— Ты даже не можешь наложить магические путы, — едко бросила ему Халифа. — Никчемный грязнокровка!
Ляпнув такое, она и сама удивилась. Ничего себе! Это все Слизерин…
Селим тоже вытаращил глаза. А князь — так просто осатанел.
— Мерзавка! — взвизгнул он, наградив ее новой пощечиной. — Избалованная дрянь!
— Давай, бей! — дерзко фыркнула она. — Когда нечем ответить, настоящий мужчина бьет связанную женщину!
Исмаил зло пнул стену, сплюнул и пошел к выходу.
— Ладно, посидите здесь немного. Я приготовил вам сюрприз. Обоим.
Хлопнула дверь и комнатка погрузилась в темноту. Только через крошечное окошко под самым потолком проникало немного света. Халифа, все еще дрожа от прилива адреналина, стала делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Селим молчал, тревожно поглядывая на нее.
— Что? — с вызовом спросила она.
— Ничего, — тихо ответил он. — Я никогда не видел тебя… такой.
Халифа смутилась. Довел ее князь… То ли еще будет…
— Не знаю, что на меня нашло. Это все из-за него. Но он об этом пожалеет…
Селим испытующе смотрел ей в глаза.
— Это и была легендарная возбудимость Дасэби? Там, в машине…
— Да, — пробормотала она. Неожиданно навалилась усталость и апатия — реакция на вспышку. — Это далеко не предел…
В ответ на его вопросительный взгляд она пояснила:
— Это я устроила здесь разгром, в тот раз… Не папа…
Он медленно кивнул. Халифа не знала, сколько ему известно о той истории, и не стала развивать эту тему.
— Что будем делать? — спросила она. — Ждать?
— Не знаю, — похоже, Селим совсем расклеился. Почему-то это ужасно раздосадовало девушку.
— Ты же мужчина, — с упреком сказала она. — Придумай что-нибудь.
Селим не ответил. Сидел, понуро опустив голову. Ей вдруг подумалось, что он сейчас жалеет о том, что оказался с ней. Странно, но в эту минуту она была с этим полностью согласна. Ей тоже сейчас было бы легче одной. Присутствие жениха выбивало ее из колеи, она не могла сосредоточиться. С одной стороны, она начала стыдиться своего недавнего поведения, с другой — подсознательно, как и любая женщина, рассчитывала на него, как на сильного мужчину. А этого ей вовсе не хотелось, наоборот, откуда-то появилось смутное подозрение, что Селиму грозит опасность куда серьезнее, чем ей самой. Она была нужна Исмаилу. А Селим — только мешал.
— Надо бежать, — вдруг произнесла Халифа, еще даже не додумав эту мысль.
— Как? Мы связаны, дверь заперта, палочки у них…
— Нас двое, — ответила она так, будто это все объясняло. И придвинулась к нему спиной, показывая узлы на веревке. Он понял и тоже подполз к ней. Они стали распутывать веревки друг другу. Потом будет потом, главное сейчас — освободиться.
Селим справился первым, его пальцы были гораздо сильнее. Встряхивая затекшими руками, Халифа повернулась, чтобы развязать у него два последних узла. И тут дверь распахнулась.
— Ах ты, маленькая гадина! — рявкнул Исмаил, схватив ее и отбросив к стене. — Выбралась-таки!
Следом вошел один из его слуг, поднял с пола Селима и увел его.
— Что ты собираешься делать?! — испугалась Халифа. — Зачем он тебе? Тебе нужна я!
Князь прижал ее к холодному мрамору стены, больно сжав пальцами лицо.
— Верно, — с дьявольской улыбкой согласился он. — Ты мне нужна. А он — нет, — и властно впился в ее губы. Девушка тут же укусила его, до крови.
— А-а! Вот дрянь! Тебе не нравятся такие поцелуи, да? Нравятся вот такие? — еще одна пощечина. — Я тебя обрадую — и мне они больше по душе. Мы славно поладим.
Идем, сейчас будем жениться. Прямо здесь. Свидетелей более чем достаточно. Все уже готово.
Ухватив девушку за хиджаб, вместе с ее косами, Исмаил поволок ее наружу. Она вскрикнула от боли, вцепившись в его руку, чтобы хоть немного уберечь волосы. Из глаз брызнули слезы бессилия. Но уже через секунду она забыла о себе — Исмаил толкнул ее в руки слуги и подошел к сидящему на полу Селиму.
