. Но те благоразумно держались в темноте.

– Слепой, ты их видишь?

Подросток повернул голову и прищурил глаза:

– Пять, шесть… Ворон, их где-то десяток, больше вроде не видно.

– Черт, – прошептал следопыт закусив губу, – что делать-то.

– Перестреляй их, – Слепой сел на пол и стал тереть глаза, – винтовка-то у тебя есть.

– Винтовка, – протянул Ворон, – у меня в магазине четыре патрона. Остальные в сумке. А сумку-то я не успел прихватить. Сыщик за такое разгильдяйство мне голову бы оторвал.

– Ну давай отсидимся. Не будут они тут вечно сидеть. Если жрать захотим, подстрелишь собаку, мы ее чем-нибудь подцепим и наверх, – Слепой дернул рукой изображая процесс поднятия собаки.

– Дурень, – Ворон прислонился спиной к перилам и положил винтовку на колени, – вода твоя где? Внизу. Небось, эти твари до нее уже добрались. И никого мы не подтащим. Так близко они к нам не подойдут. Помолчи лучше.

Слепой обиженно смолк и, сняв повязку с головы, вытер ей свою бритую голову. Следопыт сидел молча и размышлял. Он пытался представить себе, что бы сделал Сыщик на его месте. Стрелять – бессмысленно, все равно всех не перестреляешь. К тому же стрелять в темноте не самое любимое занятие следопытов, привыкших к солнечному свету. Слезать, драться в рукопашную, так их, самое малое, десяток. Дикие звери – это вам не домашние собаки – загрызут в момент. Следопыт запустил руку в свои волосы и резким движением сжал пальцы в кулак. Боль немного отрезвила его.

– Думай! Думай, дурак, – прошептал он.

В этот момент низкий вой разорвал тишину, и, отразившись эхом от стен домов, вернулся на площадь.

– Что за черт! – следопыт перегнулся через перила. В неровном свете угасающего костра стояла огромная собака. Она была чисто белая, голова ее могла спокойно достать до пояса Громиле. Огромные красные глаза собаки, казалось, светились в темноте призрачным светом.

– Красивый, дьявол, – прошептал Ворон, прицеливаясь, – не очень-то похож на собаку. Волк, выродок, наверное.

Волк не шевелился, лишь уши его немного подрагивали, ловя звуки доносящиеся из темноты. Внезапно он поднял голову к темному небу и снова жуткий вой разнесся над притихшими развалинами.

– Вот оно что! – прошептал следопыт опуская ружье.

– Что? – Слепой придвинулся ближе, бросив на волка заинтересованный взгляд.

– Он вызывает меня на бой. Если я убью его, никто нас не тронет – следопыт отложил ружье и стал ощупывать перила.

– Он что, разумен? – поразился Слепой, пристально вглядываясь в белый силуэт.

– Да нет, – Ворон выдрал метровый прут из перил, толщиной в палец, и теперь пытался очистить его от ржавчины рукавом своей куртки, – просто у них так принято: когда встречаются две стаи, дерутся вожаки. Кто уцелеет, тот и становится вожаком обоих.

Следопыт передал винтовку Слепому и надел свою испачканную ржавчиной куртку. Железные нашивки глухо звякнули, кода он затянул пояс.

– Вот! – Ворон взял железку в правую руку. – Стреляй, если увидишь, что кто-то сзади заходит.

– Да я всего-то раза три стрелял, и вижу плохо, – растеряно прошептал Слепой, судорожно сжимая обеими руками винтовку.

– Жить захочешь – попадешь, – хладнокровно ответил Ворон, перелезая через железные поручни, – ты без меня все одно помрешь.

Спрыгнув на камни площади, Ворон взмахнул своим железным прутом и не спеша зашагал к костру. Зверь стоял не шевелясь, глаза его следили за небрежной походкой человека. Но едва следопыт шагнул на освещеное пространство, волк сорвался с места, как лопнувшая пружина. Словно мохнатый метеор, он пронесся над землей и ударил в человеческую грудь двумя передними лапами. Оба упали на камни и покатились по ним единым клубком. Обломок перил, что Ворон держал в руке, отлетел в сторону и загремел по камням, высекая желтые искры. Следопыту удалось схватить зверя, и теперь он сжимал шею волка левой рукой, а правой пытался достать нож. Зверь бился в объятьях следопыта, нанося ему удары задними лапами – как кошка. Его когти лязгали по железным нашивкам, сдирая их с непрочной кожи курки. Наконец Ворон дотянулся до ножа и слабеющими пальцами вытащил его из-за голенища…