Сейчас ему принесли донесение об очередном нападение китайских бандитов на сотрудников КВЖД. И опять железнодорожная станция Маньчжурия. И ведь всего два года назад именно разгром гарнизона соседнего городка Чжалайнор и бои под Маньчжурией — 20 ноября 1929 года, когда в плен попал весь штаб Чжалайнор-Маньчжурской группировки во главе с Лян Чжуцзяном, вынудили Маньчжурского правителя маршала Чжан Сюэляна обратиться к советским властям с предложением срочно начать переговоры об урегулировании советско-китайского конфликта на КВЖД.

22 декабря 1929 года в Хабаровске состоялось подписание советско-китайского протокола о восстановлении положения на КВЖД. Вот, и двух лет не прошло и снова начинается. Зря тогда согласились на переговоры, нужно было полностью выбить китайские войска из Маньчжурии и создать здесь ту самую Желтороссию, о которой ещё царь Николашка мечтал.

Теперь уже поздно. Японцы подсуетились.

— Трофим Семёнович, есть ответ из Москвы, — Блюхер лежал на диване у себя в кабинете.

— Так точно, — капитан подал конверт.

В последнее время Блюхер почувствовал себя плохо: снова обострились старые болезни. По настоянию своего доктора Малышева он отправил в Москву письмо с просьбой взять отпуск для лечения. Вот сейчас пришёл ответ. Прочитал. Хмыкнул. Его направляют в Москву на лечение в Кремлёвскую больницу. А после обследования, под псевдонимом Всеволод Васильевич Сибирцев, отправят в Германию для более глубокого медицинского обследования.

— Хорошо. Тьфу. Плохо. Не вовремя всё. Трофим Семёнович, ты отправь в Маньчжурию… Вот, ведь, уроды, даже название нормальное придумать не могут. Разбирай тут, где какая Маньчжурия! В общем, отправь на станцию «Маньчжурия» Ваську моего, пусть он там всё, как следует, разузнает. Может, нужно отправить туда десяток бойцов из Бурят-Монгольский кавалерийского дивизиона или Кубанской кавбригады под видом железнодорожных рабочих. Наведут втихоря порядок.

— А японцы…

— Ты, мне прописные-то истины не прописывай! — приподнялся, на локтях Блюхер, но тут же свалился назад на подушку. Ногу прямо ошпарило болью.

— Да, я …

— Чего это ты, Трофим Семёнович, за японцев тут горой встал. Не шпион японский. Сказал Ваську пошли. Разведка никогда не помешает. Мало ли, что там в донесениях. Нужно точно обстановку знать … Налей мне водочки полстакана. Мочи нет… Ломает всего.

Событие двадцать седьмое

Великий дар был у этого целителя. Бывало, придёт к нему человек и скажет:

- У меня вот язва…

А целитель только взглянет на него и говорит:

- Херня! Какая ещё язва? Рак у тебя!

И не поверите, но напрочь забывает человек о язве…

Пахло странно. Нет, не травами лесными. Полынью там или богульником, остальные-то травы и не пахнут в основном, ну, разве сеном. Запах был другой. Пучки всей этой коллекции дикоросов присутствовали. Даже в изобилии, прямо, как в кино, про ведьм всяких и Мерлинов. Ага, вон даже в баночке женьшень ручки ножки разбросал. А этот вот похож корешок на Радиолу Розовую. Рос Золотой корень у Брехта в саду, пока не продал, в Москву перебравшись. Правда, маленькие розовые цветочки, а корень вот такой, как из кусочков составленный. Пахло чем-то животным. Типа крови, но не так. Лошадь вспотевшая, ещё похоже воняет. Такой кисло противный запах.

Пак завёл Ивана Яковлевича в дом и усадил на небольшой помост. Стульев и столов не было. Пришлось чуть не по-индийски сесть в позу лотоса. Домик, хоть и маленький, был разделён ещё на крохотные комнатки. Вот в одной и расположились. Большая тряпичная кукла выслушала лающий приказ от хозяина домика и принялась на толстой свечке разогревать чего-то в небольшом чайничке. Свеча тоже воняла, из чего сделана-то? Точно не стеарин. Это такая чайная церемония, что ли? Тогда японскую по телевизору правильно хвалят, тут ничего эстетичного не было. Гейша, или кто там крутится вокруг гостя, ни хрена не ровня этому серому мешку тряпок дранных.

