Этот день для дежурного по кораблю старшего лейтенанта Павла Лазаревского, высокого, стройного парня, светловолосого и голубоглазого, чем-то напоминавшего актера Ивашова, начался как обычно. С раннего утра он исправно выполнял свои обязанности: следил за порядком, прошелся по кораблю и проверил сохранность оружия и боеприпасов, состояние непроницаемых дверей, люков, горловин, наружных вентиляционных отверстий и иллюминаторов.

Несмотря на то что молодой офицер служил уже почти три года, ему не приелась служба. Каждое поручение он исполнял с охотой и удивлялся людям, считавшим дни до пенсии. Наверное, сказывались гены. И отец, и дед Павла были военными, дослужились до капитанов первого ранга. Лазаревский метил выше. В его семье еще никто не получал звание адмирала, и он втайне мечтал стать первым. Парень считал: для этого у него есть все возможности. Сторожевой корабль реально предоставлял их молодому офицеру – только твердо стремись к достижению цели. Лазаревский понимал: служба на нем – просто подарок судьбы. «Разящий» относился к типу кораблей, созданных по старым проектам. По архитектуре корпус корабля отличался удлиненным полубаком, округлыми обводами, клиперским форштевнем, большим развалом шпангоутов в носовой оконечности, плоской низкой кормой и строительным дифферентом на нос. Корпус был изготовлен из прочной стали; тринадцать стальных переборок делили его на четырнадцать водонепроницаемых отсеков. По расчетам, корабль должен был оставаться на плаву довольно долго.

Экипаж состоял из ста девяноста семи человек. Все жилые помещения были радиофицированы. Воздух освежали кондиционеры. Кабельная система телевидения позволяла экипажу не скучать по вечерам и быть в курсе последних новостей, как, впрочем, и библиотека. Чтобы снять напряжение, офицеры ходили в спортзал, а в жаркие летние дни устанавливали разборный бассейн. «Не корабль, а сказка», – часто с восхищением думал Лазаревский, но лелеял мечту о переводе на эсминец. Там быстрее идет карьерный рост, а ведь плох тот солдат, который не мечтает быть генералом.

Августовский день пролетел быстро. Сгустились сумерки. Немного утомившись, Павел отправился в помещение дежурного по кораблю, чтобы выпить горячего чая и посмотреть телевизор. Однако сделать это ему не удалось. В дверь постучали, и послышался взволнованный голос дежурного по низам, командира группы лейтенанта Игоря Гладышева:

– Товарищ старший лейтенант, разрешите войти?

– Входи, Игорь, – расслабленно ответил Павел. – Что произошло?

Широкое лицо лейтенанта лоснилось от пота, его полные губы дрожали.

– Пропал матрос Петряков, товарищ старший лейтенант, – выдавил он.

Лазаревский откинулся на спинку стула:

– То есть как – пропал?

– Я приказал привести его ко мне, – продолжал Игорь, – хотел поручить ему подготовить материал для завтрашнего занятия по специальности. Но его не смогли найти.

В памяти дежурного по кораблю всплыл худенький высокий паренек с ямочками на щеках, всегда вежливый и обязательный. Кажется, его забрали на флот прямо со студенческой скамьи.

– Думаю, рано бить тревогу, – попытался успокоить Гладышева Павел. – На вечерней поверке он обязательно окажется. Знаешь, ты на сторожевом первый год служишь, а я тут, считай, старожил. С личным составом бывали различные недоразумения. Случалось, матроса недосчитывались на поверке, а он преспокойно спал в каком-нибудь помещении и в ус не дул. Так что не волнуйся.

Игорь покачал круглой головой:

– Не такой он, товарищ старший лейтенант, чтобы прятаться и спать. Этот паренек – один из лучших.

– Ну и куда, по-твоему, он мог деться?

Руки Гладышева затряслись:

– Не знаю. Что нам делать, товарищ старший лейтенант?

Павел взглянул на часы. Приближалось время вечерней поверки.

– Сейчас все и выяснится. У нас еще останется время, чтобы забить тревогу.

Игорь судорожно дернулся:

– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант.

– Иди, готовься.