— А это тебе мой свадебный подарок, — зловеще произнес он. Откуда-то в руках у него оказался кривой нож. Схватив юношу за волосы, князь запрокинул ему голову назад и, взмахнув ножом, располосовал Селиму горло от уха до уха. Алая, неестественно яркая кровь хлынула прямо на Халифу, забрызгав ее лицо и одежду.
Юноша захрипел и конвульсивно задергался.
Девушка не могла поверить своим глазам, разум напрочь отказывался воспринимать случившееся. Машинально она отметила, что кровь очень горячая. Ей показалось, что сейчас все исчезнет… сейчас… она проснется…
Князь отпустил голову Селима, и обмякшее тело, еще вздрагивая, повалилось набок.
Под ним стала растекаться вязкая алая лужа, ручейки поползли к ногам Халифы.
"Так много крови…" — промелькнуло где-то в уголке сознания. В эту секунду державший ее слуга пошевелился, перехватив ее поудобнее… и она осознала, что все реально… что произошло непоправимое…
Резкая боль в сердце казалась невыносимой. Девушка забилась в державших ее руках, раздирая себе лицо ногтями и не чувствуя этого. Ей казалось, что она онемела и еле слышно хрипит, надсаживая горло. Она закатила глаза и не видела, как отпрыгнул Исмаил, морщась от звона в ушах, как от брошенных у дверей сумок побежали разряды, как ослепительно-синяя дуга метнулась куда-то сквозь окно, высадив стекло, как стали разбегаться перепуганные слуги… Она не слышала, как шипели молнии, как с грохотом обваливалась крыша, как метались с воплями "Землетрясение!" обезумевшие люди… Она не помнила, как оказалась свободна, как упала на пол, как на голову ей посыпались камни и стекла… как ее подняли чьи-то теплые, знакомые руки… Все было безразлично… все стало тьмой…
Придя в себя, Халифа увидела над собой встревоженное, осунувшееся лицо сильно поседевшего отца. Когда тот заметил, что она очнулась, у него в глазах появилось огромное облегчение.
— Хайби… — выдохнул он еле слышно.
Рядом появилось радостно-скорбное лицо матери.
— Доченька, наконец-то… Милая…
Она ни о чем не спрашивала, отец сам все рассказал. Селим погиб. Она полностью разрушила дворец Задейни, остались только куски стен. Часть слуг князя погибла, многие серьезно пострадали, а сам он опять скрылся. Она провела без сознания четыре дня, а родители лечили ее переломанные кости, израненные голову и спину, сорванные голосовые связки, разодранное лицо…
Несколько дней Халифа пролежала на кровати, не говоря ни слова. Она не плакала.
Она просто лежала, уставившись пустыми, бессмысленными глазами на висящий напротив кровати ковер, следя взглядом за линиями узора, до тех пор, пока ей не начинало казаться, что они движутся. Тогда она проваливалась в сон — чтобы через полчаса снова проснуться и смотреть, смотреть…
Отец и мать периодически приходили, кормили ее с ложки, как маленькую, поили укрепляющими и успокаивающими зельями.
Как-то на рассвете отец распахнул окно в ее комнате и тихо сказал:
— Хватит. Поднимайся. Нельзя больше так лежать, надо продолжать жить. Это еще не конец света.
Дочь посмотрела на него все тем же безучастным взглядом.
— Вставай! — приказал он.
Халифа подчинилась и встала, пошатываясь от слабости.
— Пойдем, — сказала ей мать, обняв за плечи. — Я покажу тебе кое-что.
Они вышли в сад. Под старым самшитом, где был похоронен Кур, теперь стоял широкий вазон из розового мрамора, в котором росли прекрасные белые цветы.
Невыразимо прекрасные… всегда живые…
Девушка подошла к могилке, села рядом, и наконец-то смогла заплакать. Слезы лились бесконечным потоком, очищая затуманенное наркотиками сознание, вымывая из сердца боль и принося долгожданное облегчение…
Листья старого самшита шелестели на ветру, снова и снова шепча свою нескончаемую молитву.
Над горизонтом медленно поднималось кровавое солнце.
С этого времени что-то неуловимо изменилось. Даже придя в себя, Халифа уже не была прежней девочкой. Что-то темное поселилось в ее сердце, что-то, чему она не знала названия, но оно медленно подтачивало ее изнутри.