Пак взгляд на дочь перехватил и улыбнулся в бородку. Да даже бородищу. Как-то читал Брехт, что корейцы не могут иметь бороду, так у них есть ген ABCC11, он якобы чего-то там за пот отвечает и в то же время не даёт растительности на лице расти. Насколько правда, хрен знат, так как в фильмах корейских видел бородатых героев лука, меча, и магии. Ну, и вот напротив сидит. С хвостиком, непонятной недокосичкой и лохматой неопрятной бородой.

— Дочь специально так одеваю, — словно прочитав мысли, на сносном русском проговорил хозяин бороды.

— Слышал, — кивнул Брехт.

— Зарок дал Хаэчи, — Пак наклонил голову, подбирая слова, — Это такое львинообразное существо, защищает обиженных. У корейцев много духов. Вот зарок дал Хаечи, не бриться пока не отомщу этим квисинам. Это тоже злые духи. Ничего, — он оскалился, — всех выучишь, теперь наши дороги связаны. Домовой по-вашему, по-нашему Йондон — домашний дух, который следит за порядком в доме, знак сегодня дал, что ты придёшь.

— Я атеист.

— Ха! Ты глупый мальчик. Только дочь говорит, что ты старик, понять не может. Она теперь людей видит. Тебя, как старика мудрого видит. Я вижу мальчика, который стесняется своего лица. Непонятно. Ладно, потом сам расскажешь. Иван, скажи, ты ведь пришёл, чтобы отомстить хунхузам?

Сразу, блин, быка да за рога. А зачем пришёл Брехт, нет, это понятно, уродам кидающим гранаты в детей отомстить хотелось. Почему сюда? Не знает здесь больше никого, так и травника не знает. Враг моего врага… Нда. Ну, допустим.

— Конечно, ищу союзников. Слышали такую поговорку: «Враг моего врага — мой друг», — Брехт привстал и сел поудобнее, не умел сидеть, поджав ноги, затекали.

Кореец пролаял или, вернее, порычал на дочь, и та исчезла в соседнем помещении и вернулась с маленькой табуреточкой, поставила, поклонившись, и тут же сунула пиалку с густой зелёной жижей, от которой точно не чая аромат шёл, вот тот противный запах пота конского и шёл.

— Что это? — Брехт сморщился.

— Силы придаёт, а ещё снотворное. Тебе сегодня надо. Выпей. Ну, нос заткни. Это тигриный жир с лап. Травы ещё. Надо выпить. — Кореец продемонстрировал, как зажимает пальцами нос и пьёт.

— Противно, — Брехт прямо представил, как его выворачивает от этого мерзкого питья.

— Пословица есть у ханьцев «Не бойся, что не знаешь — бойся, что не учишься». Научу тебя некоторые снадобья варить. А сейчас пей.

Выпил. Прямо сразу голова закружилась, всё поплыло перед глазами, и Иван Яковлевич повалился на помост.

Интермеццо восьмое

- Господин Президент, почему вы подписали новый закон?

- Потому что дети-сироты — это народное достояние России. А мы своё народное достояние не раздаём, а приумножаем.

Веймин Сюнь — так звали на самом деле Ваську, про которого Блюхер несколько раз напомнил своему секретарю. На днях Ваське исполнилось восемнадцать лет, и он осенью собирался поступать в военное училище, какое ещё не выбрал, вернее не выбрал его практически приёмный отец Василий Константинович Блюхер.

Осенью 1924 года советское руководство командировало Блюхера в Китай в качестве главного военного советника Сунь Ятсена. Будущий маршал и бывший Военный министр Дальневосточной Республики прибыл в китайский порт Гуанчжоу в конце октября 1924 года на советском военном корабле «Воровский» под псевдонимом генерал З. В. Галин (производное от имени жены Галина, дочери Зинаида, сына Всеволода). Во главе с Блюхером два корпуса юньнаньцев двинулись по долине реки Дунцзян на Боло — Хэюань и разбили супостата. В этом походе Национально-революционная армия впервые одержала крупную победу. НРА захватила обширный район на побережье Южно-Китайского моря. Более семи тысяч солдат противника было взято в плен. В этом же походе в одной из захваченных деревень к Блюхеру и прибился десятилетний китайский пацанёнок, худой, как смерть и такой же чумазый. Василий Константинович умирающего с голоду пацанёнка пожалел и приказал отмыть, и откормить. Так при кухне и прижился. Сначала.