Лазаревский глотнул уже остывшего чая и поднялся. Как дежурному по кораблю, перед поверкой ему полагалось проконтролировать, проветрены и убраны ли помещения, задраены ли предусмотренные расписанием по герметизации корпуса корабля люки, двери и горловины. Все было в полном порядке. Павел отправился на палубу. Матросы и старшины уже выстроились четкой прямой линией.

– Начинай, – шепнул он Гладышеву. Тот принялся громко выкрикивать фамилии членов команды. Павел обводил глазами шеренгу, но не видел Петрякова. Матрос не отозвался на свою фамилию.

– Где Петряков? – спросил старший лейтенант у экипажа.

Все молчали.

– Немедленно отыскать его, – приказал дежурный по кораблю. – Осмотреть все помещения!

Матросы и старшины кинулись исполнять приказание. Лазаревский почувствовал, как липкий страх охватывает все его тело. Он судорожно начал припоминать молитвы. Господи, хоть бы Петряков нашелся, живой и невредимый! И куда он мог деться? Старший лейтенант взялся за поручни и пристально посмотрел на берег. Их корабль стоял в военном порту небольшого городка на Черном море. Офицеры жили в старых одно– и двухэтажных домах, однако на окраине уже разворачивалось строительство красавиц многоэтажек с квартирами «под ключ», обещанных морякам. «Вот получу такую квартиру – можно будет и о семье подумать», – мечтательно прошептал старший лейтенант и сразу же одернул себя. Сейчас важно отыскать матроса Петрякова! Взглянув на темно-синюю морскую воду, кое-где расцвеченную пятнами мазута, он отправился в помещение для дежурного по кораблю. В голове юлой вертелась нехорошая мысль. Что-то подсказывало ему: сегодня они Петрякова не найдут.

Опасения Павла оправдались. Пропавшего искали до поздней ночи. После двадцати четырех часов Лазаревский взял телефон и позвонил командиру корабля. Капитан второго ранга Сергей Петрович Кочкин, рыжеволосый грузный мужчина с хриплым голосом, отличался крутым нравом и любовью к нецензурным словам. Как шутили офицеры, тоже вставлявшие в свой лексикон матерные словечки, мат служил Кочкину связующим звеном между предложениями. Без него командир толком и не построил бы ни одного предложения вообще. Тем не менее все признавали его высокий профессионализм и организаторские способности, хотя и побаивались этого человека. Набирая номер телефона Сергея Петровича, Павел представлял, что он сейчас услышит. И действительно, его оглушил хриплый бас начальника:

– Какого черта! Кто меня беспокоит?

– Дежурный по кораблю старший лейтенант Лазаревский, – отчеканил офицер.

– Слушаю вас, старший лейтенант, – голос Кочкина зазвучал значительно тише. Он знал: такой человек, как Лазаревский, не станет беспокоить его по пустякам.

– ЧП у нас, товарищ командир, – выдохнул Павел, – пропал матрос Петряков!

В трубке воцарилось молчание.

– То есть как – пропал?

– Дежурный по низам хватился его еще до вечерней поверки, – пояснил Павел. – На нее он тоже не явился. Я дал команду проверить все помещения.

– И что же? – рявкнул Кочкин.

– Безрезультатно.

– Сейчас буду. – И он отключился.

Лазаревский побежал к Гладышеву, стоявшему на корме, чтобы сообщить ему о приезде начальства. Он знал: Сергей Петрович сейчас разбудит своего заместителя по воспитательной работе, капитана третьего ранга Андрея Егоровича Паршикова, добродушного, толстоватого, низенького человека, и они немедленно разовьют бурную деятельность. Это его немного успокоило. Оба начальника давно служили на кораблях, повидали всякое и наверняка лучше его знали, что в таких случаях надо делать. Гладышев тоже постепенно начал успокаиваться.

– Не сквозь землю же он провалился, – сказал Игорь, услышав о приезде командира и зама по воспитательной работе. – Сейчас они проведут следствие и быстро отыщут парня.

– Ты же сам говорил: Петряков не мог сбежать, – процедил Лазаревский, злясь на себя за нехорошие предчувствия. Гладышев тоже перешел на «ты». Молодые офицеры были товарищами.