– Жилмар, нас преследуют два корабля. Причем один идет, прикрываясь полем отражения. Вы знаете, кто у нас на борту?
Безмятежность исчезла с лица капитан-лейтенанта, будто ее смахнули губкой, как неудачную формулу со школьной доски.
– Вы сможете уйти?
– Нет, черт возьми, не сможем. Если бы могли, я бы не стал вас беспокоить. – Мерсерон вложил в голос весь сарказм, на какой был способен. – Вы способны двигаться?
– Три часа назад дали ход.
– Как скоро вы сможете догнать нас, если мы будем идти с полной скоростью?
– Часа через два, полковник. – Жилмар виновато пожал плечами.
– За два часа нас возьмут на абордаж, если просто не уничтожат!
– Может, не так все плохо, – капитан-лейтенант попытался улыбнуться, – может, встреча случайная?
Кулаки Мерсерона побелели – с такой силой он сжал их за спиной.
– Посчитайте вероятность случайной встречи в открытом космосе, Жилмар. Если величина будет больше отрицательной с семью нулями, я съем свою фуражку без соли, перца и соуса! – неожиданно заорал Мерсерон, потрясая кулаками. – Если вы не подойдете через шестьдесят минут, капитан-лейтенант, готовьтесь сдать командование кораблем в ближайшее время!
– Мы сделаем все, что можно. – Голос Жилмара стал сух и официален. – Какие характеристики кораблей вам известны?
– Никаких, кроме скорости – примерно вдвое против нашей, и один корабль классом не ниже корвета.
– Мы будем через час, полковник, если не взорвется реактор. Я буду постоянно на связи. Удачи! – Экран погас.
Мерсерон постоял, тяжело дыша, затем повернулся к второму помощнику.
– Боевая тревога? – спросил тот.
– Нет, рано. Мы – гражданское судно, и даже пираты не нападают на гражданские корабли без предупреждения.
Кухня в каюте Карен была шикарная, хоть и маленькая. Все, что надо: холодильник, сервировочный столик, лучевая плита, кофеварка. Сандерс нажал на кнопку, и запах молотого кофе ударил в ноздри, будоражащим ароматом растекся по кухне. Он подставил чашку прозрачного магдебургского фарфора, и черная густая жидкость заполнила ее, образовав изумительную нежно-бежевую пену. Он налил кофе во вторую чашку, поставил их на поднос и вернулся в спальню. Конечно, это ошибка – подавать женщине кофе в постель, хотя после первой ночи, и какой ночи, можно и поступиться некоторыми принципами. Например – кофе по собственному рецепту, которым он не часто удостаивал своих партнерш. Обычно на прощание. Жаль, что Веру угостить не успел.
Карен лежала на боку, смятая простыня едва прикрывала ноги, копна волос закрывала лицо, но он помнил, как оно склонялось к нему, и сквозь румянец проступала благодарность за блаженство; как сухие, лихорадочно горящие глаза пытались угадать желание; какой восторг охватил его самого, когда он понял, что они читают мысли друг друга, на эти сладкие и дикие мгновения сделавшись телепатами.
Длинный ворс ковра щекотал босые ступни, тело было легким, словно в невесомости, и он ощущал готовность продолжать игру, вот только чашки кофе не хватало для большей уверенности в себе. Сейчас он это поправит.
– Какой запах, – пробормотала Карен, не двигаясь, – если я сейчас не выпью кофе, я умру.
– Ты выпьешь кофе, а потом мы будем жить дальше. Здесь, в твоей каюте, в этой постели. Мы будем жить долго и счастливо, регулярно, а может, и спонтанно, но в том, что это будет прекрасная жизнь, я уверен. – Он скользнул взглядом по ее телу и ускорил шаги.
Ему показалось, что от покрытого ковром пола ногам передалась мелкая дрожь, он перевел взгляд на поднос с чашками кофе. Пенка разбежалась к краям чашек, и по поверхности жидкости пробежала рябь. Чашки звякнули на блюдцах.
– У вас дрожат руки, профессор. – Карен приподнялась, опершись на локоть, смахнула с лица волосы. – Не торопитесь. Пока я не выпью кофе, ничего вам не обломится.
– Я и не тороплюсь. Я неспешен, как набирающая ход волна, но когда я обрету силу – я смету все, и тогда…
Корабль тряхнуло, Сандерса повело в сторону, чашки заскользили по подносу. Дик остановился, поднял взгляд к потолку, прислушиваясь, потом поставил поднос на прикроватный столик и кинулся собирать одежду, разбросанную по всей спальне.
– Что случилось? – Карен села, спустив ноги с кровати. – Мы натолкнулись на рифы? Рулевого – повесить. Чего ты задергался?
– Нас обстреливают, – буркнул Сандерс, наспех натягивая брюки. – Сиди здесь, я выясню подробности.
– Пираты? – Карен зевнула и, взяв чашку, отхлебнула кофе. – На маршруте Таир – Хлайб? Не смеши меня.
Палуба ушла из-под ног, и Сандерс повалился на постель, толкнув Карен. Кофейное пятно расплылось по простыне.
Коротко взревела сирена. Раз, другой…
– Внимание пассажиров! Всем оставаться в каютах, экипажу занять места по боевой тревоге! – раздирая барабанные перепонки, прозвучал голос капитана.
– Ну что я говорил? – Сандерс схватил с подноса чашку, одним глотком выпил кофе, закашлявшись от обжигающей горечи. – Все, я побежал. – Он ткнулся губами в щеку Карен.
– Сказано: сидеть по каютам, – неуверенно напомнила она.
– Меня не касается. Место ученого – в гуще событий. – Застегивая рубашку, Сандерс выскочил в коридор.
У выхода с пассажирской палубы его попытался остановить стюард.
– С дамой из третьей каюты истерика, – сказал Сандерс, – она бьет посуду и выливает кофе на постель. Помогите ей.
Стюард устремился по коридору.
– Извини, дорогая, – пробормотал Дик, направляясь к рубке управления.
В рубке на него поначалу не обратили внимания – каждый занимался своим делом: второй помощник непрерывно докладывал о состоянии корабля; первый, в полурасстегнутом кителе, отслеживал перемещения противника; офицер связи бубнил, пытаясь вызвать нападающие корабли, что после нападения было совершенно необязательно; капитан Мерсерон ругался, поминая чертову службу, собственный корабль, капитан-лейтенанта Жилмара и проклятых пиратов.
– Могу помочь, капитан? – спросил Сандерс.
– Если немедленно исчезнете с мостика! – рявкнул Мерсерон, обратив к нему побагровевшее лицо.
– Кто нас обстреливает?
– А черт его знает!
– А фрегат, который нас сопровождал?
– Будет не раньше, чем через два часа. Шли бы вы в каюту, профессор. Или мне приказать, чтобы вас отвели?
– Я имею военный опыт, полковник. – Сандерс склонился к экранам. – Корабли идентифицированы?
– Нет.
– Позвольте… – Сандерс пробежался пальцами по клавиатуре. – Ага… Это корветы типа «гурия». Не понимаю, почему их нет в вашей базе.
– Это же гражданское корыто! Чьей они принадлежности?
– Год назад их стали производить верфи на Салюсе. – О том, что он добыл для Конторы чертежи и ТТХ корветов до того, как они сошли со стапеля, Дик, естественно, умолчал. – Это свободный мир, но на самом деле находится под протекторатом султаната Регул.
– Черт, слишком долго я в отставке, – покривился Мерсерон. – Но ведь это международный конфликт! Никогда не думал, что Регул сейчас рискнет пойти на это.
– Отнюдь, капитан. Я же говорю: Салюс – якобы свободный мир, и султанат всегда откажется от любых претензий.
– Какое у них вооружение?
– Мелочь я не вспомню, а из тяжелых – четыре «онара» и два «скорпиона». Нам хватит.
Яхта снова содрогнулась. Дик ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть. С пункта управления огнем доложили, что корабли противника в зоне поражения «тарантулов».
– Будете отвечать? – спросил Сандерс.
– А что толку? Их защиту я не пробью. Если только станет ясно, что они хотят уничтожить нас, – тогда.
– Силовое поле – сорок пять процентов, мощность падает! – крикнул второй помощник.
На камерах наружного наблюдения уже были ясно видны корабли, перехватившие «Глорию»: повиснув не далее чем в пяти милях с правого и левого борта, они методично крушили защиту яхты.
Мерсерон тяжело вздохнул:
– Ну, вот и все. Внимание на пульте управления огнем: цель – корвет с правого борта, огонь по готовности.